"Поздно" не бывает, бывает "уже не надо".
Название: День, когда...
Авторы: Rogneda-demon и Крыкошка (хроники-вставки курсивом)
Бета: Крыкошка
Размер: 20 197 слов
Пейринг/Персонажи: Имс, Артур, Юсуф, Мол, Кобб, Ариадна, ОЖП, ОМП
Категория: джен (возможно, пре-слэш)
Жанр: UST, приключения, немного флаффа, драмы и романтики
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: После Крушения в новообразованных городах-государствах самым ценным товаром стали редкие артефакты, достать которые могли только Искатели. Но вещи, как и люди, не всегда то, чем кажутся на самом деле.
Примечание/Предупреждения: кроссовер, АУ, ООС, стим-панк реалии, вольное обращение с религией, АБСОЛЮТНЫЙ АВТОРСКИЙ ПРОИЗВОЛ
От автора: к фику есть две замечательные иллюстрации
Автор Varfy
Автор Bri An
Пролог
Касси бежала по лесу. Темные, густо растущие деревья рвали на ней одежду, царапали ветками и всячески преграждали путь. Она никак не могла понять, от чего бежит, но дикий, необузданный ужас гнал ее вперед, все дальше и дальше – вглубь чащи. Она опомнилась, только когда вышла на широкую поляну и увидела светлую беседку и небольшое искусственное озерцо.
– Центральный парк? – как-то тихо и неуверенно спросила она у самой себя и завертела головой.
Местность действительно оказалась ей знакомой: в детстве к этой беседке ее приводили родители. Страх, клокочущий где-то внутри, нашептывал ей, что нужно поскорее убираться, но она увидела очертания какой-то фигуры около воды и зачем-то пошла в ту сторону. Человек, а это точно был он, двигался медленно и даже словно бы лениво. Когда она подошла ближе и уже протянула руку, чтобы дотронуться до его плеча, он резко обернулся. Касси вскрикнула и прикрыла рот ладонью. Перед ней стоял мертвец. У него были пустые блуждающие глаза, из груди торчал нож. Присмотревшись, она поняла, что это женщина.
– Правда, милый аксессуар? – спросила женщина, указывая на нож. – Кровь не будет идти, если я его вытащу. Уже не будет, – грустно добавила она и вынула лезвие.
Касси остолбенела и очень старалась не упасть в обморок. Женщина пугала ее до икоты.
– Это так странно, когда не можешь умереть, хотя уже умер. Понимаешь? – спросила ее бледная окровавленная женщина.
– Нет, – ответила Касси. – Ты же мертва. Два раза нельзя умереть.
– Вот и я так думаю, а уйти не могу. Никто меня не забирает. Я никому не нужна, - женщина тяжело вздохнула и присела на берегу. – Даже Смерть за мной не приходит.
Касси попятилась назад и снова побежала сломя голову, игнорируя уколы и порезы, которые рассекали ее кожу, пока она продиралась сквозь заросли. Вдруг земля под ногами задрожала и разверзлась, поглощая ее. Она летела вниз, все глубже и глубже, срывая голос криком.
***
Она проснулась в холодном поту, почти слетела с кровати, не сразу осознав, что это был сон. Волосы растрепались и липли к влажной шее, сорванный голос восстановится лишь через несколько часов, а пока болело горло. Касси снова села на кровать, потерла лицо и упала на подушку, забираясь под одеяло в надежде поспать еще немного. Не вышло. Подушка начала нежно и мягко вибрировать, когда она, прикрыв веки и восстановив дыхание, погружалась в дрему. Вибрация усилилась, и ей пришлось встать, провести ладонью по поверхности.
– Доброе утро, – приветствовал женщину мягкий голос робота ее умного дома.
– Утро, – пробормотала Касси в ответ.
В настройках было еще несколько обязательных фраз типа «как спалось?» или «что вам снилось?», но она практически сразу отключила эту функцию. Ей вполне хватало того, что она запоминала сон в мелочах.
Дом просыпался вместе с ней. В душе включились вода и свет, из скрытых шкафов выехали необходимые банные принадлежности. Касси встала с кровати, собралась по привычке поправить покрывало, но складки уже расправились и постель выглядела почти нетронутой. Женщина отключила от виска маленький мигающий датчик и достала из небольшого серебристого чемоданчика тонкий полупрозрачный кристалл. Повертев в руках, она спрятала его в футляр и отправилась в ванную.
Завтракала наскоро: тосты и кофе уже ждали ее на кухне. Она всякий раз обещала себе запрограммировать еще какие-то блюда для завтрака, но постоянно откладывала это на потом. На экране, создававшем скорее фон, чем настроение, шла реклама - обычное дело для современного телевидения. «Корпорация «Кристалл Глобал» предлагает вам самые лучшие природные кристаллы по выгодной цене. Только на этой неделе: три кристалла по цене двух! Наши природные кристаллы, добываемые в самом крупном источнике на юге страны, станут вашими верными помощниками! Используя кристаллы от «Кристалл Глобал», вы надолго сохраните свои самые яркие и дорогие воспоминания, сны или планы! Запишите вашу жизнь на наши кристаллы!».
– Синтетические тоже не так уж плохи, – между делом заметила Касси, бросив взгляд на тонкий черный футляр на столе. – И гораздо дешевле.
Одежда выехала из шкафа, стоило лишь к нему приблизиться. Надоевшая форменка поблёскивала пуговицами и пахла ополаскивателем для белья. Касси еще раз напомнила себе купить новый, понимая, что опять забудет.
Когда она снова подошла к экрану и переключила часть его в режим зеркала, мужчина средних лет рассказывал о лаборатории снов: «… Мы изучаем сны. Благодаря усовершенствованной технологии дримшеринга и современным материалам, нам не нужно всякий раз копаться, так сказать, в чужом сознании, чтобы найти необходимую для исследований информацию. Достаточно просто получить кристалл с записанным сном – и наши сотрудники изучат его без присутствия снящего и подберут ему лечение. Да-да! Мы лечим кошмары! И, что немаловажно, платим за них! Приносите нам свои кошмары – и вы получите существенную прибавку к вашему бюджету!». Мужчина на экране мило улыбался и обещал чудо.
– Да, вот на видео ты такой добродушный, а в жизни – чурбан чурбаном. Одно слово – ученый, – недобро фыркнула Касси и, подхватив сумку, вышла.
Дом сам закрыл за ней двери, пожелал хорошего дня и потух, не подавая никаких признаков жизнедеятельности. Около подъезда ждал ее крошечный, но маневренный электромобиль. Задав нужный маршрут, Касси откинулась на спинку сидения. Перед работой можно было еще отдохнуть – автопилот довезет ее до пункта назначения кратчайшей дорогой, а благодаря габаритам машины, пробки ей не страшны.
Большое стеклянно-прозрачное здание блестело в лучах восходящего солнца. Касси подняла голову вверх, присвистнула – обычный утренний ритуал, если она заезжала сюда.
– Иокаста Лэйн, – сообщила она в домофон, попутно подставляя сетчатку правого глаза для сканирования.
Двери перед ней плавно разъехались, пропуская внутрь. Постукивая квадратными каблуками, Касси подошла к эскалатору. Представившись еще одной двери и лифту, она, наконец, спустилась в лабораторию, на несколько подуровней вниз. В помещении было на удивление тихо, и, оглядевшись, она поняла, почему: к ним снова пожаловал таинственный гость профессора. Это был особый снящий, он входил в фокус-группу, с которой Майлз работал лично. В группе, кроме них двоих, не было больше никого; краем уха Касси как-то слышала, что их проект еще сырой и связан он с концом света. Она все время пыталась поговорить с этим таинственным сновидцем или хотя бы познакомиться с ним, но правила программы запрещали ей общаться с другими снящими. Видимо, ему тоже, – и он четко следовал инструкции. Так что девушка наблюдала за ним со стороны и пыталась угадать, в одной ли драке он рассек бровь и сломал палец. Тонкий шрам, оставшийся на лице, и негнущийся мизинец – вот и все мелочи, доступные ей к рассмотрению. Намного меньше, чем самый короткий разговор.
– Иокаста! – услышала она откуда-то сбоку и обернулась.
– Профессор Майлз, – отозвалась Касси, принимая объятия мужчины.
– Как спалось? – спросил Майлз, выпуская ее из рук и отстраняясь немного. – Хотя, конечно, что это я спрашиваю! Кошмары?
– А вот сейчас и посмотришь, – ответила Иокаста.
– Более приятного повода навестить своего старого дядюшку у тебя не найдется ввек, - проворчал профессор.
– Не иронизируй, – обворожительно улыбнулась Касси, – я твой подопытный кролик. Разве это не доказательство моей искренней любви и доверия?
– Ах, моя девочка! Тебе ничего не нужно доказывать, – покачал головой Майлз.
Иокаста достала из сумки тонкий футляр и протянула его дяде.
– Вот, здесь все. Думаю, кое-что ты узнаешь сразу. Когда мне заехать?
– Я сам свяжусь с тобой, если ты не против. Сейчас мне нужно заняться другим срочным проектом. А твои сны я больше никому не могу доверить.
– Конечно, – хмыкнула Касси и, поцеловав Майлза в щеку, удалилась, стараясь рассмотреть «срочный проект», ожидающий ее дядю в кабинете за стеклянными стенами.
Глава 1. Артур
«ВНИМАНИЕ! В сети распространяется новый вирус! Он УБИВАЕТ технику!»
«Все больше компьютеров, телефонов, планшетов и прочей современной техники подвергается атаке неизвестного вируса!»
«Да здравствуют паровые механизмы!»
«Новый агрессор появился на Дальнем Востоке. Америка готовится к войне!»
«В военный конфликт втянуты страны Большой Восьмерки!»
«Мировое сообщество на грани Третьей мировой войны!»
«Страшный голод косит человечество!»
«Человек больше не царь природы»
Год 147 после Крушения.
Он пришел в себя в каком-то шатре, укрытый шкурами. Прямо перед ним горел очаг, и древняя старуха сидела с трубкой чуть поодаль.
– Очнулся, наконец... Хорошо, – протянула она, выпуская колечко дыма.
– Где я? – прохрипел он.
– В моем доме, – посмеиваясь, ответила старуха и затянулась.
– Хм, логично, – согласился мужчина. – А как я здесь оказался?
– Тебя нашли три дня назад дети. Ты лежал на краю лагеря, будто спал. Тебя принесли ко мне. Я что-то вроде местного знахаря. Мои травы пробудили твое тело, а молитвы – дух. У тебя странное имя.
– Меня зовут… – он запнулся, удивленно глядя на старуху.
– Артур. Тебя зовут Артур, – сказала она. И, заметив его замешательство, продолжила: – Почти сразу после твоего появления ко мне пришел Дух. Он велел заботиться о тебе и назвал твое имя.
– Артур, – он попробовал имя на вкус, попытался примерить на себя или вспомнить что-то, связанное с ним, но тщетно.
Старуха улыбнулась, выпустила еще одно колечко дыма.
– Спи. Тебе еще нужно набраться сил.
Артур хотел возразить, что достаточно спал, но глаза сами закрылись, и он провалился в темноту.
***
Жизнь в лагере кочевников текла своим чередом. Несмотря на внешний хаос, у каждого было свое задание и обязанности.
Кхет, старуха, приютившая его в своем шатре, была не только знахаркой, но и своеобразным духовником. К ней приходили за советом, успокоением – и с просьбами, конечно: ублажить богов, поговорить с духами, спросить умерших.
Артур внимательно следил за ее ритуалами, хотя толком и не мог объяснить, что именно пытается увидеть. Кхет не задавала вопросов.
Кроме имени, Дух ничего больше о нем не сообщил, а сам Артур ничего не помнил. Его амнезия распространялась на все, связанное с ним. Это еще было объяснимо, но вот почему он не знал устройства современного мира и не помнил простейших вещей, Кхет удивляло сильно. Она стала его учить.
– Когда все пропало, когда мир погрузился во тьму и жить стало слишком тяжело, люди начали сбиваться в группы, образовывать новые поселения, даже города, – говорила она, сидя у костра в шатре, – а мы не смогли. Мы слишком любим свободу. Поэтому переезжаем с места на место и бродим по земле, подобно ветру.
– Кочевники, – догадался Артур.
– Именно. Говорят, до Крушения был целый народ кочевников – цыгане. Мы, наверное, похожи на них. Вот только среди нас много разного люда. Ты сам видишь.
Артур, конечно, обратил на это внимание. Люди разного возраста, национальности и расовой принадлежности стали одной большой семьей. Он учился узнавать их каждый день.
Равно как и узнавал себя. Он пробовал себя в любом деле, доступном ему в лагере. Артур ловил рыбу, если они оказывались около безопасного водоема; охотился, если рядом был лес и дичь; пас скотину, когда они приходили на пастбища и даже помогал с готовкой еды, чем несказанно смешил местных. Ему все было интересно.
Однако он довольно быстро выяснил, что лучше всего у него получается владеть своим телом и находить необходимое. Артур, наблюдая за тренировками защитников лагеря, обнаруживал в себе необъяснимое желание присоединиться. Когда же его приняли, он удивился больше всех: так легко ему удавались атака, защита, маневры. Плавность движений, легкость, с которой он сражался, цепкая память тела заставляли его волноваться.
– Кхет, я был воином? – спросил он однажды.
– Самым лучшим, – ответила она.
– Давно ты знаешь?
– Как только тебя увидела, – сказала она просто, будто объясняла очевидную истину.
– А не сказала почему? – нахмурился Артур.
– У каждого свой путь, и он должен пройти его в одиночку. Твой путь – снова найти себя, и никакие советы или подсказки тебе не помогут, пока ты не научишься прислушиваться к своим ощущениям.
– Снова эти твои премудрости, – закатил глаза Артур. – Дай лучше свиток.
***
Это была очень странная эпидемия.
Неведомый вирус выводил из строя всю электронику. Его происхождение не удавалось выяснить, и поэтому способов защиты от него тоже не было. Он распространялся с невероятной скоростью и наносил такой сокрушительный урон, что какой-то неизвестный остряк окрестил его «чумой». Название прижилось. Очень скоро «Чума» сделал невозможное: фактически, вернул человечество во времена пара и газовых фонарей.
Вслед за тем окончательно выяснилось, что климат изменился необратимо. Нас настигло глобальное потепление, а вместе с ним пришли тысячи неизвестных микроорганизмов, до тех пор упрятанные в тропиках. Они губили сельскохозяйственные культуры с той же окончательностью, с какой «Чума» гробил микросхемы и чипы.
Но когда разразились массовые войны за продовольствие – мы готовы были молиться на «Чуму», по милости которого ядерное оружие применить было невозможно.
***
По поляне расхаживал олень: сильное, красивое, благородное животное. Стоя за деревом, Артур целился в него из лука. Натянутая тетива резала пальцы. Это была его первая охота — и первая дичь.
Рядом притаились его товарищи. Кто-то шевельнулся – и чуткое животное встрепенулось, повернуло голову в их сторону. Артур мог бы поклясться, что олень глядит прямо ему в глаза: жертва видела охотника. Он занервничал, руки его задрожали, он весь покрылся потом, неодолимый страх и одновременно жалость хлынули в его душу. Это длилось мгновение — а потом он ощутил словно бы мягкое прикосновение к плечу; по рукам, до самых кончиков пальцев, разлилось тепло. Артур глубоко вздохнул — и выстрелил.
Но олень оказался быстрее. Он рванулся, как только услышал звук спущенной тетивы, и острый наконечник вонзился ему в бок – глубоко, но не смертельно.
– Подранок! – услышал Артур словно издалека. Все его тело гудело, в голове было пусто, и смертный страх еще клубился на дне души.
Артур рванулся следом – оставлять раненого зверя было нельзя. Он несся через густой лес, ведомый каким-то непонятным ему инстинктом; мчался, будто кто-то подгонял его, будто он мог опоздать. Он слышал крики кочевников – те заметили зверя. Олень упал в овраг и тщетно пытался выбраться.
Он тяжело дышал, глаза его были до краев полны страхом. Артур спустился в овраг, осторожно подступил поближе, доставая из сапога нож. Свободной рукой он дотронулся до горячего оленьего бока. Почти под его рукой билось сердце, жизнь еще кипела в этом теле, сильном, но уже сломленном. Артур посмотрел оленю в глаза, понимая, что все равно убьет его. Зверь чувствовал свою смерть.
– Прости, – прошептал он одними губами и, не отводя глаз, ударил, направляя тонкое лезвие точно в сердце.
Животное встрепенулось, дернулось несколько раз и издало протяжный громкий звук. Артур видел, как жизнь вместе с кровью покидает могучее тело хозяина здешних лесов. Сам не зная почему, он прочел над мертвым оленем молитву, которую Кхет читала над усопшими.
Остальные охотники молчали и стояли в стороне, и лишь когда Артур встал и убрал нож, подошли, чтобы освежевать тушу.
– Я воин, а не охотник, – сказал Артур после, сидя вечером с Кхет у костра.
– Ты уважаешь жизнь, знаешь ее цену и умеешь ее отнимать. Да, ты воин. Защитник, – пробормотала отстраненно Кхет.
***
Кочевники жили просто: всегда налегке, всегда в пути. Редко задерживались на одном месте больше, чем на месяц. В ожидании зимы все понемногу запасались продуктами, теплой одеждой, дровами. Им предстояло провести несколько месяцев у подножия горы – она надежно защищала от сильного северного ветра и снегопадов.
– Кхет, ведь с горы может сойти лавина, – сказал однажды ей Артур.
– Может, – спокойно ответила она, бормоча что-то над котлом.
– Ведь можно найти более безопасное место? – продолжал он.
– Можно, – тем же тоном отвечала ему Кхет.
– Так почему вы все равно идете к этой горе? Раз за разом возвращаетесь туда, где вас может поджидать смерть! – воскликнул Артур.
– Тсс, не шуми, – шикнула Кхет. – Смерть сейчас слишком занята, чтобы думать о нас, – туманно ответила она, а подняв на изумленного Артура глаза, усмехнулась: – На этом склоне горы почти не бывает снега. Лавины сходят, конечно, но нам они не угрожают.
Артур нахмурился. Он хотел расспросить ее о смерти, но почему-то не стал.
***
Кроме того, что Артур тренировался вместе с защитниками, он еще и учился. Вместе с детьми. У них не было ни школ, ни учителей. Кхет передавала свои знания, а мастера, обнаружив в ком-то способности к своему занятию, – обучали ремеслу. Артур экспериментировал: он делал деревянные игрушки и кухонную утварь, глиняные горшки и тарелки, пробовал себя даже в кузнечном деле. Было странно ощущать в ладони рукоять меча или другого оружия. Еще более странным было то, как ладно она ложилась, – словно была в его руке всегда.
Артуру нравилось наблюдать. В лагере происходило много разного: ссорились, мирились, праздновали, трудились. Дети бегали между шатрами, играли в прятки, взрослые работали. Все готовились к предстоящей Ярмарке, которая проходила раз в год в одном из новых крупных городов.
***
– Тебе нужно отправиться в путь, – сказала однажды Кхет, разбудив его на рассвете.
– Но ведь я иду с вами, – возразил Артур.
– С нами. Но твоя ли это дорога? – резонно спросила она. – Я хочу кое-что проверить. Считай это твоим испытанием.
– Что за испытание? – сон как рукой сняло.
– Пару лет назад, когда мы проходили эту местность, я спрятала в Пустошах очень дорогой мне предмет. Принеси мне его. Сроку даю три дня. Потом мы двинемся дальше.
– Что за предмет? Куда мне идти? В какой стороне хоть искать? – Артур, сразу нахмурившись, стал засыпать старуху вопросами.
Но та лишь указала кивком на дорожную сумку и вышла из шатра.
***
Три дня – не очень много и совсем немало.
Артур шел быстро, изредка останавливаясь. Сначала он злился на Кхет, думая, что это ее очередные старческие загоны. После – стал тревожиться, что так она решила от него избавиться. Но быстро отмел эти мысли. За полгода, проведенные с ней, он слишком хорошо научился разбираться в ее истинных намерениях. Именно за это он и зацепился.
Хотя сначала он зацепился за торчащий из земли корень, а уж потом – за мелькнувшую в голове мысль. Едва не пропахав носом несколько ярдов, Артур остановился, удерживаясь за крону большого раскидистого дерева. Черное и безжизненное, оно, казалось, гудело внутри. Артур приложил к нему ухо и тут же отпрянул. В дереве слышался шепот. Не сказать, что он не верил в потустороннее. Не живя с Кхет под одной крышей точно. Но шепот в дереве – это уже ни в какие ворота. Артур еще раз прислонился к дереву, прислушался. То, что показалось ему шепотом, оказалось шевелением мелких жучков внутри. Дерево, потеряв собственную жизнь, дало ее новому виду.
Артур присел на большой серый валун рядом и открыл сумку. Кхет собрала ему немного еды – в аккурат на три дня, – воды, несколько свитков и еще один сверток, маленький, но довольно увесистый. Дожевывая кусок солонины, Артур все еще рассматривал квадратный сюрприз от Кхет. Открывать его он не торопился. Если она сразу не сказала о нем, значит, и трогать его пока не стоит.
Уже вечерело, и сумерки медленно окутывали Пустоши. Разжигая костер из сухих веток мертвого дерева, Артур думал о том, какую длинную жизнь оно прожило и какая длинная у него смерть. Прежде чем окончательно стемнело, он успел прочитать часть одного из свитков.
***
Закрой глаза, человек, и слушай мой голос.
Эта земля прекрасна. Вот – лежат озера, голубые и бирюзовые, округлые, чистые. Птицы слетаются к ним – белые, и розовые, и серые; и рыба ходит в их хрустальной глубине, шевеля плавниками.
Вот – реки расчерчивают землю, текут и слева, и справа, широкие и полноводные. Звери выходят к ним, чтобы напиться: олени, и лисы, и волки, и медведи, и пугливые зайцы.
Вот – стоят пестрой стеной леса: клен одевается в медь, и чернеют ели, и каштан роняет колючие мячики плодов, и гигантские секвойи тянутся к небу за поцелуем.
Вот – расстилаются степи, покрытые травой, обрызганные цветами. Вот – изобильно растет хлопок, и арахис, и ячмень, и пшеница, и рожь.
Вот – встают города, и люди совершают свой ежедневный труд, и смеются, и поют, и любят, и зачинают детей.
Открой глаза, человек, и погляди вокруг.
Эту землю теперь называют Пустошь.
***
Артур привык вставать с рассветом, но ему снился очень тревожный сон и проснулся он гораздо раньше. Дерево светилось: блеклым, едва заметным голубоватым светом. Артур протер глаза, но свечение не исчезло. Тогда он подошел ближе, чтобы рассмотреть необычный феномен, и улыбнулся: крошечные муравьи облепили ствол и ветки дерева и мерно жужжали. Он обошел дерево кругом и заметил, что в одном месте, почти у самых корней, ствол остался нетронутым, а потому был заметно чернее. Артур наклонился ближе, чтобы рассмотреть, в чем дело, и увидел на кроне вырезанный рисунок - такой же, как на шатрах кочевников. Ему пришлось довольно сильно нажать на него - и кора дерева, а может, и часть кроны, поддалась и открыла свое нутро. В глубине, в легкой муравьиной подсветке, лежала небольшая, размером с ладонь, деревянная коробочка. Артур потянулся и достал ее. Створка защелкнулась, едва он успел вытащить руку.
В некоторой нерешительности он повертел найденный трофей.
– В конце концов, меня за этим послали, я имею право знать, что там, – сказал он сам себе и потянул крышку.
Шкатулка-коробочка была закрыта.
– Узнаю Кхет, – ухмыльнулся Артур и снова посмотрел на таинственный сверток. Еще раз внимательно рассмотрев бумагу, служившую ему упаковкой, Артур потянул за край. На камень упала еще одна деревянная коробочка, только прямоугольная.
– Что за… – почти выругался Артур, но заметил, что выпавшая коробка сама раскрылась. Из нее выпал небольшой ключ. Артур поднял его и еще раз покрутил в руках найденную шкатулку. На дне было небольшое отверстие. Именно в него он и вставил ключик.
Верхняя панель шкатулки раскрылась сама, распавшись на четыре части, будто цветок распустился.
Внутри Артур увидел себя.
Точнее, там лежало такое же небольшое зеркало, размером аккурат с дно коробки. Артур поморгал несколько раз и захлопнул шкатулку. Ключик выпал и ударился о его сапоги.
Сложив свои находки в сумку и накинув куртку, Артур отправился в обратный путь.
***
Кочевники уже готовы были отправляться, когда вечером второго дня Артур вошел в шатер Кхет. Она привычно сидела у очага, курила свою трубку. На небольшом низком столе дымились две большие чашки. Аромат травяного чая разливался по всему шатру. Кхет ждала его и встретила легкой улыбкой.
– Ты меня обманула, – сказал Артур вместо приветствия.
Кхет молчала, позволяя ему договорить.
– Ты сказала, что там спрятано что-то очень важное для тебя. Там было зеркало. Я понял твой урок: ты отправила меня на поиски меня самого, и я себя нашел. Но ты меня обманула.
– Ты мудр и глуп одновременно, – прохрипела она своим прокуренным голосом, выпуская колечко дыма.
Кхет бесцеремонно залезла в сумку и вытащила из нее квадратную коробку.
– Что ты видишь? – спросила она.
– Коробку. Простую, обычную коробку. Я сам такие делал, – ответил Артур, заинтересованно глядя на старуху.
Тогда она достала коробку с ключом и открыла створки.
– А теперь? – снова спросила она.
– Себя, – терпеливо отвечал Артур.
Кхет закрыла коробку и снова вставила ключ, но в этот раз повернула его внутри. Створки остались открытыми, но сбоку распахнулась еще одна маленькая дверца. Знахарка перевернула коробку, и из нее выпал небольшой красный пластиковый кубик на резинке. Игральная кость.
– Меня тоже нашли кочевники. Я была совсем еще ребенком и почти не помню своих родителей. А это, – указала она на резинку для волос, – все, что было при мне. Это помогает мне помнить, откуда я.
Она потрясла коробкой, вытащила ключ, и в руках у нее снова оказался простой деревянный кубик. Ничем не примечательный.
– Вещи, как и люди, не всегда то, чем кажутся на самом деле. В них может быть двойное дно, они могут хранить секреты и скрывать по-настоящему страшное внутри. Это мой последний урок тебе. Через два дня мы прибудем на Ярмарку в Нью-Арке. Там мы расстанемся, Артур.
Кхет посеменила куда-то прочь, а обессиленный долгим путешествием Артур выпил чай, лег на свою постель и крепко уснул.
***
Город пугал и манил одновременно. За время скитаний с кочевниками Артур привык к сомнительному комфорту складных кроватей, завыванию ветра за хлипкими завесами шатра и длительным переездам с места на место. Он уже довольно уверенно держался в седле и часто присоединялся к отряду разведки, который отправлялся в путь намного раньше остального табора.
Еще издалека Артур заметил огни. В предрассветной темноте очертания города можно было только угадывать. Но вот солнце уже вызолотило облака и осветило землю, знаменуя начало нового дня. И Артур увидел.
Стены вокруг Нью-Арка были невысокими – два с половиной метра, не больше, – зато поверху в них были вмурованы острые наконечники копий. Вряд ли они защищали от бурь, но, как решил Артур, могли остановить забредших из Пустошей дикарей и мародеров. Табор приблизился к городу слишком ранним утром: огромные, тяжелые, окованные металлом ворота на массивных скрипучих петлях были еще закрыты.
Артур осматривался, жадно впитывая каждую мелочь: цвет стен, фактуру металла, лица охранников.
Ворота открылись с громким лязгом и противным скрипом. Двое стражей с каждой стороны толкали створки – такими тяжелыми они были.
Артуру не терпелось. Ему хотелось осмотреть все и сразу, сравнить увиденное с тем, что Кхет и другие рассказывали об устройстве городов-государств. Сразу у входа, почти у самых ворот были казармы – первая линия обороны города. Артур насчитал около двух десятков охранников на стенах и еще столько же поодаль. Следом он увидел мастерские. Простые деревянные вывески с нарисованными или выжженными на них изображениями рассказывали о товарах и услугах; Артур опознал кузницу, мастерскую столяра, затем – портного. Там и сям были разбросаны харчевни; скромные деревянные двери выдавали недорогие заведения для простых работяг.
Дальше, вглубь города, на небольшой возвышенности расположились дома жителей. Лачуги, деревянные постройки и ухоженные каменные дома – в этой части Нью-Арка жили ремесленники и мастеровые. Свернув направо, Артур вышел на широкую площадь, вымощенную камнем. В центре стоял какой-то памятник – скорее всего, остаток прошлой жизни, – а за ним возвышался Магистрат. Пятиэтажная конструкция из металла и стекла напоминала огромное зеркало, в котором отражалась вся городская жизнь. Крыша здания была абсолютно ровной, и если бы не изогнутые металлические опоры на самом верху, можно было бы подумать, что таким оно и задумывалось.
– Это все, что осталось от прежнего Нью-Арка. Который был до Крушения, – услышал Артур тихий голос снизу. Он опустил голову и увидел, что возле его лошади, переминаясь с ноги на ногу, стоит смуглый мальчонка.
– Говорят, здание было выше. Намного выше. А теперь вот, – и он махнул рукой, очерчивая силуэт Магистрата.
Артур одобрительно кивнул, улыбнулся парнишке.
– Тебе чем-то помочь? – спросил он.
– Нет, что вы, сэр, – тот улыбнулся в ответ и пошел вниз по улице к мастерским.
Артур еще покрутил головой, спешился и, услышав призыв к началу торгов, отправился вслед за глашатаем.
По дороге он заметил, что самые большие и богатые жилые дома стоят отдельно. Сложенные из камня, обнесенные оградами с коваными металлическими воротами – эти дома дополнительно охранялись. Должно быть, там жили богачи и знать, предположил Артур.
***
Ярмарка была шумной, много разномастного люда бродило по рядам. Торговцы на все лады расхваливали свой товар, зазывая покупателей. Хотя торговлей это назвать было трудно: раз в год, в день весеннего солнцестояния, кочевники встречались в Нью-Арке для мены. В ход шло все: одежда, посуда, оружие, продукты, книги и свитки, игрушки. Больше всего ценились редкие артефакты. Их приносили искатели – особый вид кочевников. Они ходили по запретным местам и особым маршрутам, находя в своих странствиях предметы, оставшиеся от прошлой жизни. До Крушения. Около их лавок всегда толпились люди. Как правило, это были простые зеваки, желающие посмотреть на улов. Искатели были не против – хоть и знали, что продать или выгодно обменять свой товар смогут только в Большом Городе – Нео-Нью-Йорке. Тщеславие, что поделать.
Артур тоже менялся. Он смастерил несколько хороших, добротных горшков и тарелок, деревянных шкатулок, которые в последний момент решил украсить стеклянной галькой, найденной на берегу реки. А еще – наделал украшений. Никто не учил его ювелирному делу, в таборе Кхет не владели этим искусством, – но он видел серьги и кулоны, которые носили женщины, и постарался их скопировать.
Всего этого нехитрого товара хватило на новые высокие сапоги, большую походную сумку из кожи и длинный коричневый плащ с капюшоном и на заклепках. Ему предлагали хорошую цену за меч, который он носил за спиной, но Артур отказался, разумно рассудив, что оружие наверняка пригодится ему в путешествиях.
Артур не мог уйти молча, не попрощавшись с Кхет, поэтому он обменял последнюю пару сережек на табак и отправился к ней. Та лежала на шкурах и, кажется, дремала.
– Кхет, – позвал он ее. – Я пришел проститься.
– Я знаю.
– Я понял еще один твой урок. Сегодня на Ярмарке я встретил искателей.
Кхет открыла глаза, приподнялась на локтях и одарила его широкой улыбкой.
– Ты идешь в верном направлении.
– Вот, – Артур протянул ей довольно большой кисет с табаком, – здесь немного, но на пару дорог должно хватить.
– Спасибо, – Кхет как-то разом постарела и двигалась теперь намного медленнее обычного. – Дай руку.
Артур протянул руку и почувствовал, как в его ладонь ложится что-то остроугольное и теплое.
– Всегда помни, кто ты и откуда. Как только найдешь себя снова, не отпускай, – Кхет сжала его ладонь в кулак. – Ступай. Тебя ждет твоя дорога.
Артур разжал пальцы, только когда вышел из шатра. На его бледной мозолистой ладони ярким пятном лежал красный кубик.
Глава 2. Имс
Сквозь песчаную бурю пробирался путник. Обернув лицо темной тканью и придерживая у ворота наглухо застегнутый черный плащ, он шел к оазису. Там было укрытие.
Конечно, он мог бы окопаться где-то в дюнах, но шансы, что он сможет выбраться, в таком случае равнялись нулю. Буря набирала обороты.
Добравшись до хлипкой на вид хижины, мужчина ввалился внутрь и крепко запер за собой дверь. Снаружи завывал ветер, и песок бился о стены, а внутри было сухо и даже в некоторой степени уютно. Основная часть хижины была утоплена в небольшом скалистом выступе и защищала от буйства природы.
Мужчина огляделся, проверяя, все ли в порядке и не было ли тут гостей в его отсутствие, и лишь убедившись, что все хорошо, начал обустраиваться. Он скинул плащ, размотал ткань с головы и разжег очаг – на большом каменном пьедестале лежало несколько сухих веток и большое полено. Оно будет долго гореть и дарить тепло хозяину лачуги холодной ночью.
Он подошел к рюкзаку, достал небольшой хлопковый мешочек и уселся за стол. Вытащив из него краюху хлеба и сыр, мужчина поставил на огонь подобие чайника, налил воды из кожаной фляги, выуженной из рюкзака. Вынул из мешочка небольшую жестяную коробочку, открыл ее и громко втянул запах. Ему вторил ветер за стенами его убежища. Насыпав немного скрученных листьев из коробочки в большую керамическую чашку, он залил их кипятком и снова сел за стол. Вытащил из сапога короткий нож с широким лезвием, порезал хлеб и сыр и принялся есть, запивая чаем.
Мужчина не успел еще покончить с трапезой, когда что–то затрещало и послышался чужой голос:
– Имс, Имс, прием. Имс, ты слышишь меня? Имс, прием!
Он потянулся к рюкзаку у ног и вытащил небольшую пластиковую вещицу – рацию.
– Тут я. Что у тебя опять стряслось? Прием, – недоброжелательно ответил тот, кого звали Имсом. Он не любил, когда ему мешали обедать.
– Имс, ты добрался до стоянки? У тебя все нормально? – надрывалась шипящая рация.
– В порядке, – ответил тот. – Что тебе надо, Юсуф? Я через три дня буду в Городе.
– Не торопись. Тебя искала Хатти, говорит, у нее к тебе есть дело. Обещала хорошо заплатить, – ответил голос из рации.
– Что еще за дело и откуда у Хатти деньги? – хмыкнул Имс.
– Ну, не деньги, а кое-что ценное. Ты давно это ищешь, – голос собеседника стал самодовольным.
– Быть не может, – засомневался Имс.
– Может, я своими глазами видел. Это недостающий обрывок.
Имс помолчал.
– Юсуф?
– Да, Имс?
– Я задержусь. Передай в гильдию, что я принесу нужное, но не через три дня, как собирался, а через... хм... пять-шесть.
– Да я уже. У тебя есть неделя, – надеясь на благодарность, сказали на том конце.
– Спасибо. Конец связи.
Имс отключил рацию, разумно рассудив, что больше он Юсуфу не понадобится, а если уж совсем начистоту – не понадобится вообще никому. В этом регионе рации были большой редкостью, а его коротковолновая ловила на слишком небольших расстояниях.
Не раздеваясь, он прошел вглубь хижины и лег на большую, застеленную цветастыми простынями кровать. Вместо подушки он сунул под голову, свернув, свой плотный сюртук, а одеялом ему служил черный плащ.
***
Имс был весьма редким и дорогим специалистом: искателем. Когда только образовывались новые города, устанавливались торговые отношения и открывались лавки старьевщиков, антикваров, ремесленников и прочих торговцев, Имс не стал одним из них. Хотя он пытался – но быстро понял, что оставаться на одном месте долго не сможет. Он пробовал сопровождать караваны, но одни и те же маршруты быстро наскучили ему, хотя и принесли несколько полезных знакомств и много полезных знаний. Он приобрел множество важных навыков: умение ориентироваться в пустыне, находить воду, укрываться от бури, выживать. Кроме того, он отлично знал местность и мог сам нарисовать любую карту - если только достать хорошую бумагу. Когда появились гильдии, люди не сразу ринулись в них вступать: налоги, сборы, членские взносы и никаких гарантий – все это отпугивало. И только искатели предлагали хорошие условия. Несложное для Имса задание за один раз приносило прибыль, на получение которой при другой работе могли уйти недели. Хотя и поиски не всегда были короче.
Почти пятнадцать лет он бродил по просторам материка, выполняя заказы гильдии или просто богатых граждан, желающих получить что-то редкое или ценное, принесенное из Запретных земель.
***
Оглянись вокруг, человек. Оглянись.
Видишь мертвое дерево на склоне холма? Это граница.
Там, за границей, - клады. Сокровища рассыпаны в земле, и таятся в подвалах давно разрушенных зданий, и погребены в песках, и лежат у корней бывших деревьев в бывших садах, и в руслах высохших рек. Странные сокровища, дары мертвых: книги, утварь, украшения, механизмы.
Там, за границей, - гибель. Там жестокие банды и мародеры-человекоеды; там невидимые глазу ямы, утыканные кольями; там почти нет воды, там свирепые песчаные бури, непроходимые болота и внезапные грязевые потоки, там самый ветер несет смерть, и смертью пропитан песок.
Это Запретные земли, человек.
Если ты не искатель – не надо туда ходить!
А если искатель – не ходи тоже.
***
Имс никогда не гнался за богатством. Он знал, что по-настоящему ценную вещь нельзя купить. Однако у него были достаточно большие сбережения. На вопросы Юсуфа, зачем ему это, он отшучивался, отвечая, что копит на безбедную старость на берегу Большой Воды – океана.
Часто он задерживался в деревнях дольше необходимого, помогая местным. Его кормили, поили, а он ремонтировал, к примеру, забор. Его природная сила и выносливость изрядно помогали не только в работе, но и в быту.
Часто он выменивал у жителей продукты, чистую воду, одежду.
Блуждая по разным местам, в том числе и Пустошам, Имс безошибочно определял друзей и врагов по одному только взгляду на человека. Старался не забывать и помогать первым - и держаться подальше от вторых. Нет, он не был трусом. Просто не любил без надобности стрелять.
В его арсенале хватало оружия, но больше всего он любил здоровенный полуавтоматический пистолет. Сделанный из легкого сплава, он весил всего ничего, а вот огневая мощь не раз удивляла противника. Приклад удобно ложился в ладонь, а отдача, для имсовых плечищ, практически не чувствовалась. Носил он его на бедре, прикрывая длинной кожаной безрукавкой.
***
Имс любил путешествия. Ветер, бьющий в лицо, нес дух свободы и какого-то бунта. «Оседлые» -так Имс называл поселенцев, - смотрели на него с восхищением, женщины стреляли глазами и томно вздыхали, мужчины часто завидовали.
Однако путь к Хатти нельзя было назвать простым. Чтобы добраться до ее деревеньки, притулившейся у подножия новообразованного вулкана, нужно было преодолеть горный перевал. А это – лишний день в дороге, большая петля, риск.
Но Имс осознанно пошел на трудности. Награда манила его больше, чем обещанная плата за артефакт, который он нес очередному толстосуму.
Хатти встретила его на пороге своего дома. Вся бледная, она даже не сразу его заметила.
– Имс? Ты откуда здесь? – удивилась она.
– Ты же сама меня искала, – почти прорычал Имс, разозлившись от такого приема.
– А, да. Юсуф. У него слишком длинный язык, – съязвила она.
– Я был неподалеку, – невпопад ответил Имс.
– Как же, неподалеку! День пути, небось. Фрагмент карты хочешь получить, – ухмыльнулась Хатти.
– Хочу, – без обиняков ответил искатель. – А вот что ты за него хочешь?
– Немного. Нужно убить кое-кого, – заговорщически прошептала Хатти, наклоняясь.
– Я не по этой части, ты же знаешь, – запротестовал Имс.
– А фрагмент тебе нужен, – нажимала та.
– Не такой ценой, – возразил Имс.
– А мне сказали, ты на все готов ради него, – блеснула глазами женщина.
– Значит, тебя обманули, – Имс пожал плечами и развернулся уходить.
– Черт! Ничем тебя не проймешь! – вдруг воскликнула она.
– Прощай, Хатти, – сказал Имс, делая шаг.
– Имс, черт тебя дери! Мне нужна твоя помощь! Защити меня!
Имс удивленно посмотрел на женщину. Хатти нельзя было назвать слабой. В ее роду явно были воители, да и нелегкий труд в деревне сделал ее тело тренированным, а удары сильными. Она отлично владела мечом, и Имс еще ни разу не слышал, чтобы она проиграла в поединке, если таковые случались. Амазонка, не иначе. И вот она сидела, бледнее стены, и просила о помощи.
– Что у тебя случилось? – мягко спросил Имс, присаживаясь на камень около нее.
– Брут. Он новый староста. Выбирает себе жену. А я свободна. Ты же знаешь наши варварские традиции: староста может выбрать себе любую, даже принадлежащую другому мужчине женщину, чтобы зачать и так далее. Он уже приходил ко мне. Сказал, что заявляет на меня права. И если не найдется соперника…
– И ты хочешь, чтобы я дал ему отпор, – как-то отстранённо сказал Имс.
– Угу, – совсем невесело подтвердила Хатти. – Имс, ты же уважаемый у нас человек. Брут побоится бросать тебе вызов.
– Ага, а потом я буду обязан на тебе жениться и сторожить, чтобы никто больше не приставал, – Имс откровенно издевался.
– Вот поэтому его и нужно убить! Как только все поймут, что с тобой шутки плохи, меня вообще оставят в покое! А ты отправляйся на все четыре стороны, ищи свои игрушки для богачей и радуйся жизни, – на одном дыхании выпалила женщина.
– Хатти, почему бы тебе самой не дать ему отпор, м? Или выйти за него. Чем так плох Брут? – Имс попытался заглянуть ей в глаза, но та отводила взгляд.
– Брут, он… Брут! – объяснила она.
– Исчерпывающе, – воздохнул Имс.
Отчасти он понимал ее. Брут не был мечтой женщин: невысокого роста, лысеющий бюрократ слегка за тридцать, карьерист, хам и мошенник. С самой юности он метил на пост старосты, и ходили слухи, что и занял-то он его не совсем законно. Но жители боялись не Брута, а его прихвостней. Несколько наемников было у него в подчинении – цепные собаки, готовые по приказу хозяина растерзать любого. Но и награду за это они просили не малую. Именно поэтому Брут старался выбить себе пост и положение – это всегда сулило хороший куш.
– Ладно, приготовь мне ванну, невестушка. Подумаем, как тебе помочь, – фыркнул Имс, заметив краем глаза, как расслабились плечи Хатти.
Она молча ушла в дом, а Имс остался сидеть на камне, греясь в лучах заходящего солнца.
***
Имсу снился первый день в Хэлдейле.
Маленькая деревенька, притаившаяся в предгорье, была известна путникам. Правда, слава ее была печальной: по селению все еще бродили Не-упокоенные. Хэлдейл, стоящий в стороне от важных торговых путей, будто притягивал визитеров. После появления Смерти люди снова стали умирать и уходить, а здесь почему-то оставались. То ли не торопились, то ли не нужны были никому.
Имс тогда был новичком, мало ходил по окрестностям больших городов и отступал от намеченных маршрутов. Но любопытство заставило его завернуть в деревеньку.
Увиденное навсегда осталось в его памяти: по улицам, без цели и направления, ходили бледные мертвецы. Они ничего не просили, не мешали, не приставали к живым - просто постоянно находились рядом. Это пугало детей и нервировало взрослых. Имс тогда попытался заговорить с одним из Не-упокоенных.
– Что ты здесь делаешь? – спросил он, не придумав ничего лучшего
– Как что? Живу, – бесцветно отвечал высокий мертвый мужчина. Из головы у него торчал топор.
– Но ведь ты умер, ты знаешь? – без обиняков сказал Имс.
– Конечно, знаю. В этом доме живет ублюдок, который сделал это! – он указала сначала на дом, а потом на свою голову.
– И ты хочешь ему отомстить? – не отставал Имс.
– На кой черт мне это? Он спит с моей женой – это худшая из кар! – наверное, мертвец хотел возмутиться или съязвить, но голос его звучал по-прежнему ровно.
– Тогда почему ты остаешься здесь? У тебя остались незаконченные дела?
– Пф! Да что ты привязался: почему да зачем? Покоя я хочу – а где он, покой этот? Я не знаю других мест, ничего больше не видел. Куда мне идти? – пустые глаза уставились на Имса.
– И вы все тут такие? Вы дороги не знаете? – уточнил Имс.
– Нельзя знать о том, что запретно.
– А если укажу путь? – Имс старался не отводить внимательного взгляда от леденящего душу взгляда мертвеца.
– А ты не врешь? – засомневался мертвец.
– Зачем мне это? – ухмыльнулся Имс.
– Хм. По всему выходит, что незачем. А зачем тебе указывать путь?
– А я добрый самаритянин, я всем помогаю, – снова ухмыльнулся Имс.
– Нет... Я знаю, кто ты, – внезапно мертвый коснулся раскрытой ладони Имса, безошибочно проведя кончиками пальцев по перстню с печатью. – Да, ты укажешь дорогу. Ты проведешь.
– И как мне донести это другим? – спросил Имс, не отдергивая руки.
– Они уже знают, – он повернулся, и Имс, проследив, за его взглядом, увидел, как Не-упокоенные постепенно приближались к нему и становились за спиной его собеседника.
– Идем, – просто сказал Имс и, повернувшись, отправился прочь из деревни, уводя за собой пару десятков не упокоенных душ.
Он вывел их к горному перевалу, на небольшую возвышенность, неразборчиво что-то прошептал – и в небе стали появляться ступени лестницы; они спускались все ниже, пока не легли к ногам умерших. Те несмело и медленно начали подниматься, а Имс стоял рядом, все еще держа за руку своего недавнего собеседника.
– А ты уверен, что нам всем туда? – спросил тот, указывая наверх.
– Уверен.
– А если нет? Мне… страшно, – убитый мужчина опустил голову и чуть не зацепил Имса рукоятью топора.
– Не бойся. Иди. Твои мучения будут окончены, – Имс подвел его к лестнице, придавая смелости для первого шага. Мертвец осторожно ступил на полупрозрачную ступень и, преисполнившись уверенности, пошел выше, не оборачиваясь.
Когда Имс вернулся в деревню, уже рассвело. Прямо посреди дороги, сидя на коленях и пряча лицо в ладонях, плакала белокурая женщина.
– Что у вас стряслось? – спросил Имс, подавая руку и помогая подняться.
– Мой сын. Мой маленький сын. Он навсегда ушел!
– Он умер, наверное? – уточнил Имс.
– Умер. А сегодня ушел навсегда, – повторяла женщина.
В тот момент Имс впервые подумал, что Не-упокоенные могут приносить не только боль и страх, но и подобие успокоения.
Так он познакомился с Хатти.
***
Брут явился ранним утром, когда Хатти накрывала завтрак.
– О, какая заботливая жена мне достанется, – услышала она за спиной. – Я еще даже в дом не вошел, а для меня уже готовят угощение.
– Не про твою честь угощение, – отозвался Имс, выходя в комнату в толстых штанах и накинутой на голое тело безрукавке. – Доброе утро, Хатти. Как спалось?
Имс нарочно почти промурлыкал эти слова. Хатти, разгадав его импровизацию, одарила его широкой улыбкой, подошла ближе, обняла за шею, поцеловала нежно в щеку и таким же тоном ответила:
– Хорошо спалось. Горячо очень.
Брут стоял на пороге, открывая и закрывая рот. Его и без того безобразное лицо покрылось темно-красными, почти багровыми пятнами.
– Да как ты! Да я тебя! Да вы оба! – наконец, смог выдавить из себя он.
– Милая, он меня никак на песок вызывает? – уточнил у Хатти Имс.
– Видимо, да, – продолжала ворковать в его объятиях женщина.
– НЕТ! – взревел Брут. – Никаких песков. ТЫ! ТЫ! АРЕСТОВАН!
– На каком основании? – добродушно улыбнулся Имс.
– Ты обесчестил эту женщину! – староста перешел на визг.
– А чем докажешь? – спросил Имс спокойно.
Брут надулся; вот-вот лопнул бы, если б в этот самый момент в кармане Имса снова не затрещала рация. Напуганный этим звуком, незваный гость вздрогнул и быстро выскочил из дома.
– Что ты натворил? – Хатти спрятала лицо в ладонях.
– По-моему, только что спугнул твоего нежеланного жениха и заявил на тебя права. Разве не этого ты от меня хотела? – удивился Имс. – Ты же сама мне подыграла!
– Подыграла, дура потому что, – ответила Хатти сквозь слезы. – Он же мне теперь совсем жизни не даст. К вечеру вся деревня будет гудеть о том, как ты меня обесчестил. Да еще и подробности рассказывать будут.
– Ты вот что, завтрак-то готовь. Я голодный. А потом вещички свои соберешь, и свалим отсюда. Сразу надо было так делать, – вздохнул Имс. Как правило, хорошие идеи приходили к нему, когда было уже почти поздно.
– Куда? Куда я пойду? У меня тут вся жизнь! – всхлипывала Хатти.
– Вся твоя жизнь – это домик на две комнаты, деревушка на два десятка дворов да работа с утра до ночи. В город пойдешь, Юсуф тебя пристроит куда-нибудь. Этот прохвост знает хлебные места. Поживешь как человек.
***
Идти с кем-то в компании Имс не привык. Было странно и приятно одновременно. Хатти не утомляла его пустой болтовней, поддерживая разговор, если он начинал. Во время привалов не жаловалась на усталость или тяжесть ноши, а свои вещи несла сама. Она действительно могла бы быть хорошим спутником не только в дороге, но и в жизни. Вот только хотелось ей совсем иного.
В город входили ночью. Фонарные служащие уже потихоньку поджигали масляные фонари, переругиваясь между делом.
Имс громко постучал в дверь лавки Юсуфа.
– У нас закрыто, – услышал он сквозь дверь в ответ.
– Для меня здесь открыто всегда, – отозвался Имс.
– Имс! – воскликнул Юсуф, открывая двери. – Хатти?!
– Долго рассказывать. Пустишь? – спросил уставший Имс.
Юсуф распахнул дверь шире, впуская гостей, осмотрелся по сторонам и, погасив лампу на крыльце, повернул ключ в замке.
– Рассказывай! – нетерпеливо сказал он, едва путники уселись в кресла. – Я хочу знать все подробности!
– Старый сплетник, хотя бы чаю предложил, – укорил друга Имс.
– Вовсе я не старый, – обиделся Юсуф. – Я старьевщик.
Имс хмыкнул в ответ.
– Ариадна! – крикнул в глубину лавки Юсуф, и перед ними возникла миловидная хрупкая девушка. – Сделай нашим гостям чай и чего-то перекусить.
– Новая жена? Когда успел? – Имс растянул рот в широкой улыбке, демонстрируя кромку неровных зубов.
– Помощница, – деловито ответил Юсуф. – Итак!
Имс устало откинулся на спинку кресла, прикрыл глаза и сделал глубокий вдох.
– Имс меня обесчестил, и мы сбежали из деревни, – выпалила Хатти.
Юсуф, сделавший глоток обжигающего чая, подавился и закашлялся. Удивленно уставился на Хатти.
– Нет! Все было совсем не так! – возразил Имс, но Юсуф не обращал на него никакого внимания, потому что Хатти рассказывала свою версию истории, и она оказалась гораздо интереснее того, что мог бы рассказать Имс.
Авторы: Rogneda-demon и Крыкошка (хроники-вставки курсивом)
Бета: Крыкошка
Размер: 20 197 слов
Пейринг/Персонажи: Имс, Артур, Юсуф, Мол, Кобб, Ариадна, ОЖП, ОМП
Категория: джен (возможно, пре-слэш)
Жанр: UST, приключения, немного флаффа, драмы и романтики
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: После Крушения в новообразованных городах-государствах самым ценным товаром стали редкие артефакты, достать которые могли только Искатели. Но вещи, как и люди, не всегда то, чем кажутся на самом деле.
Примечание/Предупреждения: кроссовер, АУ, ООС, стим-панк реалии, вольное обращение с религией, АБСОЛЮТНЫЙ АВТОРСКИЙ ПРОИЗВОЛ
От автора: к фику есть две замечательные иллюстрации
Автор Varfy
Автор Bri An
люди стали серыми
и не сакуру –
цветы каштана мету ногами,
господи, посмотри, что же здесь наделали,
господи, ты ведь пока что с нами?
Мирра Залевская
и не сакуру –
цветы каштана мету ногами,
господи, посмотри, что же здесь наделали,
господи, ты ведь пока что с нами?
Мирра Залевская
Пролог
Касси бежала по лесу. Темные, густо растущие деревья рвали на ней одежду, царапали ветками и всячески преграждали путь. Она никак не могла понять, от чего бежит, но дикий, необузданный ужас гнал ее вперед, все дальше и дальше – вглубь чащи. Она опомнилась, только когда вышла на широкую поляну и увидела светлую беседку и небольшое искусственное озерцо.
– Центральный парк? – как-то тихо и неуверенно спросила она у самой себя и завертела головой.
Местность действительно оказалась ей знакомой: в детстве к этой беседке ее приводили родители. Страх, клокочущий где-то внутри, нашептывал ей, что нужно поскорее убираться, но она увидела очертания какой-то фигуры около воды и зачем-то пошла в ту сторону. Человек, а это точно был он, двигался медленно и даже словно бы лениво. Когда она подошла ближе и уже протянула руку, чтобы дотронуться до его плеча, он резко обернулся. Касси вскрикнула и прикрыла рот ладонью. Перед ней стоял мертвец. У него были пустые блуждающие глаза, из груди торчал нож. Присмотревшись, она поняла, что это женщина.
– Правда, милый аксессуар? – спросила женщина, указывая на нож. – Кровь не будет идти, если я его вытащу. Уже не будет, – грустно добавила она и вынула лезвие.
Касси остолбенела и очень старалась не упасть в обморок. Женщина пугала ее до икоты.
– Это так странно, когда не можешь умереть, хотя уже умер. Понимаешь? – спросила ее бледная окровавленная женщина.
– Нет, – ответила Касси. – Ты же мертва. Два раза нельзя умереть.
– Вот и я так думаю, а уйти не могу. Никто меня не забирает. Я никому не нужна, - женщина тяжело вздохнула и присела на берегу. – Даже Смерть за мной не приходит.
Касси попятилась назад и снова побежала сломя голову, игнорируя уколы и порезы, которые рассекали ее кожу, пока она продиралась сквозь заросли. Вдруг земля под ногами задрожала и разверзлась, поглощая ее. Она летела вниз, все глубже и глубже, срывая голос криком.
***
Она проснулась в холодном поту, почти слетела с кровати, не сразу осознав, что это был сон. Волосы растрепались и липли к влажной шее, сорванный голос восстановится лишь через несколько часов, а пока болело горло. Касси снова села на кровать, потерла лицо и упала на подушку, забираясь под одеяло в надежде поспать еще немного. Не вышло. Подушка начала нежно и мягко вибрировать, когда она, прикрыв веки и восстановив дыхание, погружалась в дрему. Вибрация усилилась, и ей пришлось встать, провести ладонью по поверхности.
– Доброе утро, – приветствовал женщину мягкий голос робота ее умного дома.
– Утро, – пробормотала Касси в ответ.
В настройках было еще несколько обязательных фраз типа «как спалось?» или «что вам снилось?», но она практически сразу отключила эту функцию. Ей вполне хватало того, что она запоминала сон в мелочах.
Дом просыпался вместе с ней. В душе включились вода и свет, из скрытых шкафов выехали необходимые банные принадлежности. Касси встала с кровати, собралась по привычке поправить покрывало, но складки уже расправились и постель выглядела почти нетронутой. Женщина отключила от виска маленький мигающий датчик и достала из небольшого серебристого чемоданчика тонкий полупрозрачный кристалл. Повертев в руках, она спрятала его в футляр и отправилась в ванную.
Завтракала наскоро: тосты и кофе уже ждали ее на кухне. Она всякий раз обещала себе запрограммировать еще какие-то блюда для завтрака, но постоянно откладывала это на потом. На экране, создававшем скорее фон, чем настроение, шла реклама - обычное дело для современного телевидения. «Корпорация «Кристалл Глобал» предлагает вам самые лучшие природные кристаллы по выгодной цене. Только на этой неделе: три кристалла по цене двух! Наши природные кристаллы, добываемые в самом крупном источнике на юге страны, станут вашими верными помощниками! Используя кристаллы от «Кристалл Глобал», вы надолго сохраните свои самые яркие и дорогие воспоминания, сны или планы! Запишите вашу жизнь на наши кристаллы!».
– Синтетические тоже не так уж плохи, – между делом заметила Касси, бросив взгляд на тонкий черный футляр на столе. – И гораздо дешевле.
Одежда выехала из шкафа, стоило лишь к нему приблизиться. Надоевшая форменка поблёскивала пуговицами и пахла ополаскивателем для белья. Касси еще раз напомнила себе купить новый, понимая, что опять забудет.
Когда она снова подошла к экрану и переключила часть его в режим зеркала, мужчина средних лет рассказывал о лаборатории снов: «… Мы изучаем сны. Благодаря усовершенствованной технологии дримшеринга и современным материалам, нам не нужно всякий раз копаться, так сказать, в чужом сознании, чтобы найти необходимую для исследований информацию. Достаточно просто получить кристалл с записанным сном – и наши сотрудники изучат его без присутствия снящего и подберут ему лечение. Да-да! Мы лечим кошмары! И, что немаловажно, платим за них! Приносите нам свои кошмары – и вы получите существенную прибавку к вашему бюджету!». Мужчина на экране мило улыбался и обещал чудо.
– Да, вот на видео ты такой добродушный, а в жизни – чурбан чурбаном. Одно слово – ученый, – недобро фыркнула Касси и, подхватив сумку, вышла.
Дом сам закрыл за ней двери, пожелал хорошего дня и потух, не подавая никаких признаков жизнедеятельности. Около подъезда ждал ее крошечный, но маневренный электромобиль. Задав нужный маршрут, Касси откинулась на спинку сидения. Перед работой можно было еще отдохнуть – автопилот довезет ее до пункта назначения кратчайшей дорогой, а благодаря габаритам машины, пробки ей не страшны.
Большое стеклянно-прозрачное здание блестело в лучах восходящего солнца. Касси подняла голову вверх, присвистнула – обычный утренний ритуал, если она заезжала сюда.
– Иокаста Лэйн, – сообщила она в домофон, попутно подставляя сетчатку правого глаза для сканирования.
Двери перед ней плавно разъехались, пропуская внутрь. Постукивая квадратными каблуками, Касси подошла к эскалатору. Представившись еще одной двери и лифту, она, наконец, спустилась в лабораторию, на несколько подуровней вниз. В помещении было на удивление тихо, и, оглядевшись, она поняла, почему: к ним снова пожаловал таинственный гость профессора. Это был особый снящий, он входил в фокус-группу, с которой Майлз работал лично. В группе, кроме них двоих, не было больше никого; краем уха Касси как-то слышала, что их проект еще сырой и связан он с концом света. Она все время пыталась поговорить с этим таинственным сновидцем или хотя бы познакомиться с ним, но правила программы запрещали ей общаться с другими снящими. Видимо, ему тоже, – и он четко следовал инструкции. Так что девушка наблюдала за ним со стороны и пыталась угадать, в одной ли драке он рассек бровь и сломал палец. Тонкий шрам, оставшийся на лице, и негнущийся мизинец – вот и все мелочи, доступные ей к рассмотрению. Намного меньше, чем самый короткий разговор.
– Иокаста! – услышала она откуда-то сбоку и обернулась.
– Профессор Майлз, – отозвалась Касси, принимая объятия мужчины.
– Как спалось? – спросил Майлз, выпуская ее из рук и отстраняясь немного. – Хотя, конечно, что это я спрашиваю! Кошмары?
– А вот сейчас и посмотришь, – ответила Иокаста.
– Более приятного повода навестить своего старого дядюшку у тебя не найдется ввек, - проворчал профессор.
– Не иронизируй, – обворожительно улыбнулась Касси, – я твой подопытный кролик. Разве это не доказательство моей искренней любви и доверия?
– Ах, моя девочка! Тебе ничего не нужно доказывать, – покачал головой Майлз.
Иокаста достала из сумки тонкий футляр и протянула его дяде.
– Вот, здесь все. Думаю, кое-что ты узнаешь сразу. Когда мне заехать?
– Я сам свяжусь с тобой, если ты не против. Сейчас мне нужно заняться другим срочным проектом. А твои сны я больше никому не могу доверить.
– Конечно, – хмыкнула Касси и, поцеловав Майлза в щеку, удалилась, стараясь рассмотреть «срочный проект», ожидающий ее дядю в кабинете за стеклянными стенами.
Глава 1. Артур
У Него между пальцев струится нездешний свет,
От волос отражается что-то навроде нимба.
Вот Он, кажется, рядом, а впрочем - его здесь нет,
Он, допев свой припев и забыв повторить куплет,
Заглянул на границу первого круга - лимба.
alter-sweet-ego
От волос отражается что-то навроде нимба.
Вот Он, кажется, рядом, а впрочем - его здесь нет,
Он, допев свой припев и забыв повторить куплет,
Заглянул на границу первого круга - лимба.
alter-sweet-ego
«ВНИМАНИЕ! В сети распространяется новый вирус! Он УБИВАЕТ технику!»
«Все больше компьютеров, телефонов, планшетов и прочей современной техники подвергается атаке неизвестного вируса!»
«Да здравствуют паровые механизмы!»
«Новый агрессор появился на Дальнем Востоке. Америка готовится к войне!»
«В военный конфликт втянуты страны Большой Восьмерки!»
«Мировое сообщество на грани Третьей мировой войны!»
«Страшный голод косит человечество!»
«Человек больше не царь природы»
Год 147 после Крушения.
Он пришел в себя в каком-то шатре, укрытый шкурами. Прямо перед ним горел очаг, и древняя старуха сидела с трубкой чуть поодаль.
– Очнулся, наконец... Хорошо, – протянула она, выпуская колечко дыма.
– Где я? – прохрипел он.
– В моем доме, – посмеиваясь, ответила старуха и затянулась.
– Хм, логично, – согласился мужчина. – А как я здесь оказался?
– Тебя нашли три дня назад дети. Ты лежал на краю лагеря, будто спал. Тебя принесли ко мне. Я что-то вроде местного знахаря. Мои травы пробудили твое тело, а молитвы – дух. У тебя странное имя.
– Меня зовут… – он запнулся, удивленно глядя на старуху.
– Артур. Тебя зовут Артур, – сказала она. И, заметив его замешательство, продолжила: – Почти сразу после твоего появления ко мне пришел Дух. Он велел заботиться о тебе и назвал твое имя.
– Артур, – он попробовал имя на вкус, попытался примерить на себя или вспомнить что-то, связанное с ним, но тщетно.
Старуха улыбнулась, выпустила еще одно колечко дыма.
– Спи. Тебе еще нужно набраться сил.
Артур хотел возразить, что достаточно спал, но глаза сами закрылись, и он провалился в темноту.
***
Жизнь в лагере кочевников текла своим чередом. Несмотря на внешний хаос, у каждого было свое задание и обязанности.
Кхет, старуха, приютившая его в своем шатре, была не только знахаркой, но и своеобразным духовником. К ней приходили за советом, успокоением – и с просьбами, конечно: ублажить богов, поговорить с духами, спросить умерших.
Артур внимательно следил за ее ритуалами, хотя толком и не мог объяснить, что именно пытается увидеть. Кхет не задавала вопросов.
Кроме имени, Дух ничего больше о нем не сообщил, а сам Артур ничего не помнил. Его амнезия распространялась на все, связанное с ним. Это еще было объяснимо, но вот почему он не знал устройства современного мира и не помнил простейших вещей, Кхет удивляло сильно. Она стала его учить.
– Когда все пропало, когда мир погрузился во тьму и жить стало слишком тяжело, люди начали сбиваться в группы, образовывать новые поселения, даже города, – говорила она, сидя у костра в шатре, – а мы не смогли. Мы слишком любим свободу. Поэтому переезжаем с места на место и бродим по земле, подобно ветру.
– Кочевники, – догадался Артур.
– Именно. Говорят, до Крушения был целый народ кочевников – цыгане. Мы, наверное, похожи на них. Вот только среди нас много разного люда. Ты сам видишь.
Артур, конечно, обратил на это внимание. Люди разного возраста, национальности и расовой принадлежности стали одной большой семьей. Он учился узнавать их каждый день.
Равно как и узнавал себя. Он пробовал себя в любом деле, доступном ему в лагере. Артур ловил рыбу, если они оказывались около безопасного водоема; охотился, если рядом был лес и дичь; пас скотину, когда они приходили на пастбища и даже помогал с готовкой еды, чем несказанно смешил местных. Ему все было интересно.
Однако он довольно быстро выяснил, что лучше всего у него получается владеть своим телом и находить необходимое. Артур, наблюдая за тренировками защитников лагеря, обнаруживал в себе необъяснимое желание присоединиться. Когда же его приняли, он удивился больше всех: так легко ему удавались атака, защита, маневры. Плавность движений, легкость, с которой он сражался, цепкая память тела заставляли его волноваться.
– Кхет, я был воином? – спросил он однажды.
– Самым лучшим, – ответила она.
– Давно ты знаешь?
– Как только тебя увидела, – сказала она просто, будто объясняла очевидную истину.
– А не сказала почему? – нахмурился Артур.
– У каждого свой путь, и он должен пройти его в одиночку. Твой путь – снова найти себя, и никакие советы или подсказки тебе не помогут, пока ты не научишься прислушиваться к своим ощущениям.
– Снова эти твои премудрости, – закатил глаза Артур. – Дай лучше свиток.
***
Это была очень странная эпидемия.
Неведомый вирус выводил из строя всю электронику. Его происхождение не удавалось выяснить, и поэтому способов защиты от него тоже не было. Он распространялся с невероятной скоростью и наносил такой сокрушительный урон, что какой-то неизвестный остряк окрестил его «чумой». Название прижилось. Очень скоро «Чума» сделал невозможное: фактически, вернул человечество во времена пара и газовых фонарей.
Вслед за тем окончательно выяснилось, что климат изменился необратимо. Нас настигло глобальное потепление, а вместе с ним пришли тысячи неизвестных микроорганизмов, до тех пор упрятанные в тропиках. Они губили сельскохозяйственные культуры с той же окончательностью, с какой «Чума» гробил микросхемы и чипы.
Но когда разразились массовые войны за продовольствие – мы готовы были молиться на «Чуму», по милости которого ядерное оружие применить было невозможно.
***
По поляне расхаживал олень: сильное, красивое, благородное животное. Стоя за деревом, Артур целился в него из лука. Натянутая тетива резала пальцы. Это была его первая охота — и первая дичь.
Рядом притаились его товарищи. Кто-то шевельнулся – и чуткое животное встрепенулось, повернуло голову в их сторону. Артур мог бы поклясться, что олень глядит прямо ему в глаза: жертва видела охотника. Он занервничал, руки его задрожали, он весь покрылся потом, неодолимый страх и одновременно жалость хлынули в его душу. Это длилось мгновение — а потом он ощутил словно бы мягкое прикосновение к плечу; по рукам, до самых кончиков пальцев, разлилось тепло. Артур глубоко вздохнул — и выстрелил.
Но олень оказался быстрее. Он рванулся, как только услышал звук спущенной тетивы, и острый наконечник вонзился ему в бок – глубоко, но не смертельно.
– Подранок! – услышал Артур словно издалека. Все его тело гудело, в голове было пусто, и смертный страх еще клубился на дне души.
Артур рванулся следом – оставлять раненого зверя было нельзя. Он несся через густой лес, ведомый каким-то непонятным ему инстинктом; мчался, будто кто-то подгонял его, будто он мог опоздать. Он слышал крики кочевников – те заметили зверя. Олень упал в овраг и тщетно пытался выбраться.
Он тяжело дышал, глаза его были до краев полны страхом. Артур спустился в овраг, осторожно подступил поближе, доставая из сапога нож. Свободной рукой он дотронулся до горячего оленьего бока. Почти под его рукой билось сердце, жизнь еще кипела в этом теле, сильном, но уже сломленном. Артур посмотрел оленю в глаза, понимая, что все равно убьет его. Зверь чувствовал свою смерть.
– Прости, – прошептал он одними губами и, не отводя глаз, ударил, направляя тонкое лезвие точно в сердце.
Животное встрепенулось, дернулось несколько раз и издало протяжный громкий звук. Артур видел, как жизнь вместе с кровью покидает могучее тело хозяина здешних лесов. Сам не зная почему, он прочел над мертвым оленем молитву, которую Кхет читала над усопшими.
Остальные охотники молчали и стояли в стороне, и лишь когда Артур встал и убрал нож, подошли, чтобы освежевать тушу.
– Я воин, а не охотник, – сказал Артур после, сидя вечером с Кхет у костра.
– Ты уважаешь жизнь, знаешь ее цену и умеешь ее отнимать. Да, ты воин. Защитник, – пробормотала отстраненно Кхет.
***
Кочевники жили просто: всегда налегке, всегда в пути. Редко задерживались на одном месте больше, чем на месяц. В ожидании зимы все понемногу запасались продуктами, теплой одеждой, дровами. Им предстояло провести несколько месяцев у подножия горы – она надежно защищала от сильного северного ветра и снегопадов.
– Кхет, ведь с горы может сойти лавина, – сказал однажды ей Артур.
– Может, – спокойно ответила она, бормоча что-то над котлом.
– Ведь можно найти более безопасное место? – продолжал он.
– Можно, – тем же тоном отвечала ему Кхет.
– Так почему вы все равно идете к этой горе? Раз за разом возвращаетесь туда, где вас может поджидать смерть! – воскликнул Артур.
– Тсс, не шуми, – шикнула Кхет. – Смерть сейчас слишком занята, чтобы думать о нас, – туманно ответила она, а подняв на изумленного Артура глаза, усмехнулась: – На этом склоне горы почти не бывает снега. Лавины сходят, конечно, но нам они не угрожают.
Артур нахмурился. Он хотел расспросить ее о смерти, но почему-то не стал.
***
Кроме того, что Артур тренировался вместе с защитниками, он еще и учился. Вместе с детьми. У них не было ни школ, ни учителей. Кхет передавала свои знания, а мастера, обнаружив в ком-то способности к своему занятию, – обучали ремеслу. Артур экспериментировал: он делал деревянные игрушки и кухонную утварь, глиняные горшки и тарелки, пробовал себя даже в кузнечном деле. Было странно ощущать в ладони рукоять меча или другого оружия. Еще более странным было то, как ладно она ложилась, – словно была в его руке всегда.
Артуру нравилось наблюдать. В лагере происходило много разного: ссорились, мирились, праздновали, трудились. Дети бегали между шатрами, играли в прятки, взрослые работали. Все готовились к предстоящей Ярмарке, которая проходила раз в год в одном из новых крупных городов.
***
– Тебе нужно отправиться в путь, – сказала однажды Кхет, разбудив его на рассвете.
– Но ведь я иду с вами, – возразил Артур.
– С нами. Но твоя ли это дорога? – резонно спросила она. – Я хочу кое-что проверить. Считай это твоим испытанием.
– Что за испытание? – сон как рукой сняло.
– Пару лет назад, когда мы проходили эту местность, я спрятала в Пустошах очень дорогой мне предмет. Принеси мне его. Сроку даю три дня. Потом мы двинемся дальше.
– Что за предмет? Куда мне идти? В какой стороне хоть искать? – Артур, сразу нахмурившись, стал засыпать старуху вопросами.
Но та лишь указала кивком на дорожную сумку и вышла из шатра.
***
Три дня – не очень много и совсем немало.
Артур шел быстро, изредка останавливаясь. Сначала он злился на Кхет, думая, что это ее очередные старческие загоны. После – стал тревожиться, что так она решила от него избавиться. Но быстро отмел эти мысли. За полгода, проведенные с ней, он слишком хорошо научился разбираться в ее истинных намерениях. Именно за это он и зацепился.
Хотя сначала он зацепился за торчащий из земли корень, а уж потом – за мелькнувшую в голове мысль. Едва не пропахав носом несколько ярдов, Артур остановился, удерживаясь за крону большого раскидистого дерева. Черное и безжизненное, оно, казалось, гудело внутри. Артур приложил к нему ухо и тут же отпрянул. В дереве слышался шепот. Не сказать, что он не верил в потустороннее. Не живя с Кхет под одной крышей точно. Но шепот в дереве – это уже ни в какие ворота. Артур еще раз прислонился к дереву, прислушался. То, что показалось ему шепотом, оказалось шевелением мелких жучков внутри. Дерево, потеряв собственную жизнь, дало ее новому виду.
Артур присел на большой серый валун рядом и открыл сумку. Кхет собрала ему немного еды – в аккурат на три дня, – воды, несколько свитков и еще один сверток, маленький, но довольно увесистый. Дожевывая кусок солонины, Артур все еще рассматривал квадратный сюрприз от Кхет. Открывать его он не торопился. Если она сразу не сказала о нем, значит, и трогать его пока не стоит.
Уже вечерело, и сумерки медленно окутывали Пустоши. Разжигая костер из сухих веток мертвого дерева, Артур думал о том, какую длинную жизнь оно прожило и какая длинная у него смерть. Прежде чем окончательно стемнело, он успел прочитать часть одного из свитков.
***
Закрой глаза, человек, и слушай мой голос.
Эта земля прекрасна. Вот – лежат озера, голубые и бирюзовые, округлые, чистые. Птицы слетаются к ним – белые, и розовые, и серые; и рыба ходит в их хрустальной глубине, шевеля плавниками.
Вот – реки расчерчивают землю, текут и слева, и справа, широкие и полноводные. Звери выходят к ним, чтобы напиться: олени, и лисы, и волки, и медведи, и пугливые зайцы.
Вот – стоят пестрой стеной леса: клен одевается в медь, и чернеют ели, и каштан роняет колючие мячики плодов, и гигантские секвойи тянутся к небу за поцелуем.
Вот – расстилаются степи, покрытые травой, обрызганные цветами. Вот – изобильно растет хлопок, и арахис, и ячмень, и пшеница, и рожь.
Вот – встают города, и люди совершают свой ежедневный труд, и смеются, и поют, и любят, и зачинают детей.
Открой глаза, человек, и погляди вокруг.
Эту землю теперь называют Пустошь.
***
Артур привык вставать с рассветом, но ему снился очень тревожный сон и проснулся он гораздо раньше. Дерево светилось: блеклым, едва заметным голубоватым светом. Артур протер глаза, но свечение не исчезло. Тогда он подошел ближе, чтобы рассмотреть необычный феномен, и улыбнулся: крошечные муравьи облепили ствол и ветки дерева и мерно жужжали. Он обошел дерево кругом и заметил, что в одном месте, почти у самых корней, ствол остался нетронутым, а потому был заметно чернее. Артур наклонился ближе, чтобы рассмотреть, в чем дело, и увидел на кроне вырезанный рисунок - такой же, как на шатрах кочевников. Ему пришлось довольно сильно нажать на него - и кора дерева, а может, и часть кроны, поддалась и открыла свое нутро. В глубине, в легкой муравьиной подсветке, лежала небольшая, размером с ладонь, деревянная коробочка. Артур потянулся и достал ее. Створка защелкнулась, едва он успел вытащить руку.
В некоторой нерешительности он повертел найденный трофей.
– В конце концов, меня за этим послали, я имею право знать, что там, – сказал он сам себе и потянул крышку.
Шкатулка-коробочка была закрыта.
– Узнаю Кхет, – ухмыльнулся Артур и снова посмотрел на таинственный сверток. Еще раз внимательно рассмотрев бумагу, служившую ему упаковкой, Артур потянул за край. На камень упала еще одна деревянная коробочка, только прямоугольная.
– Что за… – почти выругался Артур, но заметил, что выпавшая коробка сама раскрылась. Из нее выпал небольшой ключ. Артур поднял его и еще раз покрутил в руках найденную шкатулку. На дне было небольшое отверстие. Именно в него он и вставил ключик.
Верхняя панель шкатулки раскрылась сама, распавшись на четыре части, будто цветок распустился.
Внутри Артур увидел себя.
Точнее, там лежало такое же небольшое зеркало, размером аккурат с дно коробки. Артур поморгал несколько раз и захлопнул шкатулку. Ключик выпал и ударился о его сапоги.
Сложив свои находки в сумку и накинув куртку, Артур отправился в обратный путь.
***
Кочевники уже готовы были отправляться, когда вечером второго дня Артур вошел в шатер Кхет. Она привычно сидела у очага, курила свою трубку. На небольшом низком столе дымились две большие чашки. Аромат травяного чая разливался по всему шатру. Кхет ждала его и встретила легкой улыбкой.
– Ты меня обманула, – сказал Артур вместо приветствия.
Кхет молчала, позволяя ему договорить.
– Ты сказала, что там спрятано что-то очень важное для тебя. Там было зеркало. Я понял твой урок: ты отправила меня на поиски меня самого, и я себя нашел. Но ты меня обманула.
– Ты мудр и глуп одновременно, – прохрипела она своим прокуренным голосом, выпуская колечко дыма.
Кхет бесцеремонно залезла в сумку и вытащила из нее квадратную коробку.
– Что ты видишь? – спросила она.
– Коробку. Простую, обычную коробку. Я сам такие делал, – ответил Артур, заинтересованно глядя на старуху.
Тогда она достала коробку с ключом и открыла створки.
– А теперь? – снова спросила она.
– Себя, – терпеливо отвечал Артур.
Кхет закрыла коробку и снова вставила ключ, но в этот раз повернула его внутри. Створки остались открытыми, но сбоку распахнулась еще одна маленькая дверца. Знахарка перевернула коробку, и из нее выпал небольшой красный пластиковый кубик на резинке. Игральная кость.
– Меня тоже нашли кочевники. Я была совсем еще ребенком и почти не помню своих родителей. А это, – указала она на резинку для волос, – все, что было при мне. Это помогает мне помнить, откуда я.
Она потрясла коробкой, вытащила ключ, и в руках у нее снова оказался простой деревянный кубик. Ничем не примечательный.
– Вещи, как и люди, не всегда то, чем кажутся на самом деле. В них может быть двойное дно, они могут хранить секреты и скрывать по-настоящему страшное внутри. Это мой последний урок тебе. Через два дня мы прибудем на Ярмарку в Нью-Арке. Там мы расстанемся, Артур.
Кхет посеменила куда-то прочь, а обессиленный долгим путешествием Артур выпил чай, лег на свою постель и крепко уснул.
***
Город пугал и манил одновременно. За время скитаний с кочевниками Артур привык к сомнительному комфорту складных кроватей, завыванию ветра за хлипкими завесами шатра и длительным переездам с места на место. Он уже довольно уверенно держался в седле и часто присоединялся к отряду разведки, который отправлялся в путь намного раньше остального табора.
Еще издалека Артур заметил огни. В предрассветной темноте очертания города можно было только угадывать. Но вот солнце уже вызолотило облака и осветило землю, знаменуя начало нового дня. И Артур увидел.
Стены вокруг Нью-Арка были невысокими – два с половиной метра, не больше, – зато поверху в них были вмурованы острые наконечники копий. Вряд ли они защищали от бурь, но, как решил Артур, могли остановить забредших из Пустошей дикарей и мародеров. Табор приблизился к городу слишком ранним утром: огромные, тяжелые, окованные металлом ворота на массивных скрипучих петлях были еще закрыты.
Артур осматривался, жадно впитывая каждую мелочь: цвет стен, фактуру металла, лица охранников.
Ворота открылись с громким лязгом и противным скрипом. Двое стражей с каждой стороны толкали створки – такими тяжелыми они были.
Артуру не терпелось. Ему хотелось осмотреть все и сразу, сравнить увиденное с тем, что Кхет и другие рассказывали об устройстве городов-государств. Сразу у входа, почти у самых ворот были казармы – первая линия обороны города. Артур насчитал около двух десятков охранников на стенах и еще столько же поодаль. Следом он увидел мастерские. Простые деревянные вывески с нарисованными или выжженными на них изображениями рассказывали о товарах и услугах; Артур опознал кузницу, мастерскую столяра, затем – портного. Там и сям были разбросаны харчевни; скромные деревянные двери выдавали недорогие заведения для простых работяг.
Дальше, вглубь города, на небольшой возвышенности расположились дома жителей. Лачуги, деревянные постройки и ухоженные каменные дома – в этой части Нью-Арка жили ремесленники и мастеровые. Свернув направо, Артур вышел на широкую площадь, вымощенную камнем. В центре стоял какой-то памятник – скорее всего, остаток прошлой жизни, – а за ним возвышался Магистрат. Пятиэтажная конструкция из металла и стекла напоминала огромное зеркало, в котором отражалась вся городская жизнь. Крыша здания была абсолютно ровной, и если бы не изогнутые металлические опоры на самом верху, можно было бы подумать, что таким оно и задумывалось.
– Это все, что осталось от прежнего Нью-Арка. Который был до Крушения, – услышал Артур тихий голос снизу. Он опустил голову и увидел, что возле его лошади, переминаясь с ноги на ногу, стоит смуглый мальчонка.
– Говорят, здание было выше. Намного выше. А теперь вот, – и он махнул рукой, очерчивая силуэт Магистрата.
Артур одобрительно кивнул, улыбнулся парнишке.
– Тебе чем-то помочь? – спросил он.
– Нет, что вы, сэр, – тот улыбнулся в ответ и пошел вниз по улице к мастерским.
Артур еще покрутил головой, спешился и, услышав призыв к началу торгов, отправился вслед за глашатаем.
По дороге он заметил, что самые большие и богатые жилые дома стоят отдельно. Сложенные из камня, обнесенные оградами с коваными металлическими воротами – эти дома дополнительно охранялись. Должно быть, там жили богачи и знать, предположил Артур.
***
Ярмарка была шумной, много разномастного люда бродило по рядам. Торговцы на все лады расхваливали свой товар, зазывая покупателей. Хотя торговлей это назвать было трудно: раз в год, в день весеннего солнцестояния, кочевники встречались в Нью-Арке для мены. В ход шло все: одежда, посуда, оружие, продукты, книги и свитки, игрушки. Больше всего ценились редкие артефакты. Их приносили искатели – особый вид кочевников. Они ходили по запретным местам и особым маршрутам, находя в своих странствиях предметы, оставшиеся от прошлой жизни. До Крушения. Около их лавок всегда толпились люди. Как правило, это были простые зеваки, желающие посмотреть на улов. Искатели были не против – хоть и знали, что продать или выгодно обменять свой товар смогут только в Большом Городе – Нео-Нью-Йорке. Тщеславие, что поделать.
Артур тоже менялся. Он смастерил несколько хороших, добротных горшков и тарелок, деревянных шкатулок, которые в последний момент решил украсить стеклянной галькой, найденной на берегу реки. А еще – наделал украшений. Никто не учил его ювелирному делу, в таборе Кхет не владели этим искусством, – но он видел серьги и кулоны, которые носили женщины, и постарался их скопировать.
Всего этого нехитрого товара хватило на новые высокие сапоги, большую походную сумку из кожи и длинный коричневый плащ с капюшоном и на заклепках. Ему предлагали хорошую цену за меч, который он носил за спиной, но Артур отказался, разумно рассудив, что оружие наверняка пригодится ему в путешествиях.
Артур не мог уйти молча, не попрощавшись с Кхет, поэтому он обменял последнюю пару сережек на табак и отправился к ней. Та лежала на шкурах и, кажется, дремала.
– Кхет, – позвал он ее. – Я пришел проститься.
– Я знаю.
– Я понял еще один твой урок. Сегодня на Ярмарке я встретил искателей.
Кхет открыла глаза, приподнялась на локтях и одарила его широкой улыбкой.
– Ты идешь в верном направлении.
– Вот, – Артур протянул ей довольно большой кисет с табаком, – здесь немного, но на пару дорог должно хватить.
– Спасибо, – Кхет как-то разом постарела и двигалась теперь намного медленнее обычного. – Дай руку.
Артур протянул руку и почувствовал, как в его ладонь ложится что-то остроугольное и теплое.
– Всегда помни, кто ты и откуда. Как только найдешь себя снова, не отпускай, – Кхет сжала его ладонь в кулак. – Ступай. Тебя ждет твоя дорога.
Артур разжал пальцы, только когда вышел из шатра. На его бледной мозолистой ладони ярким пятном лежал красный кубик.
Глава 2. Имс
Иногда слова "правильно" и "неправильно" не имеют никакого значения.
Иногда нами движут иные силы.
Ханна «Декстер»
Иногда нами движут иные силы.
Ханна «Декстер»
Сквозь песчаную бурю пробирался путник. Обернув лицо темной тканью и придерживая у ворота наглухо застегнутый черный плащ, он шел к оазису. Там было укрытие.
Конечно, он мог бы окопаться где-то в дюнах, но шансы, что он сможет выбраться, в таком случае равнялись нулю. Буря набирала обороты.
Добравшись до хлипкой на вид хижины, мужчина ввалился внутрь и крепко запер за собой дверь. Снаружи завывал ветер, и песок бился о стены, а внутри было сухо и даже в некоторой степени уютно. Основная часть хижины была утоплена в небольшом скалистом выступе и защищала от буйства природы.
Мужчина огляделся, проверяя, все ли в порядке и не было ли тут гостей в его отсутствие, и лишь убедившись, что все хорошо, начал обустраиваться. Он скинул плащ, размотал ткань с головы и разжег очаг – на большом каменном пьедестале лежало несколько сухих веток и большое полено. Оно будет долго гореть и дарить тепло хозяину лачуги холодной ночью.
Он подошел к рюкзаку, достал небольшой хлопковый мешочек и уселся за стол. Вытащив из него краюху хлеба и сыр, мужчина поставил на огонь подобие чайника, налил воды из кожаной фляги, выуженной из рюкзака. Вынул из мешочка небольшую жестяную коробочку, открыл ее и громко втянул запах. Ему вторил ветер за стенами его убежища. Насыпав немного скрученных листьев из коробочки в большую керамическую чашку, он залил их кипятком и снова сел за стол. Вытащил из сапога короткий нож с широким лезвием, порезал хлеб и сыр и принялся есть, запивая чаем.
Мужчина не успел еще покончить с трапезой, когда что–то затрещало и послышался чужой голос:
– Имс, Имс, прием. Имс, ты слышишь меня? Имс, прием!
Он потянулся к рюкзаку у ног и вытащил небольшую пластиковую вещицу – рацию.
– Тут я. Что у тебя опять стряслось? Прием, – недоброжелательно ответил тот, кого звали Имсом. Он не любил, когда ему мешали обедать.
– Имс, ты добрался до стоянки? У тебя все нормально? – надрывалась шипящая рация.
– В порядке, – ответил тот. – Что тебе надо, Юсуф? Я через три дня буду в Городе.
– Не торопись. Тебя искала Хатти, говорит, у нее к тебе есть дело. Обещала хорошо заплатить, – ответил голос из рации.
– Что еще за дело и откуда у Хатти деньги? – хмыкнул Имс.
– Ну, не деньги, а кое-что ценное. Ты давно это ищешь, – голос собеседника стал самодовольным.
– Быть не может, – засомневался Имс.
– Может, я своими глазами видел. Это недостающий обрывок.
Имс помолчал.
– Юсуф?
– Да, Имс?
– Я задержусь. Передай в гильдию, что я принесу нужное, но не через три дня, как собирался, а через... хм... пять-шесть.
– Да я уже. У тебя есть неделя, – надеясь на благодарность, сказали на том конце.
– Спасибо. Конец связи.
Имс отключил рацию, разумно рассудив, что больше он Юсуфу не понадобится, а если уж совсем начистоту – не понадобится вообще никому. В этом регионе рации были большой редкостью, а его коротковолновая ловила на слишком небольших расстояниях.
Не раздеваясь, он прошел вглубь хижины и лег на большую, застеленную цветастыми простынями кровать. Вместо подушки он сунул под голову, свернув, свой плотный сюртук, а одеялом ему служил черный плащ.
***
Имс был весьма редким и дорогим специалистом: искателем. Когда только образовывались новые города, устанавливались торговые отношения и открывались лавки старьевщиков, антикваров, ремесленников и прочих торговцев, Имс не стал одним из них. Хотя он пытался – но быстро понял, что оставаться на одном месте долго не сможет. Он пробовал сопровождать караваны, но одни и те же маршруты быстро наскучили ему, хотя и принесли несколько полезных знакомств и много полезных знаний. Он приобрел множество важных навыков: умение ориентироваться в пустыне, находить воду, укрываться от бури, выживать. Кроме того, он отлично знал местность и мог сам нарисовать любую карту - если только достать хорошую бумагу. Когда появились гильдии, люди не сразу ринулись в них вступать: налоги, сборы, членские взносы и никаких гарантий – все это отпугивало. И только искатели предлагали хорошие условия. Несложное для Имса задание за один раз приносило прибыль, на получение которой при другой работе могли уйти недели. Хотя и поиски не всегда были короче.
Почти пятнадцать лет он бродил по просторам материка, выполняя заказы гильдии или просто богатых граждан, желающих получить что-то редкое или ценное, принесенное из Запретных земель.
***
Оглянись вокруг, человек. Оглянись.
Видишь мертвое дерево на склоне холма? Это граница.
Там, за границей, - клады. Сокровища рассыпаны в земле, и таятся в подвалах давно разрушенных зданий, и погребены в песках, и лежат у корней бывших деревьев в бывших садах, и в руслах высохших рек. Странные сокровища, дары мертвых: книги, утварь, украшения, механизмы.
Там, за границей, - гибель. Там жестокие банды и мародеры-человекоеды; там невидимые глазу ямы, утыканные кольями; там почти нет воды, там свирепые песчаные бури, непроходимые болота и внезапные грязевые потоки, там самый ветер несет смерть, и смертью пропитан песок.
Это Запретные земли, человек.
Если ты не искатель – не надо туда ходить!
А если искатель – не ходи тоже.
***
Имс никогда не гнался за богатством. Он знал, что по-настоящему ценную вещь нельзя купить. Однако у него были достаточно большие сбережения. На вопросы Юсуфа, зачем ему это, он отшучивался, отвечая, что копит на безбедную старость на берегу Большой Воды – океана.
Часто он задерживался в деревнях дольше необходимого, помогая местным. Его кормили, поили, а он ремонтировал, к примеру, забор. Его природная сила и выносливость изрядно помогали не только в работе, но и в быту.
Часто он выменивал у жителей продукты, чистую воду, одежду.
Блуждая по разным местам, в том числе и Пустошам, Имс безошибочно определял друзей и врагов по одному только взгляду на человека. Старался не забывать и помогать первым - и держаться подальше от вторых. Нет, он не был трусом. Просто не любил без надобности стрелять.
В его арсенале хватало оружия, но больше всего он любил здоровенный полуавтоматический пистолет. Сделанный из легкого сплава, он весил всего ничего, а вот огневая мощь не раз удивляла противника. Приклад удобно ложился в ладонь, а отдача, для имсовых плечищ, практически не чувствовалась. Носил он его на бедре, прикрывая длинной кожаной безрукавкой.
***
Имс любил путешествия. Ветер, бьющий в лицо, нес дух свободы и какого-то бунта. «Оседлые» -так Имс называл поселенцев, - смотрели на него с восхищением, женщины стреляли глазами и томно вздыхали, мужчины часто завидовали.
Однако путь к Хатти нельзя было назвать простым. Чтобы добраться до ее деревеньки, притулившейся у подножия новообразованного вулкана, нужно было преодолеть горный перевал. А это – лишний день в дороге, большая петля, риск.
Но Имс осознанно пошел на трудности. Награда манила его больше, чем обещанная плата за артефакт, который он нес очередному толстосуму.
Хатти встретила его на пороге своего дома. Вся бледная, она даже не сразу его заметила.
– Имс? Ты откуда здесь? – удивилась она.
– Ты же сама меня искала, – почти прорычал Имс, разозлившись от такого приема.
– А, да. Юсуф. У него слишком длинный язык, – съязвила она.
– Я был неподалеку, – невпопад ответил Имс.
– Как же, неподалеку! День пути, небось. Фрагмент карты хочешь получить, – ухмыльнулась Хатти.
– Хочу, – без обиняков ответил искатель. – А вот что ты за него хочешь?
– Немного. Нужно убить кое-кого, – заговорщически прошептала Хатти, наклоняясь.
– Я не по этой части, ты же знаешь, – запротестовал Имс.
– А фрагмент тебе нужен, – нажимала та.
– Не такой ценой, – возразил Имс.
– А мне сказали, ты на все готов ради него, – блеснула глазами женщина.
– Значит, тебя обманули, – Имс пожал плечами и развернулся уходить.
– Черт! Ничем тебя не проймешь! – вдруг воскликнула она.
– Прощай, Хатти, – сказал Имс, делая шаг.
– Имс, черт тебя дери! Мне нужна твоя помощь! Защити меня!
Имс удивленно посмотрел на женщину. Хатти нельзя было назвать слабой. В ее роду явно были воители, да и нелегкий труд в деревне сделал ее тело тренированным, а удары сильными. Она отлично владела мечом, и Имс еще ни разу не слышал, чтобы она проиграла в поединке, если таковые случались. Амазонка, не иначе. И вот она сидела, бледнее стены, и просила о помощи.
– Что у тебя случилось? – мягко спросил Имс, присаживаясь на камень около нее.
– Брут. Он новый староста. Выбирает себе жену. А я свободна. Ты же знаешь наши варварские традиции: староста может выбрать себе любую, даже принадлежащую другому мужчине женщину, чтобы зачать и так далее. Он уже приходил ко мне. Сказал, что заявляет на меня права. И если не найдется соперника…
– И ты хочешь, чтобы я дал ему отпор, – как-то отстранённо сказал Имс.
– Угу, – совсем невесело подтвердила Хатти. – Имс, ты же уважаемый у нас человек. Брут побоится бросать тебе вызов.
– Ага, а потом я буду обязан на тебе жениться и сторожить, чтобы никто больше не приставал, – Имс откровенно издевался.
– Вот поэтому его и нужно убить! Как только все поймут, что с тобой шутки плохи, меня вообще оставят в покое! А ты отправляйся на все четыре стороны, ищи свои игрушки для богачей и радуйся жизни, – на одном дыхании выпалила женщина.
– Хатти, почему бы тебе самой не дать ему отпор, м? Или выйти за него. Чем так плох Брут? – Имс попытался заглянуть ей в глаза, но та отводила взгляд.
– Брут, он… Брут! – объяснила она.
– Исчерпывающе, – воздохнул Имс.
Отчасти он понимал ее. Брут не был мечтой женщин: невысокого роста, лысеющий бюрократ слегка за тридцать, карьерист, хам и мошенник. С самой юности он метил на пост старосты, и ходили слухи, что и занял-то он его не совсем законно. Но жители боялись не Брута, а его прихвостней. Несколько наемников было у него в подчинении – цепные собаки, готовые по приказу хозяина растерзать любого. Но и награду за это они просили не малую. Именно поэтому Брут старался выбить себе пост и положение – это всегда сулило хороший куш.
– Ладно, приготовь мне ванну, невестушка. Подумаем, как тебе помочь, – фыркнул Имс, заметив краем глаза, как расслабились плечи Хатти.
Она молча ушла в дом, а Имс остался сидеть на камне, греясь в лучах заходящего солнца.
***
Имсу снился первый день в Хэлдейле.
Маленькая деревенька, притаившаяся в предгорье, была известна путникам. Правда, слава ее была печальной: по селению все еще бродили Не-упокоенные. Хэлдейл, стоящий в стороне от важных торговых путей, будто притягивал визитеров. После появления Смерти люди снова стали умирать и уходить, а здесь почему-то оставались. То ли не торопились, то ли не нужны были никому.
Имс тогда был новичком, мало ходил по окрестностям больших городов и отступал от намеченных маршрутов. Но любопытство заставило его завернуть в деревеньку.
Увиденное навсегда осталось в его памяти: по улицам, без цели и направления, ходили бледные мертвецы. Они ничего не просили, не мешали, не приставали к живым - просто постоянно находились рядом. Это пугало детей и нервировало взрослых. Имс тогда попытался заговорить с одним из Не-упокоенных.
– Что ты здесь делаешь? – спросил он, не придумав ничего лучшего
– Как что? Живу, – бесцветно отвечал высокий мертвый мужчина. Из головы у него торчал топор.
– Но ведь ты умер, ты знаешь? – без обиняков сказал Имс.
– Конечно, знаю. В этом доме живет ублюдок, который сделал это! – он указала сначала на дом, а потом на свою голову.
– И ты хочешь ему отомстить? – не отставал Имс.
– На кой черт мне это? Он спит с моей женой – это худшая из кар! – наверное, мертвец хотел возмутиться или съязвить, но голос его звучал по-прежнему ровно.
– Тогда почему ты остаешься здесь? У тебя остались незаконченные дела?
– Пф! Да что ты привязался: почему да зачем? Покоя я хочу – а где он, покой этот? Я не знаю других мест, ничего больше не видел. Куда мне идти? – пустые глаза уставились на Имса.
– И вы все тут такие? Вы дороги не знаете? – уточнил Имс.
– Нельзя знать о том, что запретно.
– А если укажу путь? – Имс старался не отводить внимательного взгляда от леденящего душу взгляда мертвеца.
– А ты не врешь? – засомневался мертвец.
– Зачем мне это? – ухмыльнулся Имс.
– Хм. По всему выходит, что незачем. А зачем тебе указывать путь?
– А я добрый самаритянин, я всем помогаю, – снова ухмыльнулся Имс.
– Нет... Я знаю, кто ты, – внезапно мертвый коснулся раскрытой ладони Имса, безошибочно проведя кончиками пальцев по перстню с печатью. – Да, ты укажешь дорогу. Ты проведешь.
– И как мне донести это другим? – спросил Имс, не отдергивая руки.
– Они уже знают, – он повернулся, и Имс, проследив, за его взглядом, увидел, как Не-упокоенные постепенно приближались к нему и становились за спиной его собеседника.
– Идем, – просто сказал Имс и, повернувшись, отправился прочь из деревни, уводя за собой пару десятков не упокоенных душ.
Он вывел их к горному перевалу, на небольшую возвышенность, неразборчиво что-то прошептал – и в небе стали появляться ступени лестницы; они спускались все ниже, пока не легли к ногам умерших. Те несмело и медленно начали подниматься, а Имс стоял рядом, все еще держа за руку своего недавнего собеседника.
– А ты уверен, что нам всем туда? – спросил тот, указывая наверх.
– Уверен.
– А если нет? Мне… страшно, – убитый мужчина опустил голову и чуть не зацепил Имса рукоятью топора.
– Не бойся. Иди. Твои мучения будут окончены, – Имс подвел его к лестнице, придавая смелости для первого шага. Мертвец осторожно ступил на полупрозрачную ступень и, преисполнившись уверенности, пошел выше, не оборачиваясь.
Когда Имс вернулся в деревню, уже рассвело. Прямо посреди дороги, сидя на коленях и пряча лицо в ладонях, плакала белокурая женщина.
– Что у вас стряслось? – спросил Имс, подавая руку и помогая подняться.
– Мой сын. Мой маленький сын. Он навсегда ушел!
– Он умер, наверное? – уточнил Имс.
– Умер. А сегодня ушел навсегда, – повторяла женщина.
В тот момент Имс впервые подумал, что Не-упокоенные могут приносить не только боль и страх, но и подобие успокоения.
Так он познакомился с Хатти.
***
Брут явился ранним утром, когда Хатти накрывала завтрак.
– О, какая заботливая жена мне достанется, – услышала она за спиной. – Я еще даже в дом не вошел, а для меня уже готовят угощение.
– Не про твою честь угощение, – отозвался Имс, выходя в комнату в толстых штанах и накинутой на голое тело безрукавке. – Доброе утро, Хатти. Как спалось?
Имс нарочно почти промурлыкал эти слова. Хатти, разгадав его импровизацию, одарила его широкой улыбкой, подошла ближе, обняла за шею, поцеловала нежно в щеку и таким же тоном ответила:
– Хорошо спалось. Горячо очень.
Брут стоял на пороге, открывая и закрывая рот. Его и без того безобразное лицо покрылось темно-красными, почти багровыми пятнами.
– Да как ты! Да я тебя! Да вы оба! – наконец, смог выдавить из себя он.
– Милая, он меня никак на песок вызывает? – уточнил у Хатти Имс.
– Видимо, да, – продолжала ворковать в его объятиях женщина.
– НЕТ! – взревел Брут. – Никаких песков. ТЫ! ТЫ! АРЕСТОВАН!
– На каком основании? – добродушно улыбнулся Имс.
– Ты обесчестил эту женщину! – староста перешел на визг.
– А чем докажешь? – спросил Имс спокойно.
Брут надулся; вот-вот лопнул бы, если б в этот самый момент в кармане Имса снова не затрещала рация. Напуганный этим звуком, незваный гость вздрогнул и быстро выскочил из дома.
– Что ты натворил? – Хатти спрятала лицо в ладонях.
– По-моему, только что спугнул твоего нежеланного жениха и заявил на тебя права. Разве не этого ты от меня хотела? – удивился Имс. – Ты же сама мне подыграла!
– Подыграла, дура потому что, – ответила Хатти сквозь слезы. – Он же мне теперь совсем жизни не даст. К вечеру вся деревня будет гудеть о том, как ты меня обесчестил. Да еще и подробности рассказывать будут.
– Ты вот что, завтрак-то готовь. Я голодный. А потом вещички свои соберешь, и свалим отсюда. Сразу надо было так делать, – вздохнул Имс. Как правило, хорошие идеи приходили к нему, когда было уже почти поздно.
– Куда? Куда я пойду? У меня тут вся жизнь! – всхлипывала Хатти.
– Вся твоя жизнь – это домик на две комнаты, деревушка на два десятка дворов да работа с утра до ночи. В город пойдешь, Юсуф тебя пристроит куда-нибудь. Этот прохвост знает хлебные места. Поживешь как человек.
***
Идти с кем-то в компании Имс не привык. Было странно и приятно одновременно. Хатти не утомляла его пустой болтовней, поддерживая разговор, если он начинал. Во время привалов не жаловалась на усталость или тяжесть ноши, а свои вещи несла сама. Она действительно могла бы быть хорошим спутником не только в дороге, но и в жизни. Вот только хотелось ей совсем иного.
В город входили ночью. Фонарные служащие уже потихоньку поджигали масляные фонари, переругиваясь между делом.
Имс громко постучал в дверь лавки Юсуфа.
– У нас закрыто, – услышал он сквозь дверь в ответ.
– Для меня здесь открыто всегда, – отозвался Имс.
– Имс! – воскликнул Юсуф, открывая двери. – Хатти?!
– Долго рассказывать. Пустишь? – спросил уставший Имс.
Юсуф распахнул дверь шире, впуская гостей, осмотрелся по сторонам и, погасив лампу на крыльце, повернул ключ в замке.
– Рассказывай! – нетерпеливо сказал он, едва путники уселись в кресла. – Я хочу знать все подробности!
– Старый сплетник, хотя бы чаю предложил, – укорил друга Имс.
– Вовсе я не старый, – обиделся Юсуф. – Я старьевщик.
Имс хмыкнул в ответ.
– Ариадна! – крикнул в глубину лавки Юсуф, и перед ними возникла миловидная хрупкая девушка. – Сделай нашим гостям чай и чего-то перекусить.
– Новая жена? Когда успел? – Имс растянул рот в широкой улыбке, демонстрируя кромку неровных зубов.
– Помощница, – деловито ответил Юсуф. – Итак!
Имс устало откинулся на спинку кресла, прикрыл глаза и сделал глубокий вдох.
– Имс меня обесчестил, и мы сбежали из деревни, – выпалила Хатти.
Юсуф, сделавший глоток обжигающего чая, подавился и закашлялся. Удивленно уставился на Хатти.
– Нет! Все было совсем не так! – возразил Имс, но Юсуф не обращал на него никакого внимания, потому что Хатти рассказывала свою версию истории, и она оказалась гораздо интереснее того, что мог бы рассказать Имс.
@темы: fanart, fanfic: rus, PG-13
-
-
19.09.2017 в 01:25-
-
19.09.2017 в 01:28-
-
19.09.2017 в 01:31-
-
19.09.2017 в 01:34-
-
19.09.2017 в 01:37-
-
19.09.2017 в 01:41-
-
19.09.2017 в 01:43-
-
19.09.2017 в 01:46-
-
19.09.2017 в 01:48-
-
19.09.2017 в 01:53-
-
19.09.2017 в 01:55-
-
19.09.2017 в 11:14Почему то с телефона не видно текст комментов ((((
-
-
19.09.2017 в 11:49На АОЗ у меня в дневнике обычно. Пожалуйста, archiveofourown.org/works/12130164
-
-
19.09.2017 в 12:48-
-
19.09.2017 в 14:38