Название: life long local foreigner, i
Автор: gyzym
Ссылка на оригинал: http://archiveofourown.org/works/135913
Переводчик: vichenta
Размер: (в оригинале) 19568
Пейринг/Персонажи: Имс/Артур
Категория: слэш
Рейтинг: NC-17
Предупреждение: мат
Краткое содержание: Артур лениво и расслабленно усмехается, и Имс думает, что, должно быть, именно так люди и справляются с этим, держась друг за друга, когда больше не за что.
Примечание переводчика: Этот фанфик седьмой из серии «Wherever You Will Be (That's Where I'll Call Home) [The DomesticVerse]» gyzym. Первый на inception-календарь перевела замечательная шарик, ты балбес, почитать можно тут. Второй можно найти по ссылке, третий здесь. Четвертый лежит вот тут, пятый здесь, шестой здесь . Надеюсь, вам понравится перевод, приятного прочтения!
читать дальшеИмс самозабвенно читает украденную копию Нью-Йоркера, когда из коридора доносится хлопок входной двери.
– Сладкий? – зовет Имс, поднимая глаза. – Это ты?
– Нет, – раздаётся резкий ответ. – Это воры.
– О, – отвечает Имс и снова опускает взгляд, – что ж, в таком случае, в спальне есть картина – я уже несколько месяцев прошу Артура сжечь её. Избавишь меня от нее, и я сохраню тебе жизнь, идёт?
– Даже, мать твою, не начинай, – огрызается Артур, врываясь в комнату и швыряя своё пальто на кресло. Он наклоняется, чтобы поставить портфель и начинает развязывать галстук, на ходу скидывая туфли. – Богом клянусь, я…
Имс только смеется, захлопывая журнал.
– Трудный день, да?
– Ты и не представляешь насколько, – стонет Артур. И теперь, когда он выпрямился, Имс замечает неровный фингал, украшающий его левый глаз. Имс вскидывает брови.
– Сладкий, кажется, у тебя что-то на лице…, – начинает он, на что Артур показывает ему средний палец и уносится в спальню. Имс со вздохом поднимается с дивана и идёт к морозилке.
– Не хочешь поделиться? – кричит он.
– Хочу пристрелить кого-нибудь, – отвечает Артур, чей голос приглушен рубашкой. – Это считается за «поделиться»?
– У тебя или у нормальных людей?
– Не думаю, что кто-то смог бы остаться нормальным после сегодняшнего дурдома, – звучит ответ. Имс проглатывает смех – его никогда не перестанут удивлять британские фразочки, проскальзывающие в речи Артура, – он вытаскивает из морозилки упаковку замороженного гороха и захлопывает дверцу. – Я, правда, не думал, что после того, как Кэпплман отказался нам платить, всё может стать ещё хуже. Как выяснилось, я был чертовски неправ.
– Кэпплман мудак, – соглашается Имс, заходя в гостиную с упаковкой гороха за спиной. – Но это едва ли твоя вина.
– Что ж, Кобб с тобой не согласен, – ворчит Артур, появляясь в комнате в боксерах и футболке, которая – Имс более чем уверен – ещё недавно была его.
– Артур, – зовёт он.
Артур поворачивается, и с его языка уже готова слететь очередная гадость, когда Имс встречает его на полпути. Подняв руку, он прижимает горох к синяку под глазом и ровным плавным движением ловит Артура за талию и целует, продолжая прижимать к глазу горох.
– Ммммф! – мычит Артур, но уже через секунду отвечает с куда более расслабленным «мммм». Он выдыхает в рот Имса, приоткрывая губы, пальцы сжимают ткань рубашки, и Имс издает довольный звук, коротким движением прижимаясь ближе прежде, чем отстраниться. Его рука, впрочем, так и не покидает талии Артура, а вторая, по-прежнему, удерживает пакет на месте.
– Давай попробуем ещё раз, ладно? – произносит он с улыбкой. – Привет, сладкий.
– Привет, – бурчит Артур, уголки его губ слегка приподнимаются. – Извини.
Имс не отвечает, просто ещё раз коротко целует его и опускает пакет с горошком вниз. Глаз Артура местами фиолетовый, только начинает опухать. Имс присвистывает.
– Боже. Не хочешь рассказать, кто тебя так разукрасил?
– Если ты засмеешься, – сурово говорит Артур, – тебе будет очень больно. Я заставлю тебя скулить, Имс. И это совсем не эвфемизм.
– Принято, – со всей серьезностью говорит он, на что Артур вздыхает и прикладывает руку к глазу.
– Какой-то сопляк пытался спереть мою машину.
Имс недоуменно моргает.
– Ты шутишь.
– Имс, у него был водяной пистолет, покрашенный из баллончика, – стонет Артур. – Он пытался угрожать мне. Покрашенным из баллончика водяным пистолетом.
– Думаю, мне стоит позвонить ему, – говорит Имс, слегка сдвигая пакет. У Артура вырывается короткое, болезненное шипение. – Мне очень хочется узнать, как он умудрился достать тебя.
– Он ждал за машиной, – мрачно говорит Артур. – Я подумал, что он потерялся, ему было не больше пятнадцати… а затем этот спиногрыз ударил меня и достал свой тупой пистолет. Чёрт, из всех неловких, абсурдных ситуаций…
– Бедняжка, – произносит Имс. Он убирает руку с талии Артура и проводит пальцами по его волосам, игнорируя свирепый взгляд. – Нет-нет, не смотри на меня так, я имел в виду его, сладкий, не тебя. Что ты с ним сделал?
Артур дергает головой.
– Выбил ему плечо, – признается он. – А потом забрал телефон и поговорил с его родителями. Опустив некоторые детали, конечно.
– Да ты примерный гражданин, как я погляжу, – отвечает Имс и, наконец, позволяет себе рассмеяться, проводя большим пальцем по щеке Артура. Тот пытается хмуриться, но в итоге, расплывается в улыбке. И пусть он выглядит совершенно нелепо с пакетом на пол-лица, Имс не может удержаться, чтобы не поцеловать его ещё раз, прежде чем сделать шаг назад. – Есть хочешь?
– Умираю с голоду, – отвечает Артур, перехватывая контроль над ледяной упаковкой. – Я хотел заехать куда-нибудь по дороге, но не знал, сколько у меня времени, прежде чем я лишусь периферийного зрения. Ты уже ел?
– Да, прости. Я сделаю тебе что-нибудь, но только если ты продолжишь держать пакет. В противном случае – ты сам по себе.
– Идёт, – вздыхает Артур, падая на диван.
– Хочешь чего-то конкретного?
Повисает небольшая пауза, прежде чем Артур отвечает.
– У нас ещё осталось то тушеное мясо?
Имс подходит к холодильнику и проверяет.
- Немного. Я могу добавить его в пасту.
– Звучит отлично, – кричит Артур. – Ты забрал почту?
– На столике, – кричит Имс, ставя кастрюлю с водой на плиту и доставая петрушку из овощного ящика.
Он слышит, как Артур бормочет «спасибо», слышит тихий шелест бумаги и звук включающегося телевизора. Улыбаясь, Имс разогревает мясо и вываливает его в спагетти, когда те готовы. Всё уже в миске, когда Артур произносит «Вот же блядь».
Зажав миску в левой руке, Имс возвращается в гостиную. Артур сидит на диване, запрокинув голову на спинку, доверяя гравитации держать пакет у его глаза. Он с нескрываемым раздражением смотрит на нечто, подозрительно напоминающее приглашение на свадьбу.
– Считаю своим долгом напомнить, что в реальном мире ты не можешь испепелять предметы взглядом, – говорит Имс, протягивая ему миску. Артур вскакивает и забирает её, опуская упаковку с горошком и отбрасывая приглашение в сторону. Он набрасывается на ужин так, как будто не ел неделю. – И что случилось на этот раз?
– Не сейчас, я ем, – всё, что Имс получает в ответ. Так что он пожимает плечами и садится, умыкая пульт, и переключает каналы, пока не натыкается на фильм про Джеймса Бонда.
– Ты ходячий стереотип, – хмыкает Артур, когда поднимает голову, чтобы вздохнуть, и замечает это. – По крайней мере, это Шон Коннери. Кстати, офигенно вкусно.
– Спасибо, солнце, – рассеянно говорит Имс. Он откидывается на спинку и погружается в сюжет. Через несколько минут Артур молча протягивает ему приглашение и встает, чтобы отнести миску в раковину.
Имс осматривает карточку со всех сторон и вскидывает брови.
– Твоя сестра выходит замуж.
– Одна из сестёр, – подтверждает Артур, возвращаясь в гостиную. – Я знал, что ни за что на свете не должен был давать им этот адрес.
– Она оставила очень милое примечание, – тянет Имс, рассматривая сделанную от руки приписку. – А я ещё думал, что ты самый жестокий в семье.
Артур тепло смеется.
– Я же должен был у кого-то учиться.
Он садится и потягивается, прежде чем умоститься на диване, положа голову Имсу на грудь. Имс ловко тянется к пачке гороха, лежащей за Артуром, и снова прикладывает её к его глазу, ухмыляясь и отгоняя руку, когда тот пытается отобрать её.
– Уж прости мне моё желание видеть тебя зрячим завтра утром, – говорит он, – боюсь, я ничего не могу с собой поделать.
Артур закатывает свой единственный глаз, но на его губах играет легкая улыбка, так что Имс снова переводит взгляд на приглашение.
– До свадьбы всего две недели. Разве такие штуки не должны приходить заранее?
– Это Рейчел, – мрачно бурчит Артур. – Она знает, что если даст мне больше времени, я найду способ откосить.
– Ты же не собираешься на полном серьезе пропустить свадьбу своей собственной близняшки? – говорит Имс, хмурясь. – Я ни в коем случае не осуждаю, сладкий, но ты же возненавидишь себя за это. Тебе, правда, нравится Рейчел.
– Я люблю Рейчел, – буркает Артур. – Само собой я бы пошел. Просто… я бы подкрался через задний ход и загубил бы ей девичник или ещё что-то в этом роде. Не пересекаясь с остальными. А сейчас у меня нет времени планировать.
Артур напряженно поводит плечами, и Имс со вздохом прижимает свободную ладонь к его спине, массируя, пока не чувствует, что мышцы немного расслабляются.
– Всё не может быть так плохо, – на пробу говорит он.
Артур смеётся сухо и безрадостно.
– Ты не знаешь мою семью.
– Но ты ведь понимаешь, что они знают, где ты живешь? Наверняка, они будут надоедать нам, пока ты не приедешь.
– Или мы можем переехать, – вздыхает Артур. – Я слышал, Йемен очень красив в это время года.
– Я могу поехать с тобой, – предлагает Имс после небольшой паузы. Он не до конца уверен, что сказал всё правильно и не нарушил никаких установленных Артуром негласных границ, – которые иногда совершенно выводят Имса из себя – но слова сами вырываются у него. – Я имею в виду – на свадьбу. Не в Йемен. Я однозначно против Йемена.
Артур резко садится – спина прямая, как палка – и смотрит на него шальным взглядом, хотя стоит признать, безумнее всего выглядит синяк под его глазом.
– Что значит, ты можешь поехать со мной? – спрашивает он. – Если ты не едешь, я тоже не еду, кто-то же должен удерживать меня от матереубийства… Господи-боже, я хоть раз за весь разговор намекнул, что еду без тебя?
Имс смеется, чувствуя странную легкость в груди.
– Прости, солнце, – бормочет он. – Просто не хотел давить, вот и всё.
– Ублюдок, – ворчит Артур, снова опускаясь вниз. – Так запросто кинуть меня на растерзание львам.
– Исходя из тех немногих разговоров на эту тему, что у нас были, думаю, львы бы были предпочтительнее.
– Львы – это просто, – соглашается Артур, поворачиваясь к телевизору и позволяя Имсу снова приложить лёд к своему глазу. – Худшее, что они могут сделать со мной – это съесть. С моей же семьёй …всё несколько сложнее.
---
Дом, в который они приезжают, находится на Остер Бэй, он не маленький и не большой, с облупившейся краской под окном. Имс представлял, его несколько иначе, больше и строже, и когда он говорит об этом Артуру, тот почти смеется.
– Подожди, пока не увидишь мои детские фотографии, – говорит он, легко улыбаясь. – Сплошь худые коленки и великоватые футболки.
– Ты брешешь, – отвечает Имс, округляя глаза. – Ты вышел из утробы, упакованный в сшитую на заказ распашонку, я точно знаю.
– Будь так добр, никогда не произноси слово «утроба» снова, – морщится Артур, а затем трёт лицо внешней стороной ладони, и от его веселости не остается и следа. – Просто напомню, что мы ещё успеваем в Йемен.
– Не то чтобы я не оценил иронии, солнце, – говорит Имс, – но мы уже приехали.
– Ладно, – вздыхает Артур. Он поднимает руку, чтобы постучаться, но Имс ловит её, удерживая. Он хочет сказать что-нибудь ободряюще-насмешливое, что-нибудь, что прогонит из плеч Артура это дурацкое напряжение, но когда Артур поворачивается к нему, Имс застывает, пораженный тем, каким внезапно юным он выглядит.
Он пропускает волосы Артура сквозь пальцы и вместо слов втягивает его в поцелуй, от которого оба забывают о двери. И то, как Артур отвечает – закрывая глаза и слегка мыча в поцелуй, сжимая край Имсовой рубашки – уже говорит о том, как на самом деле он напряжен.
– Всё будет хорошо, – бормочет Имс ему в губы, и Артур стонет и скользит языком ему в рот. И пускай поцелуй выходит немного жёстче, чем нужно, Имс смеется, не разрывая его, и только притягивает Артура ближе за поясницу.
Артур издает мягкий звук и слегка прикусывает нижнюю губу Имса, свободной рукой обхватывая его за шею и проводя кистью по оставшейся на щеке щетине. Имс на полном серьезе думает вернуться в машину и продолжить расслаблять Артура в более подходящем месте, когда….
– Ради всего святого, Артур! – раздаётся женский голос. – Это твой первый визит домой за пять лет и тебе обязательно нужно устроить шоу?
Артур отпрыгивает от Имса, как ошпаренный, мгновенно заливаясь краской. Он в ужасе, и Имсу нестерпимо хочется сделать что-нибудь, чтобы поскорее стереть это выражение с его лица.
Он не знает точно, когда вид совершенно разбитого Артура перестал быть забавным и начал злить. Это одна из тех вещей, о которых он предпочитает не задумываться.
– Мам, – говорит Артур, – я, ээ…
– Боюсь, он стал жертвой моего дурного влияния, – мягко вклинивается Имс, улыбаясь ей. – Я уверен, он во всех красках расскажет вам, какой я безнадежный, клинический случай.
– Не то чтобы я пытался отвертеться, но это, правда, так, – бурчит Артур, глядя на Имса со странным выражением на лице. Имс не может разобрать раздражение это или благодарность.
– Артур не говорил, что приведет друга, – говорит мама Артура, окидывая их невозмутимым взглядом. Артур стонет.
– Нет, говорил, – настаивает он. – Я сказал вчера тебе, я сказал Рейчел, я говорит об этом ещё неделю назад, и Имс не мой…
– В любом случае, Рейчел мне ничего не сказала, – фыркает мама Артура, пропуская мимо ушей всё остальное. – Но, похоже, теперь уже всё равно ничего не поделаешь. Значит, Имс?
Имс кивает, протягивая руку.
– Приятно познакомиться, миссис…
– Просто Шэрон, пожалуйста, – перебивает она, пожимая протянутую руку. – Отбросим формальности. Артур, что случилось с твоим лицом?
Артур посылает Имсу короткий взгляд, в котором явно читается «значит, «уже почти ни капельки не заметно» говоришь? Ну, конечно, мать твою» и вздыхает.
– Пустяки. Какой-то парень пытался украсть мою машину несколько недель назад.
– Вот что значит жить в грязном городе, – ворчит Шэрон. – Я говорила тебе, что на Западном побережье намного лучше, люди здесь куда разумнее.
– Мириады возражений против моих жилищных условий приняты, – говорит Артур. Он уже заметно раздражен и взвинчен так сильно, что Имсу кажется, что он вот-вот выстрелит вверх разжатой пружиной. Ему хочется дотронуться до руки Артура, но он понимает, что сейчас это вряд ли не поможет.
– И когда последний раз ты нормально ел? – продолжает Шэрон, не смущаясь. – Кожа да кости. На тебя больно смотреть. И эта одежда, Артур. Не знаю, почему ты так упрямствуешь в своём желании одеваться, как какая-то суперзвезда.
Артур сжимает пальцы на переносице. И Имс буквально слышит, как скрипят его зубы.
– Рейчел здесь?
– Как всегда – сразу к сестре, – вздыхает Шэрон. – Хоть бы раз поинтересовался, как дела у матери.
– Мы разговаривали вчера, – цедит Артур сквозь зубы, – мы говорили полтора часа, пока я пытался работать…
– Работа прежде семьи, – строго отвечает Шэрон. – Так жить нельзя, Артур.
– Ладно, – рявкает Артур. – Привет, мам, как ты, рад встрече, Рейчел тут?
Шэрон молча отворачивается и орёт куда-то вглубь дома: «Рейчел, твой брат приехал!», а затем снова поворачивается к ним, и бросив короткое «надеюсь, теперь ты доволен», гордо удаляется, оставляя их стоять на крыльце вместе с их сумками.
– Боже, – смаргивая, выдаёт Имс минуту спустя. Артур натянуто улыбается.
– Я пытался тебя предупредить.
Имс ищет, что сказать, кроме: «Она всегда такая?» – очевидно, да – и «Можно я ударю её?» – очевидно, нет. Он останавливается на «Я начинаю понимать, почему ты так рвался в Йемен», – и получает в награду уже немного более искреннюю улыбку.
– Ещё не поздно, – говорит Артур, вставая с ним плечом к плечу. – Это даже не обязательно должен быть Йемен. Мы можем поехать в Каир. Я знаю, как ты любишь Каир.
– Да, но ты терпеть не можешь Каир, – напоминает Имс.
– Лучше Каир, чем это, – бормочет Артур, а затем замечает появившуюся из-за угла девушку и, искренне улыбнувшись, идёт к ней навстречу, оставляя Имса. – Рейчел!
– Артур! – кричит она, сжимая его в объятьях. – Слава богу, я думала, мне придется убивать маму в одиночку.
Артур смеется.
– И оставить ту прекрасную штуку, которую я купил тебе в подарок, без хозяйки? Хорошо, что я появился, – он отпускает её и оценивающе оглядывает. – Хорошо выглядишь.
– Ты едва ли можешь судить, – говорит она, поднимая брови. – Мы не виделись несколько лет.
– Ради всего святого, хотя бы ты не начинай, – стонет Артур со всё той же улыбкой на губах. – Ведь сейчас я здесь.
И она не может удержаться и тоже расплывается в яркой сверкающей улыбке.
– Да, ты здесь.
Она настоящая красавица, замечает Имс: с волосами такого же оттенка, что и у Артура, с яркими голубыми глазами. Она лучится светом и добротой – Имс несколько раз разговаривал с ней по телефону и сейчас удивлен тем, как её голос подходит её лицу. Когда она поворачивается к нему, на её губах ухмылка, и Имс замечает, как она похожа на Артура.
– Артур, – произносит она, – ты говорил мне, что он симпатичный, но не говорил, что настоящий красавчик.
– Прекрати льстить ему, – предупреждает Артур, слегка краснея. – Он и так невыносим.
– Вряд ли это изменится от количества правды, сказанной вслух, сладкий, – ухмыляется Имс. – Рад наконец-то встретиться, Рейчел.
– Взаимно, мистер Имс, – отвечает она, а потом обнимает и его тоже, тепло и крепко. Когда она отступает назад, то быстро переводит взгляд с одного из них на другого, и её улыбка становится шире.
– Ты выглядишь счастливым, – наконец, решает она. Румянец Артура становится ощутимо сильнее, он опускает голову, и Имс не может сдержать улыбки. Очевидно, Рейчел этого достаточно. Она снова подходит к ним и начинает суетиться вокруг сумок, а затем проводит их наверх, в комнату, против которой горячо возражает Артур.
– Боже, не могу поверить, что когда-то мне нравилось спать здесь, – бурчит он. Рейчел сокрушенно стонет.
– Даже не начинай. Я пыталась уговорить её позволить вам остановиться в отеле, но она ныла и ныла…
– Я знаю, – вздыхает Артур. – Где все?
– Ханна перешивает своё старое платье подружки невесты…
– Ну, конечно, как же иначе, – закатывает глаза Артур, и Рейчел смеется.
– Папа забрал Джоша и Эвана и уехал по каким-то поручениям, хотя я думаю, что он просто хотел сбежать от мамы. Не могу его винить, – продолжает она, садясь на кровать. – Сара тоже где-то здесь… Последний раз, когда я её видела, она пыталась уложить детей спать.
– Господи, я забыл о детях, – говорит Артур, удивленно моргая. – Сколько им сейчас?
– Ноа – четыре, Сэму – два, – отвечает Рейчел, снова закатывая глаза. – Я посылала им на дни рождения подарки от нас обоих, не благодари.
– Спасибо, – говорит Артур, приземляясь на кровать рядом с ней и откидываясь назад. Имс улыбается им и вопросительно поднимает брови, указывая рукой на комнату, которая, очевидно, раньше была детской Артура. Артур кивает и одобрительно машет рукой.
Имс уходит исследовать комнату, когда Артур спрашивает: – Что-нибудь изменилось за последние пять лет?
– Нет, всё, как обычно.
– Значит, такой же грёбаный хаос?
– По большей части, – вздыхает Рейчел. – Эван такой же стрёмный, как и был, если у тебя были какие-то сомнения на его счёт. Они с Ханной присоединились к какому-то религиозному движению, мама в восторге.
– Мне никогда не нравился этот парень, – бурчит Артур. – Кстати говоря, где твой муж?
– Он мне ещё не муж, – радостно возражает Рейчел.
– Гражданский муж, – отвечает Артур, ухмыляясь, за что получает подушкой.
– Майк забирает брата из аэропорта, – говорит она, – скоро будет дома.
Они завязывают мирный спор о том, как легко Артур мог бы сам забрать брата Майка, если бы Рейчел только попросила, и Имс престаёт обращать на них внимание, оглядываясь по сторонам. Практика сохранения комнат в первозданном виде после того, как дети покинули дом, всегда казалась ему несколько странной, но сейчас он благодарен ей.
На полках, конечно же, стоят фотографии маленького Артура с худыми коленками в великоватых футболках, и Имс делает мысленную заметку украсть фотографии при первой же возможности. Несколько почетных значков, академические награды, прочая чушь, и…
– Бейсбол, сладкий? – удивленно спрашивает Имс.
– Что? – переспрашивает Артур, переворачиваясь, чтобы посмотреть на него. Имс держит в руках один из трофеев и улыбается. – А, да. Я был шот-стопом.
– Прелестно, – мурлычет Имс, чем вызывает смех Рейчел. – Чем ещё ты увлекался, когда был маленьким?
– Так, нужно уводить тебя отсюда, – вздыхает Артур, потягивается и встаёт. – Хватит с тебя и того, что ты уже успел разнюхать.
– Не могу поверить, что ты не врал мне про футболки, – удивляется Имс, когда его выпроваживают из комнаты. – Такое ощущение, что я упустил огромный пласт информации, когда составлял твой психологический портрет.
– Ты и так уже слишком много знаешь о моей психике, – на удивление искренне говорит Артур. Имс поворачивается, чтобы посмотреть на него, и Артур наигранно пугается, будто бы сказал то, чего не должен был говорить. Рейчел за его спиной широко улыбается.
– Ой ли? – легко говорит Имс. Он поднимает руку, чтобы поиграть с воротничком артуровой рубашки, а когда Артур тянется, чтобы оттолкнуть его, ловит его за запястье.
– Да, – подтверждает Артур, слегка краснея, когда понимает, что не отвертится. – А теперь отпусти меня.
– Не понимаю, почему я должен, – выдаёт Имс, проводя большим пальцем по его коже. Артур краснеет чуть сильнее, и…
– Артур, – шипит кто-то, – здесь мои дети.
– Боже мой, есть хоть один человек, который не застукает нас сегодня? – вопрошает Артур. Ещё недавно он выглядел спокойнее и счастливее, но сейчас всё напряжение снова возвращается в его плотно сжатые губы. Имс отпускает его, чувствуя себя виноватым.
– Они не собирались делать ничего такого, Сара, – одергивает Рейчел шипящую женщину – если Имс правильно понял, еще одну сестру Артура. Она ниже и слегка полнее Рейчел, с круглым лицом и тем же самым цветом волос. Она морщится так, будто услышала запах чего-то мерзкого.
– И тебе следовало бы поздороваться, – добавляет Артур строгим голосом.
– Хорошо, – фыркает Сара. – Привет, Артур. Привет…друг Артура.
Не то чтобы они с Артуром сбивались с ног в поисках подходящего слова для своих отношений, но в этот момент Имс обнаруживает в себе доселе неведомую ненависть к термину «друг». Тем не менее, он протягивает руку.
– Я Имс, – говорит он. – Приятно познакомится.
Сара пожимает его руку, осматривает с головы до ног, но ничего не говорит. И, серьезно, всё это начинает ужасно раздражать Имса, и пускай он знает, когда лучше промолчать, иногда его самоконтроль просто…улетучивается.
– Вообще-то, – вполне дружелюбно добавляет он, – теперь должна представиться ты.
– Ты уже слышал моё имя, – говорит Сара, убирая руку. Имс вскидывает брови и стискивает зубы, даже если краем глаза он видит, как вздрагивает Артур.
– Хмм, – выдавливает он и решает не развивать тему. Вместо этого он поворачивается к Артуру и его взгляд тут же смягчается, потому что боже, он выглядит таким напряженным. Артур встречает его взгляд и мрачнеет, а на его лице появляется странное выражение, что-то среднее между улыбкой и хмуростью. Он поджимает губы.
Все в нём кричит: «Я говорил тебе, что с ними будет сложно», и Имсу хочется целовать его, пока это выражение не уйдет с его лица, а затем сделать так, чтобы оно больше никогда не возвращалось.
– Это, правда, так необходимо? – спрашивает Артур у Сары, слегка прищуриваясь.
– Не думаю, что нам с тобой стоит углубляться в то, что действительно необходимо, – говорит она, неотрывно глядя на него.
– Господи-боже, – огрызается Артур, – мы что, проведем все выходные за этими придирками…
– Знаешь, нам не пришлось бы, если бы ты не…
– Потому что ты сказала это не просто так…
– О, да ладно, Артур, – глумливо усмехается Сара, перебивая его, – не будь такой сукой.
Имс знает, что Артура оскорбляли и куда более умело…Имс сам видел. Черт, да он сам называл Артура куда хуже, чем просто «сукой», и получал только быстрый, язвительный ответ. Еще вчера он бы рассмеялся в лицо любому, кто попросил бы его представить мир, в котором Артура можно побить в словесной перепалке.
Это никак не объясняет того, что лицо Артура краснеет, а его рот с секунду беззвучно открывается и закрывается прежде, чем он выдаёт: – Боже. И тебе сходить нахуй, Сара.
Ещё несколько мгновений они смотрят друг на друга, а затем Сара говорит: – Что ж, Рейчел. Это ведь считается за попытку, верно? – и уходит, стуча каблуками по коридору.
– Не начинай, Имс, – мгновенно реагирует Артур. На что Имс поднимает брови, поворачиваясь к нему.
– Не начинать? – повторяет он. – Сладкий, что за гребанный…
– Мы поссорились, – коротко говорит Артур. – В последний раз, когда я был здесь. Я очень не хочу вдаваться в детали.
«Сиииильно поссорились», – одними губами произносит за его плечом Рейчел, – «сиииильно»
– Я так и понял, – говорит Имс. – Господи, Артур…
– Серьезно, – вздыхает тот, – не начинай. Я не готов сейчас говорить об этом. Пожалуйста, Имс.
Имс смотрит на него ещё секунду. Затем медленно кивает, и только после этого Артур позволяет себе глубокий вдох. Имсу до боли хочется дотронуться до него, но он одёргивает себя, соображая, что этот импульс и так принес им сегодня достаточно проблем.
– Ладно, – говорит Рейчел, – в целом, все прошло нормально.
– Мне нужна сигарета, – бурчит Артур. – Они в твоей сумке или в моей?
– Ни в чьей, – отвечает Имс, вытягивая пачку из заднего кармана и протягивая ему. – Хочешь, что бы я…
– Нет, – рявкает Артур. Удивление, должно быть, отражается на лице Имса, потому что когда их глаза встречаются, Артур хмурится, снова вздыхает и дотрагивается до руки Имса.
– Чёрт, прости, – говорит он. – Прости, я не хотел… Мне просто нужна минутка, ладно?
– Конечно, солнце, – бормочет Имс. На мгновение Артур сжимает его руку чуть сильнее, и они обмениваются быстрыми улыбками прежде, чем Артур поворачивается к Рейчел.
– Рэйч, я…
– О, не начинай, не то чтобы я ожидала чего-то другого, – говорит она, закатывая глаза. – Иди, порадуй свой организм никотином, пока ты не полез драться и не сломал кому-нибудь шею.
– Спасибо, – говорит Артур и уходит вниз. Его уход оставляет Имса один на один с Рейчел, которая бросает на него настороженный взгляд.
– Ты отпустил его, – говорит она, будто проверяя.
– Конечно, отпустил, – огрызается Имс, наконец, достигнув предела. – Я в состоянии распознать, когда он хочет, чтобы за ним пошли. На самом деле, я бы хотел, чтобы это был один из таких случаев, но это не он, и будь я проклят, если сделаю всё ещё хуже.
Рейчел улыбается ему.
– Мистер Имс, – говорит она, – я впечатлена.
– О боже, – отвечает Имс, чувствуя подступающую головную боль, – вы действительно близнецы, да?
--
В те двадцать минут, что Артур курит – не то чтобы Имс считал – Рейчел показывает ему дом. Он задаёт ей правильные вопросы – как она встретила своего жениха и где ходила в колледж – и дразнит насчет предсвадебного мандража. Ему нравится её компания; она во многом напоминает ему Мол в лучшие её дни, и он с тупой болью в груди гадает, не это ли было причиной, по которой Артур с самого начала так прикипел к Коббам.
– Итак, – наконец говорит она, когда они останавливаются перед крыльцом со стаканами лимонада в руках, – готова поспорить, тебе интересно.
– Ты про Сару? – спрашивает Имс. – Конечно, интересно. Но, если ты не против, я лучше услышу всё от Артура.
Рейчел подозрительно сощуривается.
– Либо ты отличный актёр, либо, правда, хороший парень. Честно сказать, я склоняюсь к последнему, но, возможно, я просто выдаю желаемое за действительное.
– Ну, – решается Имс, – в общем, это не притворство. Хотя я бы не сказал, что я такой уж хороший. Но я стараюсь. Для Артура.
– Правда? – спрашивает Артур, поднимаясь по подъездной дорожке. Имс удивленно смотрит на него, но затем замечает, что Артур выглядит лучше, снова почти собой. Он дотрагивается до щеки Имса, коротко и легко, и почти улыбается. – Для меня это новость.
– Нет, не новость, – отвечает Имс, расплываясь в ухмылке. Артур ослабил галстук, его пиджак висит у него на руке, рукава рубашки закатаны до локтей… Имс не успевает увидеть больше, потому что солнце уже низко и бьет в глаза, так что приходится поднести к ним руку, чтобы продолжить смотреть.
Имс подносит. Это того стоит.
– Эм, ладно, – говорит Артур, уголок его рта приподнимается. – Прости за то, что наругался на тебя.
– Мы теперь живем во вселенной, где ты извиняешься за то, что ругаешься на меня? – вслух удивляется Имс. – Боже-боже, Нью-Йорк, и правда, волшебное место.
– Заткнись, – говорит Артур, поднятый уголок губ превращается в настоящую улыбку. – Господи, иди в жопу.
– Я не хочу ничего об этом знать, – припечатывает Рейчел, вырывая у Артура смешок. И с минуту всё хорошо, тихо и уютно.
А потом на подъездную дорожку въезжают две машины, и все летит к чертям.
Имс встречает Бена, отца Артура (низкого, тихого, искренне обрадованного приездом сына), Джоша и Эвана, мужей сестёр Артура (странных и, как один, совершенных подкаблучников), Майка, жениха Рейчел (широкоплечего мужчину с искренней улыбкой), семью Майка (очевидно, старых друзей семьи Артура), Ханну, третью сестру (почти такую же странную, как её муж), и детей Сары (довольно милых, но очевидно избалованных).
Так уж сложилось, что Имс знает, когда нужно заткнуться и наблюдать, поэтому большую часть ужина он молчит. Семья Артура громкая, они спорят практически обо всём: о новом религиозном выборе Ханны и галстуке мужа Сары, о том, почему четырёхлетний Ноа отказывается есть курицу. Когда они не спорят, они шутят, рассказывают несвязные анекдоты с абсурдным концом и сыплют укорами, накапливающимися, как снежный ком. Им всем приходится кричать, чтобы быть услышанными.
И все они откровенно недолюбливают Артура.
Сначала Имс даже не уверен, что Артур замечает. Он не вздрагивает, когда Ханна начинает говорить о том, каким неуклюжим он был в детстве, когда Сара с пренебрежением проходится по его военной карьере. Его пугает мысль, что Артур мог настолько привыкнуть к этому, что просто не замечает, и когда Шэрон вставляет ремарку о стиле Артура в совершенно несвязанную с этим историю, Имс чувствует, что его терпению приходит конец. Он открывает рот, чтобы сказать что-то, но внезапно рука Артура ложится на его бедро.
– Не надо, – тихо говорит он, – поверь мне, не надо.
И то, что Артур не игнорирует, а сознательно выбирает не защищаться, на самом деле, еще хуже, чем мысль о том, что он вовсе не слышит упреков.
Чтобы хоть как-то заглушить желание убивать, Имс разговаривает с Майком, женихом Рейчел. Насколько понял Имс, они с Рейчел вместе со старшей школы, и иногда во время пауз в разговоре Имс ловит взгляды, которые Майк бросает на неё, как будто он не может поверить своему счастью. В один из таких моментов Имс легонько толкает Артура локтем, показывая ему, и Артур одобрительно кивает, морщинки разбегаются из уголков его глаз.
– Он тебе нравится, – отмечает Имс, и Артур кивает, слегка улыбаясь.
– Он любит мою сестру, – говорит он, – и я знаю его много лет. Он не перестанет.
– Ты же понимаешь, что я тебя слышу, Артур? – удивленно замечает Майк. Но Артур продолжает, не моргнув и глазом:
– …И он знает, что я с ним сделаю, если он обидит её. Не так ли, Майк?
– Ты самый пугающий младший брат на свете, – весело соглашается Майк, в один укус доедая последний кусок курицы из своей тарелки. – Я живу в страхе.
– Две грёбанных минуты, – бурчит Артур. – Две.
– Артур! – кричит Шэрон, прежде чем Имс успевает подколками вытянуть из него настоящую, широкую улыбку. – Ты вообще собираешься помогать нам с уборкой?
– Убей меня, – говорит Артур Имсу, вставая из-за стола. – Пожалуйста, ради всего святого, просто убей.
Он уходит минут на двадцать, а когда возвращается, выглядит совершенно разбитым. Сара уже открывает рот, чтобы сказать очередную колкость, когда Имс решает, что пора бежать. Он оглядывается в поисках мамы Артура и, убедившись, что она достаточно далеко, чтобы не застыдить Артура за что-то ещё, скользит ближе, прижимаясь грудью к знакомому плечу.
– Сладкий, – говорит он, – ты не покажешь мне дом? Я бы с радостью посмотрел на окрестности.
Сара неодобрительно щурится на ласковое прозвище, но Имс показательно игнорирует её. Артур на секунду вскидывает брови, но потом медленно выдыхает и кивает.
За его спиной, Рейчел посылает Имсу проницательный взгляд, который, скорее всего, выражает одобрение. Имс не может сказать точно.
– Восхитительно, – выдаёт он, берет Артура за руку и тянет из-за стола. Артур следует за ним вниз по ступенькам, и к выходу из дома, и вверх по улице. Наконец, Имс останавливается на какой-то детской площадке и отпускает его, без слов протягивая пачку сигарет.
Артур вытаскивает одну и минут десять молча курит, прислонившись к изгороди. Когда сигарета заканчивается, он вздыхает, крутя в руках испачканный фильтр, и царапает бумагу ногтем большого пальца.
– Я так понимаю, – тихо начинает Имс, – за всем этим стоит какая-то история, да?
Артур делает глубокий вдох и выдыхает, криво улыбаясь.
– Довольно скучная история.
– Я рискну.
– Просто они…, – Артур вздыхает, проводя рукой по волосам. – Мы с Сарой никогда не ладили, даже когда были детьми.
– Не представляю, почему, – говорит Имс, когда становится ясно, что продолжения не последует. Артур смеется – точнее, это был бы смех, если бы звук не был таким болезненным, почти горьким.
– Она не всегда была такой, – говорит он. – Просто она никогда не рвалась вперед, а я был единственным мальчиком, и наши родители вроде как… избаловали меня. А потом я разочаровал их, и Сара никогда не перестанет напоминать мне об этом. Как будто я не смирился давным-давно. Знаешь, мама так и не простила меня. За то, что бросил бизнес-школу, за то, что… Я должен был жениться и унаследовать фирму отца, должен был больше быть рядом. Она до сих пор говорит мне, что я разбил их сердца.
– Как мило с её стороны, – бормочет Имс. Артур пристально смотрит на него, но во взгляде почти нет привычной вызывающей силы. Артур выглядит просто уставшим.
- Я не прошу их обожать меня, – говорит он. – Это не будит меня по ночам, ничего такого. И мне, правда, уже всё равно, и было всё равно уже тогда. Мне от них ничего не нужно, но…чёрт, Имс, я не знаю. Просто они хотели, что бы я был одним человеком, а я оказался совершенно другим, вот и всё.
Он вздыхает, запрокидывая голову назад.
– Последний раз я был дома сразу после того, как Мол…ну, ты знаешь. Я просто…Я всё организовал, привёз Кобба в город, потом увёз обратно. Я понимал, что должен идти за ним, но…Я не знал, вернусь ли когда-нибудь в Штаты снова, не знал, куда ещё пойти, и я подумал, что должен хотя бы попытаться навестить их.
Его губы дергаются, как будто он признает слабость, которую не хотел раскрывать, и Имс ненавидит себя. Потому что он знал, знал, когда проснулся один на утро после смерти Мол, что Артуру нужно, чтобы за ним пошли, и он проехал весь чёртов путь до аэропорта, прежде чем сказать себе, что ведёт себя глупо. «Не льсти себе», – подумал он тогда, и даже когда Артур написал ему в середине ночи, и когда ответил на звонок, он не позволил себе увидеть, что в нём нуждаются, что он должен идти.
Тогда он не знал Артура так хорошо, не понимал, что тот никогда не попросит о том, чего, чёрт возьми, хочет, не послушал свою интуицию, и Артур пришёл сюда, сюда, где с ним обращаются, как с изгоем, где смотрят с разочарованием.
Имс едва сдерживается, чтобы не сорваться. Чтобы не схватить Артура и не убежать.
– Сара была беременна, – продолжает Артур. – Она только узнала и устроила вечеринку: мне тогда нужно было встретиться с Коббом, а она хотела, чтобы я остался. Но я не мог, потому что обещал, и потому что Кобб уже вернулся к работе, и я не мог дать умереть и ему тоже, и, слушай, не хочу вдаваться в подробности, но она сказала, что мне всегда насрать на всех, кроме себя, и я просто…я вышел из себя. Я, правда, не должен был, но…
– Господи, блядь, боже, – шипит Имс в ответ, – конечно, ты должен был. Это самая нелепая вещь, которую я когда-либо слышал.
Артур заторможено моргает, как будто не знает, как реагировать. Затем трясёт головой и говорит: – Я назвал её самовлюбленной предвзятой сукой и сказал, что не остался бы, даже если б мог. Как-то так. Я сказал им всем, что не остался бы, даже если б мог, и с тех пор всё…непросто.
Теперь Артур уже не крутит в руках – рвёт – сигаретный фильтр на кусочки, клочки картона застревают под его ногтями, никотин остается желтым на пальцах. И Имс больше не видит смысла останавливать себя, как останавливал весь день – он делает шаг вперед, притягивает Артура к себе и обнимает одним ловким движением.
– Боже, – говорит Артур, стараясь отодвинуться как можно дальше, – Имс, отстань, не будь идиотом.
– Ну уж нет, – отвечает он. – Дело в том, солнце, что я сдерживался, чтобы не покалечить кого-нибудь с того момента, как мы покинули аэропорт, поэтому сейчас просто заткнись и иди ко мне, ладно? Мы же не хотим ещё одной строчки в моём личном деле?
– Какая дурацкая ложь, – бормочет Артур, но перестает сопротивляться и позволяет Имсу сгрести себя в охапку. Через минуту он немного расслабляется и обнимает Имса в ответ, ладони ложатся поверх рубашки. Его голова опускается Имсу на плечо, он делает несколько медленных, будто отмеренных, вздохов.
– Знаешь, – тихо говорит Имс, – мне очень даже нравится, каким человеком ты оказался. Пусть ты и говнюк.
Артур смеется, но ничего не говорит. Через несколько минут Имс слышит непривычно тихое и неуверенное «спасибо» и не знает, за что его благодарят: за его слова, за объятья, или за что-то большее – за то, что он вообще здесь.
Имс решает, что это неважно. Он обнимает сильнее и остается, массируя ладонью напряженную спину Артура до тех пор, пока солнце окончательно не скрывается за горизонтом.
--
Следующим утром Имс просыпается раньше, чем планировал, и даже не удивляется. Проклиная свою тупую неспособность уснуть в какой-то еще кровати, кроме собственной, он изо всех сил старается не ёрзать слишком сильно, чтобы не разбудить Артура, уснувшего, прижавшись к его боку.
То, что Артур всё равно просыпается, моргая мутными глазами, только доказывает, как хорошо он знаком с этой имсовой привычкой.
– Боже, Имс, который час? – стонет он. Имс хмурится.
– Шесть тридцать, – признаётся он. – Прости, сладкий. Засыпай обратно.
– Ты, – воинственно бормочет Артур, но, похоже, забывает оставшуюся часть предложения. – Ненавижу твои грёбанные…штуки…со сном.
– Мои штуки со сном? – повторяет Имс, стараясь не смеяться.
– Заткнись, – бормочет Артур. На его голове страшный беспорядок, и Имс слегка ерошит его волосы, просто потому что может. – И прекрати это.
– Серьезно, – мягко говорит Имс, – спи. Я сбегаю в туалет, может быть, возьму газету, и сразу вернусь.
– Хорошо, – вздыхает Артур, снова закрывая глаза. Имс целует его в скулу, получая в награду слабое «мммм», и аккуратно освобождается. Он идёт в ванную, по-быстрому принимает душ и умыкает с крыльца газету, надеясь, что никто не будет сильно возмущаться, когда обнаружит пропажу.
К тому моменту, как он возвращается наверх, Артур уже растянулся всю кровать. Имс смеется и осторожно приподнимает его руку, чтобы скользнуть под неё.
Артур издает что-то среднее между храпом и стоном и переворачивается, устраивая голову на бедре Имса. Привыкший к такому, Имс ловко раскрывает бизнес-сводку одной рукой и зарывается второй в волосы Артура, рассеянно поглаживая его каждые пару минут.
Когда он дочитывает газету и наполовину разгадывает кроссворд, Артур начинает подавать первые признаки жизни.
– Вашу, блядь, мать, – говорит он.
Имс, ожидавший случайных ругательств от Артура, чей блестящий мозг ещё только готовиться запуститься, согласно мычит и продолжает думать над пунктом 41 по вертикали.
– На чём ты застрял? – неожиданно спрашивает Артур, открывая глаза. Имс постукивает ручкой по описанию, и Артур вглядывается в буквы, сонно моргая.
– Мне кажется, это «Лесков», – решает он с зевком. – Через «С», не через «З».
– Спасибо, солнце, – говорит Имс и вписывает слово. – Можешь ещё поспать, если хочешь.
– Нет, у нас много дел, – вздыхает Артур, потягиваясь. – Ты украл всю газету или только кроссворд?
– Всю, – отвечает Имс, наклоняясь, чтобы поднять её. Артур садится, удобно опираясь на Имса, и открывает первую страницу.
Через несколько минут, он наклоняется и рассеянно целует Имса в шею.
- С утром.
– И тебя, – говорит Имс, на минуту откладывая кроссворд, чтобы извернуться и поцеловать Артура как следует. Артур легко улыбается ему в губы, теплый и близкий. – Агх, сладкий, твоё дыхание.
– Твоё хуже, – весело хмыкает Артур, подбирая листы. – И это не я проснулся сто лет назад.
– Между прочим, я даже кофе не выпил, – не отрицает Имс. – Ты выглядел, как будто тебе очень нужен сон.
– Я мог бы поспать и без тебя, – замечает Артур. Но он улыбается, одной из тех счастливых придурковатых улыбок, наличие которых упорно отрицает.
– Но не так хорошо, как со мной, – парирует Имс, снова опуская глаза в кроссворд.
– Ммм, – безучастно мычит Артур. – Как скажешь, мистер Имс.
И Имс целует его снова, просто потому что не может устоять, когда волосы Артура так торчат во все стороны, а губы всё еще податливые со сна, когда он давит зевоту, тихо вздыхая в ладонь. Имс не может не целовать его, потому что бывают дни, когда он думает, что Артур проекция, дни, когда он не уверен, что это вообще может быть реальностью. Артур поворачивается в его руках, приоткрывает рот, выпуская волну скверного-прескверного дыхания, и зевает снова, ни капли не смущенный тем, что посасывает нижнюю губу Имса.
– Ты совершенно очаровательный по утрам, – говорит Имс, но его голосу явно недостаёт насмешки, потому что он думал об этом миллион раз и сейчас, кажется, пришло время сказать.
Артур, конечно же, бьет его, но совсем не сильно.
--
Они проводят всё утро дома, выполняя мелкие поручения, и в целом пытаясь быть полезными. Но как бы Имс ни старался, его взгляд всё равно то и дело возвращается к Артуру, потому что едва ли кому-то ещё доводилось видеть его в джинсах и свитере.
Иногда Артур ловит его и хмурится, стараясь отвернуться раньше, чем Имс заметит его улыбку. Но Имс всё равно замечает.
Ему странно видеть Артура таким: окруженным людьми, которые говорят и выглядят, почти как он. Видеть, как, несмотря на всё напряжение, рядом с ними Артур по привычке начинает вести себя, как раньше. Потому что в этом доме явно любят друг друга – за всеми придирками и разладами, за напряженной линией артуровых плеч. И, видимо, сам того не замечая, Артур вливается в эту полузабытую рутину, которая когда-то была его жизнью.
Имс видит это в его невольной улыбке в ответ на мамино «милый», даже если за этим обычно следуют жалобы и критика. В том, как его руки сами тянутся к посудомоечной машине, стоит ей запищать. В едва различимом бруклинском акценте Шэрон, который то и дело поскальзывается в его словах, заставляя морщиться.
Взгляд Имса цепляется за одну из фотографий Артура с Бар-мицвы, стоящую в рамочке посередине книжной полки, и он зависает. Артуру тринадцать, он ужасно нескладный, в какой-то ритуальной накидке (Артур удивительно неохотно объясняет еврейские традиции, но Имс предпочитает узнавать от него, а не от гугла), и у него брекеты. Брекеты. И зверское акне.
Это самая очаровательная вещь, которую Имс когда-либо видел.
– Смотрите, кто здесь, – говорит он прежде, чем успевает одернуть себя.
Артур поднимает глаза от кувертных карточек и издаёт полузадушенный стон, но слишком поздно – Шэрон достаёт с полки альбом с фотографиями раньше, чем у Артура появляется шанс что-то сделать.
Она показывает Имсу оставшиеся фото с Бар-мицвы и другие, игнорируя все протесты со стороны Артура. На фотографиях Артур в три года с ореховым маслом, размазанным по лицу, и Артур в шестнадцать с водительскими правами, сжатыми в поднятой руке, улыбающийся во все тридцать два. Артур в разных хэллоуиновских костюмах, и Артур, весело играющий со своими сёстрами – со всеми ними.
Шэрон выглядит гордой, показывая фотографии, а ещё задумчивой и немного грустной. Имс даже думает, что если бы не её напряженные отношения с сыном, она бы понравилась ему.
Само собой в альбоме оказываются фотографии, которые заставляют дрогнуть и его сердце. Артур с военной стрижкой, выглядящий несчастным, и Артур на каких-то семейных праздниках, хмуро стоящий в стороне. Шэрон быстро пролистывает их и закрывает альбом. После этого Артур тут же отворачивается, и Имс не успевает разглядеть выражение его лица или вставить хоть слово.
Он рассеянно гадает, каково бы было знать того юного Артура – простого и счастливого, не обремененного весом собственных ожиданий, – а затем понимает, что в каком-то смысле, он уже знает. Он думает об Артуре по утрам и об Артуре поздней ночью, об Артуре, льнущем к нему, когда ему паршиво, и Артуре, звонящем с другого конца света, упорно бегущем от слов «я скучаю».
Внезапно Имс застывает, шокированный, удивленный и почему-то… гордый Артуром. И он, правда, не может ничего с собой поделать.
– Это было потрясающе, – говорит он, потому что должен сказать хоть что-то. Шэрон расплывается в улыбке, и что-то в этой улыбке цепляет Имса, будто бы так Шэрон предлагает ему немного прощения за то, что он не тот, кого она хотела для своего сына.
– Для вас – может быть, – говорит Артур, возвращаясь с кухни с наполовину съеденным рулетом в руке. Имс знает, что Артур хотел, чтобы это прозвучало легко, но Шэрон сразу же перестаёт улыбаться. Она встаёт и вылетает из комнаты.
– Господи, – вздыхает Артур, отдавая рулет Имсу и проводя рукой по лицу. – Всё время забываю, что она не понимает сарказм.
– Не твоя вина, – говорит Имс, на что Артур только поводит плечами.
– Слушай, мне нужно купить Рейчел подарок, – говорит он. – Хочешь со мной?
– Нет, хочу остаться здесь один, – закатывает глаза Имс. – Но я думал, ты уже…
– А, да. Я перебронировал их места в самолете на бизнес-класс и номер в отеле на люкс, – говорит Артур, забирая рулет обратно и закидывая в рот последний кусочек. – Но это всё на медовый месяц. Я хочу купить что-нибудь материальное на саму свадьбу, иначе будет не то.
– А..., – потерянно произносит Имс. Ему никогда не приходилось сталкиваться с семейной политикой – в его доме жарким боям предпочитали холодную войну, но он понимает. Или, по крайней мере, пытается.
– К тому же, – добавляет Артур, – я хочу убраться отсюда, – и это Имс понимает намного лучше.
Он выходит вслед за Артуром к машине и уступает ему водительское сидение, потому что знает – ничто так не успокаивает Артура, как превышение скорости. Они едут где-то пятнадцать минут, когда Артур вдруг ругается и резко перестраивается влево, сворачивая на маленькую улочку.
Через минуту он выруливает на парковку перед чем-то напоминающим заброшенное офисное здание, разворачивает машину и глушит мотор.
– Интересный магазин, – комментирует Имс, оглядываясь вокруг. Артур теребит рукав, смотрит в окно, и на руль, и куда угодно, только не на Имса.
– Слушай, – говорит он, – я просто.…Всё это так нервно, понимаешь? И я вроде как подумал, что мы могли бы…
– О, – произносит Имс, до которого, наконец, доходит, в чём дело. Он кладет руку Артуру на загривок и притягивает его к себе, приподнимая лицо. На щеках Артура легкий румянец, хотя сам он ни за что этого не признает, и его рука всё ещё сжимает рукав.
– Тогда иди сюда, – выдыхает Имс и целует его.
Артур стонет в поцелуй, перебирается через коробку передач, не разрывая контакт, и кладет ладони Имсу на плечи. Руки Имса ложатся на его бёдра, оглаживая стройные и сильные ноги, ткань дорогих джинсов трёт шершавым пальцы. Рука скользит Артуру под пояс и сжимает его задницу, на что тот довольно ёрзает, раздвигая ноги шире одним уверенным движением.
– Боже, – шепчет Имс, – а я-то думал, что мы будет жить без этого все выходные.
– То, что я не хочу трахаться в родительском доме, не значит, что у меня нет потребностей, Имс, – отвечает Артур, наклоняясь ниже и проходясь зубами по мочке его уха. Имс шипит и сильнее сжимает в руке его ягодицу, чувствуя, как дрожь пробегает по спине, оставаясь приятной тяжестью в паху.
– Не должен был недооценивать тебя, – соглашается он, слегка задыхаясь. – Но кажется, нам понадобится немного больше места, сладкий.
– Заднее сидение, – командует Артур, уже открывая дверь. – Заднее сидение, живо.
– С радостью, – отзывается Имс.
Он выходит следом за Артуром и открывает для него заднюю дверь, на что тот предсказуемо закатывает глаза, и Имс с ухмылкой толкает его внутрь немного сильнее, чем нужно. Артур слегка пошатывается от неожиданности и приземляется спиной на кожаное сиденье, а Имс благодарит всех богов, которых только может вспомнить, за решение взять седан вместо купе.
– Да иди ты…, – говорит Артур, ухмыляясь, и впервые за все эти дни он выглядит совсем собой.
– Ммм, а это идея, – мурчит Имс, забирается внутрь и захлопывает за собой дверь. Он нависает над Артуром, прижимаясь к нему всем телом, и припадает к его шее.
– Боже, – выдыхает Артур, – не смей оставлять… не верю, что прошу тебя не оставлять мне засосы на заднем сидении грёбанной машины. Я как будто снова в старшей школе…
– И с кем же ты делал это в старшей школе? – спрашивает Имс, подтрунивая.
– Ты не можешь ревновать к моим парням из старшей школы, – смеется Артур.
– Парням? – переспрашивает Имс, выделяя множественное число.
– Это просто…совершенно нелогично.
И Имс не ревнует, не совсем. Может быть, это нелогично, и глупо, и совсем не похоже на него, но он совершенно не сомневается в Артуре, не теперь. Но когда Артур смеётся под ним, постепенно освобождаясь от ужасного напряжения, сковавшего его плечи, Имс просто не видит причин не напомнить ему, почему он, Имс, лучший его вариант.
– Что ж, – говорит он, – ладно. Позволь мне показать, насколько я круче всех твоих мальчишечьих завоеваний.
– Я бы посмотрел на это, – стонет Артур, продолжая упорствовать просто из чувства противоречия. Имс приподнимается на локтях и хищно смотрит на него, ухмыляясь. В глазах Артура горит вызов, яркий и притягательный, а Имс никогда не мог устоять перед вызовом.
– Отлично, – говорит он.
А затем накрывает ширинку Артура рукой, тянет собачку вниз и срывает с него джинсы, швыряя их куда-то на переднее сидение. Он стягивает с Артура трусы, освобождая его член, и о, у Артура уже стоит. Имс проводит подушечкой большого пальца вверх по его члену, вырывая у Артура длинный, низкий вздох.
– И это всё, на что ты способен? – спрашивает он, выгибая бровь.
– О, едва ли, – смеется Имс и опускается ниже.
Одна из лучших вещей в Артуре – это то, какой он чертовски нетерпеливый, и как много из того, что говорит его тело, он никогда не произнесёт вслух. Он закидывает ноги Имсу на плечи и слегка подаётся бедрами вперед, поднося член ближе к его рту, и Имсу почти смешно от того, насколько он заблуждается в своих ожиданиях.
– Ну уж нет, сладкий, – шепчет Имс, щекоча дыханием кожу его бедра. – В конце концов, я тут доказываю, какой я незаменимый, а это далеко не предел моей креативности.
Он опускает голову ниже и ниже, пока не доходит до задницы. В предвкушении Артур издает короткий полувсхлип, который совершенно блекнет в сравнениис длинным протяжным стоном, который вырывается у него, когда Имс погружает свой язык внутрь, лаская его анус широкими движениями языка.
– Черт, – выдыхает Артур, – ох, блядь, Имс…
– Шшш, – он толкается глубже, работая языком внутри задницы Артура, чьё тело содрогается от дрожи. Имс поднимает руки, разводит его бедра чуть шире на своих плечах и мычит, взрываясь горячим дыханием внутри. Он вынимает язык и прерывисто ведёт им по краю входа Артура, и Артур скулит, выгибаясь под ним, чтобы прижиматься плотнее.
– Имс, Имс, ебаный в рот, о, боже, Имс, – стонет он, – о, черт, так хорошо…
– Неужели? – осведомляется Имс, отстраняясь ровно настолько, чтобы говорить. Но даже так, даже просто его дыхание заставляет Артура дрожать. Имс ухмыляется.
– Боже, да, просто…Почему ты остановился, черт, возьми, не останавливайся…
– Ты уже готов признать, что я лучший? – спрашивает Имс, прижимаясь поцелуем к его коже. Он слегка вонзается в неё зубам, и бедра Артура смыкаются над ним.
– Это не…это не какое-то грёбанное…
– Так, значит, это «нет», – шепчет Имс, слишком увлеченный своим занятием, чтобы заставить голос звучать разочарованно. – Думаю мне просто нужно стараться чуть-чуть сильнее, чтобы у тебя не осталось сомнений.
Он снова склоняет голову, и на этот раз его движения более тщательные, более точные, и Артур тянет руку к его волосам, чтобы сжать их в кулаке. Он сжимает так крепко, что его костяшки наверняка побелели, и если он начнёт тянуть ещё сильнее…Имс думает, что останется без волос, к тому времени, как закончит, но это того стоит. Потому что когда он закончит, Артур будет лежать под ним совершенно без сил; он будет расслаблен так, как никогда в своей жизни.
– Ты не сможешь даже ходить, – шипит он, не уверенный, что Артур вообще его слышит. – Даже ходить, Артур.
– Господи, да, – хрипит Артур, – Мать твою, Имс, да.
Имс не отвечает, просто снова скользит языком внутрь, поднимает руку и вслепую ведёт ей вверх, пока пальцы не находят рот Артура. Артур ни секунды не колеблется, прежде чем вобрать их в рот, мокро облизывая.
И уже от этого член Имса дергается и твердеет так, что на секунду белая пелена застилает глаза.
– Прекрасно, – шепчет он, вынимая пальцы, – о, сладкий, я так ценю твои старания, правда, так ценю, – и отстраняется от входа Артура, чтобы тут же прижать к нему два пальца. Прежде чем Артур успевает среагировать, Имс накрывает ртом его член, втягивает щеки и жестко отсасывает, разводя пальцы в его заднице.
Артур издаёт короткий вскрик и выгибается дугой – его ноги по-прежнему на плечах Имса, а кожаные сидения почти не касаются кожи.
– О, боже, Имс, что…что ты, блядь, делаешь, о чёрт, чёрт, чёрт…
Имс прикидывает, что у него ещё есть минутка, прежде чем Артур кончит под его ласками, и решает воспользоваться ей на полную: обводит сочащуюся головку языком и вводит в Артура третий палец, просто чтобы почувствовать дрожь чужого тела. С губ Артура по-прежнему срываются судорожные проклятья, обрывки фраз, которые он не в силах закончить, он шепчет имя Имса, и от этого у Имса стоит так, будто это последний стояк в его жизни.
– Если ты не хочешь, чтобы я…, – частит Артур, – ты... господи боже, Имс, как, как, чёрт возьми, я должен…
– Прости, солнце, – извиняется Имс, совершенно не раскаиваясь. Он отстраняется и широко ухмыляется, по-прежнему не вынимая пальцев из Артура, который неотрывно смотрит на его рот.
– Ты, – выдавливает он, – ты слегка…
– Почему бы тебе не помочь мне с этим, – воркует Имс, вынимая пальцы, и вдруг чувствует, как ноги Артура соскальзывают с его плеч. В следующее мгновение горячие губы накрывают его собственные. В их поцелуе жестокость и страсть, рука Имса скользит под свитер Артура, и он чувствует, как Артур дрожит от желания.
– Имс, – почти плачет он, – Имс, господи боже, ты не можешь просто…я, блядь, умру, я…
– Давай-ка снимем это, – шепчет Имс, слова превращаются в неясную кашу, потому что, по правде говоря, его собственный самоконтроль тоже летит к чертям от того, какой Артур безумно красивый сейчас: в поту с расширенными зрачками, совершенно расхристанный. Имс хватается за воротник его свитера и стягивает его через голову, наклоняется, чтобы дотронуться зубами до сосков, наплевав на то, что сам Артур тянется к его собственной рубашке. Имс быстро стряхивает её, и не останавливается, даже если хватка Артура на его плечах обещает оставить синяки.
– Нннх, – хрипит Артур, когда язык Имса проходится по чувствительной коже. – Ебаный, блядь, в рот.
– Ты готов?.. – спрашивает Имс, ухмыляясь Артуру, чей сосок сейчас пойман между его зубами. Артур опускает на него взгляд.
– Что за чёрт, – спрашивает он, его голос дрожит, – конечно, я…конечно, я, блядь, готов, что ты…
– …готов признать, что я лучше всех, кто у тебя когда-либо был? – рычит Имс. Он отстраняется и быстрым движением переворачивает Артура на живот, чтобы снова начать вылизывать вход. – Готов признать, что никто никогда…
– Прекрати играть со мной и – ох – трахни меня, Имс! Твою мать, заткнись и трахни меня, – упрямствует Артур, его лицо вжато в гладкую кожу сидения.
- Нет, пока ты не скажешь, – шепчет Имс. – Не трахну, пока не услышу, как ты признаёшь это…
– Чёрт с тобой, – выплевывает Артур, – ты лучший. Ты, блядь, лучший, никто никогда даже близко не был так хорош, Имс. А теперь не мог бы ты, пожалуйста, трахнуть меня.
И на секунду Имс застывает, от потрясения просто неспособный выполнить просьбу. Он знал, что хочет услышать, и не сомневался, что сможет добиться этих слов, но слышать такое вживую это…
– О, Артур, – шепчет он, наклоняясь, чтобы поцеловать его в лопатку.
– Не распускай слюни, ты, гандон, – выдыхает Артур. – Боже, это может подождать, я сейчас, блядь, взорвусь…
– Ладно-ладно, – соглашается Имс, – шшш, ладно.
Он расстёгивает свою ширинку и вынимает уже готовый, сочащийся смазкой член. В его кошельке есть презерватив, и Имс разрывает упаковку, быстро раскатывая презерватив по члену. Артур растянут так хорошо, что легко принимает его – только быстро и рвано дышит, когда Имс дразняще медленно входит на всю длину.
Продолжение в посте ниже...
Автор: gyzym
Ссылка на оригинал: http://archiveofourown.org/works/135913
Переводчик: vichenta
Размер: (в оригинале) 19568
Пейринг/Персонажи: Имс/Артур
Категория: слэш
Рейтинг: NC-17
Предупреждение: мат
Краткое содержание: Артур лениво и расслабленно усмехается, и Имс думает, что, должно быть, именно так люди и справляются с этим, держась друг за друга, когда больше не за что.
Примечание переводчика: Этот фанфик седьмой из серии «Wherever You Will Be (That's Where I'll Call Home) [The DomesticVerse]» gyzym. Первый на inception-календарь перевела замечательная шарик, ты балбес, почитать можно тут. Второй можно найти по ссылке, третий здесь. Четвертый лежит вот тут, пятый здесь, шестой здесь . Надеюсь, вам понравится перевод, приятного прочтения!
читать дальшеИмс самозабвенно читает украденную копию Нью-Йоркера, когда из коридора доносится хлопок входной двери.
– Сладкий? – зовет Имс, поднимая глаза. – Это ты?
– Нет, – раздаётся резкий ответ. – Это воры.
– О, – отвечает Имс и снова опускает взгляд, – что ж, в таком случае, в спальне есть картина – я уже несколько месяцев прошу Артура сжечь её. Избавишь меня от нее, и я сохраню тебе жизнь, идёт?
– Даже, мать твою, не начинай, – огрызается Артур, врываясь в комнату и швыряя своё пальто на кресло. Он наклоняется, чтобы поставить портфель и начинает развязывать галстук, на ходу скидывая туфли. – Богом клянусь, я…
Имс только смеется, захлопывая журнал.
– Трудный день, да?
– Ты и не представляешь насколько, – стонет Артур. И теперь, когда он выпрямился, Имс замечает неровный фингал, украшающий его левый глаз. Имс вскидывает брови.
– Сладкий, кажется, у тебя что-то на лице…, – начинает он, на что Артур показывает ему средний палец и уносится в спальню. Имс со вздохом поднимается с дивана и идёт к морозилке.
– Не хочешь поделиться? – кричит он.
– Хочу пристрелить кого-нибудь, – отвечает Артур, чей голос приглушен рубашкой. – Это считается за «поделиться»?
– У тебя или у нормальных людей?
– Не думаю, что кто-то смог бы остаться нормальным после сегодняшнего дурдома, – звучит ответ. Имс проглатывает смех – его никогда не перестанут удивлять британские фразочки, проскальзывающие в речи Артура, – он вытаскивает из морозилки упаковку замороженного гороха и захлопывает дверцу. – Я, правда, не думал, что после того, как Кэпплман отказался нам платить, всё может стать ещё хуже. Как выяснилось, я был чертовски неправ.
– Кэпплман мудак, – соглашается Имс, заходя в гостиную с упаковкой гороха за спиной. – Но это едва ли твоя вина.
– Что ж, Кобб с тобой не согласен, – ворчит Артур, появляясь в комнате в боксерах и футболке, которая – Имс более чем уверен – ещё недавно была его.
– Артур, – зовёт он.
Артур поворачивается, и с его языка уже готова слететь очередная гадость, когда Имс встречает его на полпути. Подняв руку, он прижимает горох к синяку под глазом и ровным плавным движением ловит Артура за талию и целует, продолжая прижимать к глазу горох.
– Ммммф! – мычит Артур, но уже через секунду отвечает с куда более расслабленным «мммм». Он выдыхает в рот Имса, приоткрывая губы, пальцы сжимают ткань рубашки, и Имс издает довольный звук, коротким движением прижимаясь ближе прежде, чем отстраниться. Его рука, впрочем, так и не покидает талии Артура, а вторая, по-прежнему, удерживает пакет на месте.
– Давай попробуем ещё раз, ладно? – произносит он с улыбкой. – Привет, сладкий.
– Привет, – бурчит Артур, уголки его губ слегка приподнимаются. – Извини.
Имс не отвечает, просто ещё раз коротко целует его и опускает пакет с горошком вниз. Глаз Артура местами фиолетовый, только начинает опухать. Имс присвистывает.
– Боже. Не хочешь рассказать, кто тебя так разукрасил?
– Если ты засмеешься, – сурово говорит Артур, – тебе будет очень больно. Я заставлю тебя скулить, Имс. И это совсем не эвфемизм.
– Принято, – со всей серьезностью говорит он, на что Артур вздыхает и прикладывает руку к глазу.
– Какой-то сопляк пытался спереть мою машину.
Имс недоуменно моргает.
– Ты шутишь.
– Имс, у него был водяной пистолет, покрашенный из баллончика, – стонет Артур. – Он пытался угрожать мне. Покрашенным из баллончика водяным пистолетом.
– Думаю, мне стоит позвонить ему, – говорит Имс, слегка сдвигая пакет. У Артура вырывается короткое, болезненное шипение. – Мне очень хочется узнать, как он умудрился достать тебя.
– Он ждал за машиной, – мрачно говорит Артур. – Я подумал, что он потерялся, ему было не больше пятнадцати… а затем этот спиногрыз ударил меня и достал свой тупой пистолет. Чёрт, из всех неловких, абсурдных ситуаций…
– Бедняжка, – произносит Имс. Он убирает руку с талии Артура и проводит пальцами по его волосам, игнорируя свирепый взгляд. – Нет-нет, не смотри на меня так, я имел в виду его, сладкий, не тебя. Что ты с ним сделал?
Артур дергает головой.
– Выбил ему плечо, – признается он. – А потом забрал телефон и поговорил с его родителями. Опустив некоторые детали, конечно.
– Да ты примерный гражданин, как я погляжу, – отвечает Имс и, наконец, позволяет себе рассмеяться, проводя большим пальцем по щеке Артура. Тот пытается хмуриться, но в итоге, расплывается в улыбке. И пусть он выглядит совершенно нелепо с пакетом на пол-лица, Имс не может удержаться, чтобы не поцеловать его ещё раз, прежде чем сделать шаг назад. – Есть хочешь?
– Умираю с голоду, – отвечает Артур, перехватывая контроль над ледяной упаковкой. – Я хотел заехать куда-нибудь по дороге, но не знал, сколько у меня времени, прежде чем я лишусь периферийного зрения. Ты уже ел?
– Да, прости. Я сделаю тебе что-нибудь, но только если ты продолжишь держать пакет. В противном случае – ты сам по себе.
– Идёт, – вздыхает Артур, падая на диван.
– Хочешь чего-то конкретного?
Повисает небольшая пауза, прежде чем Артур отвечает.
– У нас ещё осталось то тушеное мясо?
Имс подходит к холодильнику и проверяет.
- Немного. Я могу добавить его в пасту.
– Звучит отлично, – кричит Артур. – Ты забрал почту?
– На столике, – кричит Имс, ставя кастрюлю с водой на плиту и доставая петрушку из овощного ящика.
Он слышит, как Артур бормочет «спасибо», слышит тихий шелест бумаги и звук включающегося телевизора. Улыбаясь, Имс разогревает мясо и вываливает его в спагетти, когда те готовы. Всё уже в миске, когда Артур произносит «Вот же блядь».
Зажав миску в левой руке, Имс возвращается в гостиную. Артур сидит на диване, запрокинув голову на спинку, доверяя гравитации держать пакет у его глаза. Он с нескрываемым раздражением смотрит на нечто, подозрительно напоминающее приглашение на свадьбу.
– Считаю своим долгом напомнить, что в реальном мире ты не можешь испепелять предметы взглядом, – говорит Имс, протягивая ему миску. Артур вскакивает и забирает её, опуская упаковку с горошком и отбрасывая приглашение в сторону. Он набрасывается на ужин так, как будто не ел неделю. – И что случилось на этот раз?
– Не сейчас, я ем, – всё, что Имс получает в ответ. Так что он пожимает плечами и садится, умыкая пульт, и переключает каналы, пока не натыкается на фильм про Джеймса Бонда.
– Ты ходячий стереотип, – хмыкает Артур, когда поднимает голову, чтобы вздохнуть, и замечает это. – По крайней мере, это Шон Коннери. Кстати, офигенно вкусно.
– Спасибо, солнце, – рассеянно говорит Имс. Он откидывается на спинку и погружается в сюжет. Через несколько минут Артур молча протягивает ему приглашение и встает, чтобы отнести миску в раковину.
Имс осматривает карточку со всех сторон и вскидывает брови.
– Твоя сестра выходит замуж.
– Одна из сестёр, – подтверждает Артур, возвращаясь в гостиную. – Я знал, что ни за что на свете не должен был давать им этот адрес.
– Она оставила очень милое примечание, – тянет Имс, рассматривая сделанную от руки приписку. – А я ещё думал, что ты самый жестокий в семье.
Артур тепло смеется.
– Я же должен был у кого-то учиться.
Он садится и потягивается, прежде чем умоститься на диване, положа голову Имсу на грудь. Имс ловко тянется к пачке гороха, лежащей за Артуром, и снова прикладывает её к его глазу, ухмыляясь и отгоняя руку, когда тот пытается отобрать её.
– Уж прости мне моё желание видеть тебя зрячим завтра утром, – говорит он, – боюсь, я ничего не могу с собой поделать.
Артур закатывает свой единственный глаз, но на его губах играет легкая улыбка, так что Имс снова переводит взгляд на приглашение.
– До свадьбы всего две недели. Разве такие штуки не должны приходить заранее?
– Это Рейчел, – мрачно бурчит Артур. – Она знает, что если даст мне больше времени, я найду способ откосить.
– Ты же не собираешься на полном серьезе пропустить свадьбу своей собственной близняшки? – говорит Имс, хмурясь. – Я ни в коем случае не осуждаю, сладкий, но ты же возненавидишь себя за это. Тебе, правда, нравится Рейчел.
– Я люблю Рейчел, – буркает Артур. – Само собой я бы пошел. Просто… я бы подкрался через задний ход и загубил бы ей девичник или ещё что-то в этом роде. Не пересекаясь с остальными. А сейчас у меня нет времени планировать.
Артур напряженно поводит плечами, и Имс со вздохом прижимает свободную ладонь к его спине, массируя, пока не чувствует, что мышцы немного расслабляются.
– Всё не может быть так плохо, – на пробу говорит он.
Артур смеётся сухо и безрадостно.
– Ты не знаешь мою семью.
– Но ты ведь понимаешь, что они знают, где ты живешь? Наверняка, они будут надоедать нам, пока ты не приедешь.
– Или мы можем переехать, – вздыхает Артур. – Я слышал, Йемен очень красив в это время года.
– Я могу поехать с тобой, – предлагает Имс после небольшой паузы. Он не до конца уверен, что сказал всё правильно и не нарушил никаких установленных Артуром негласных границ, – которые иногда совершенно выводят Имса из себя – но слова сами вырываются у него. – Я имею в виду – на свадьбу. Не в Йемен. Я однозначно против Йемена.
Артур резко садится – спина прямая, как палка – и смотрит на него шальным взглядом, хотя стоит признать, безумнее всего выглядит синяк под его глазом.
– Что значит, ты можешь поехать со мной? – спрашивает он. – Если ты не едешь, я тоже не еду, кто-то же должен удерживать меня от матереубийства… Господи-боже, я хоть раз за весь разговор намекнул, что еду без тебя?
Имс смеется, чувствуя странную легкость в груди.
– Прости, солнце, – бормочет он. – Просто не хотел давить, вот и всё.
– Ублюдок, – ворчит Артур, снова опускаясь вниз. – Так запросто кинуть меня на растерзание львам.
– Исходя из тех немногих разговоров на эту тему, что у нас были, думаю, львы бы были предпочтительнее.
– Львы – это просто, – соглашается Артур, поворачиваясь к телевизору и позволяя Имсу снова приложить лёд к своему глазу. – Худшее, что они могут сделать со мной – это съесть. С моей же семьёй …всё несколько сложнее.
---
Дом, в который они приезжают, находится на Остер Бэй, он не маленький и не большой, с облупившейся краской под окном. Имс представлял, его несколько иначе, больше и строже, и когда он говорит об этом Артуру, тот почти смеется.
– Подожди, пока не увидишь мои детские фотографии, – говорит он, легко улыбаясь. – Сплошь худые коленки и великоватые футболки.
– Ты брешешь, – отвечает Имс, округляя глаза. – Ты вышел из утробы, упакованный в сшитую на заказ распашонку, я точно знаю.
– Будь так добр, никогда не произноси слово «утроба» снова, – морщится Артур, а затем трёт лицо внешней стороной ладони, и от его веселости не остается и следа. – Просто напомню, что мы ещё успеваем в Йемен.
– Не то чтобы я не оценил иронии, солнце, – говорит Имс, – но мы уже приехали.
– Ладно, – вздыхает Артур. Он поднимает руку, чтобы постучаться, но Имс ловит её, удерживая. Он хочет сказать что-нибудь ободряюще-насмешливое, что-нибудь, что прогонит из плеч Артура это дурацкое напряжение, но когда Артур поворачивается к нему, Имс застывает, пораженный тем, каким внезапно юным он выглядит.
Он пропускает волосы Артура сквозь пальцы и вместо слов втягивает его в поцелуй, от которого оба забывают о двери. И то, как Артур отвечает – закрывая глаза и слегка мыча в поцелуй, сжимая край Имсовой рубашки – уже говорит о том, как на самом деле он напряжен.
– Всё будет хорошо, – бормочет Имс ему в губы, и Артур стонет и скользит языком ему в рот. И пускай поцелуй выходит немного жёстче, чем нужно, Имс смеется, не разрывая его, и только притягивает Артура ближе за поясницу.
Артур издает мягкий звук и слегка прикусывает нижнюю губу Имса, свободной рукой обхватывая его за шею и проводя кистью по оставшейся на щеке щетине. Имс на полном серьезе думает вернуться в машину и продолжить расслаблять Артура в более подходящем месте, когда….
– Ради всего святого, Артур! – раздаётся женский голос. – Это твой первый визит домой за пять лет и тебе обязательно нужно устроить шоу?
Артур отпрыгивает от Имса, как ошпаренный, мгновенно заливаясь краской. Он в ужасе, и Имсу нестерпимо хочется сделать что-нибудь, чтобы поскорее стереть это выражение с его лица.
Он не знает точно, когда вид совершенно разбитого Артура перестал быть забавным и начал злить. Это одна из тех вещей, о которых он предпочитает не задумываться.
– Мам, – говорит Артур, – я, ээ…
– Боюсь, он стал жертвой моего дурного влияния, – мягко вклинивается Имс, улыбаясь ей. – Я уверен, он во всех красках расскажет вам, какой я безнадежный, клинический случай.
– Не то чтобы я пытался отвертеться, но это, правда, так, – бурчит Артур, глядя на Имса со странным выражением на лице. Имс не может разобрать раздражение это или благодарность.
– Артур не говорил, что приведет друга, – говорит мама Артура, окидывая их невозмутимым взглядом. Артур стонет.
– Нет, говорил, – настаивает он. – Я сказал вчера тебе, я сказал Рейчел, я говорит об этом ещё неделю назад, и Имс не мой…
– В любом случае, Рейчел мне ничего не сказала, – фыркает мама Артура, пропуская мимо ушей всё остальное. – Но, похоже, теперь уже всё равно ничего не поделаешь. Значит, Имс?
Имс кивает, протягивая руку.
– Приятно познакомиться, миссис…
– Просто Шэрон, пожалуйста, – перебивает она, пожимая протянутую руку. – Отбросим формальности. Артур, что случилось с твоим лицом?
Артур посылает Имсу короткий взгляд, в котором явно читается «значит, «уже почти ни капельки не заметно» говоришь? Ну, конечно, мать твою» и вздыхает.
– Пустяки. Какой-то парень пытался украсть мою машину несколько недель назад.
– Вот что значит жить в грязном городе, – ворчит Шэрон. – Я говорила тебе, что на Западном побережье намного лучше, люди здесь куда разумнее.
– Мириады возражений против моих жилищных условий приняты, – говорит Артур. Он уже заметно раздражен и взвинчен так сильно, что Имсу кажется, что он вот-вот выстрелит вверх разжатой пружиной. Ему хочется дотронуться до руки Артура, но он понимает, что сейчас это вряд ли не поможет.
– И когда последний раз ты нормально ел? – продолжает Шэрон, не смущаясь. – Кожа да кости. На тебя больно смотреть. И эта одежда, Артур. Не знаю, почему ты так упрямствуешь в своём желании одеваться, как какая-то суперзвезда.
Артур сжимает пальцы на переносице. И Имс буквально слышит, как скрипят его зубы.
– Рейчел здесь?
– Как всегда – сразу к сестре, – вздыхает Шэрон. – Хоть бы раз поинтересовался, как дела у матери.
– Мы разговаривали вчера, – цедит Артур сквозь зубы, – мы говорили полтора часа, пока я пытался работать…
– Работа прежде семьи, – строго отвечает Шэрон. – Так жить нельзя, Артур.
– Ладно, – рявкает Артур. – Привет, мам, как ты, рад встрече, Рейчел тут?
Шэрон молча отворачивается и орёт куда-то вглубь дома: «Рейчел, твой брат приехал!», а затем снова поворачивается к ним, и бросив короткое «надеюсь, теперь ты доволен», гордо удаляется, оставляя их стоять на крыльце вместе с их сумками.
– Боже, – смаргивая, выдаёт Имс минуту спустя. Артур натянуто улыбается.
– Я пытался тебя предупредить.
Имс ищет, что сказать, кроме: «Она всегда такая?» – очевидно, да – и «Можно я ударю её?» – очевидно, нет. Он останавливается на «Я начинаю понимать, почему ты так рвался в Йемен», – и получает в награду уже немного более искреннюю улыбку.
– Ещё не поздно, – говорит Артур, вставая с ним плечом к плечу. – Это даже не обязательно должен быть Йемен. Мы можем поехать в Каир. Я знаю, как ты любишь Каир.
– Да, но ты терпеть не можешь Каир, – напоминает Имс.
– Лучше Каир, чем это, – бормочет Артур, а затем замечает появившуюся из-за угла девушку и, искренне улыбнувшись, идёт к ней навстречу, оставляя Имса. – Рейчел!
– Артур! – кричит она, сжимая его в объятьях. – Слава богу, я думала, мне придется убивать маму в одиночку.
Артур смеется.
– И оставить ту прекрасную штуку, которую я купил тебе в подарок, без хозяйки? Хорошо, что я появился, – он отпускает её и оценивающе оглядывает. – Хорошо выглядишь.
– Ты едва ли можешь судить, – говорит она, поднимая брови. – Мы не виделись несколько лет.
– Ради всего святого, хотя бы ты не начинай, – стонет Артур со всё той же улыбкой на губах. – Ведь сейчас я здесь.
И она не может удержаться и тоже расплывается в яркой сверкающей улыбке.
– Да, ты здесь.
Она настоящая красавица, замечает Имс: с волосами такого же оттенка, что и у Артура, с яркими голубыми глазами. Она лучится светом и добротой – Имс несколько раз разговаривал с ней по телефону и сейчас удивлен тем, как её голос подходит её лицу. Когда она поворачивается к нему, на её губах ухмылка, и Имс замечает, как она похожа на Артура.
– Артур, – произносит она, – ты говорил мне, что он симпатичный, но не говорил, что настоящий красавчик.
– Прекрати льстить ему, – предупреждает Артур, слегка краснея. – Он и так невыносим.
– Вряд ли это изменится от количества правды, сказанной вслух, сладкий, – ухмыляется Имс. – Рад наконец-то встретиться, Рейчел.
– Взаимно, мистер Имс, – отвечает она, а потом обнимает и его тоже, тепло и крепко. Когда она отступает назад, то быстро переводит взгляд с одного из них на другого, и её улыбка становится шире.
– Ты выглядишь счастливым, – наконец, решает она. Румянец Артура становится ощутимо сильнее, он опускает голову, и Имс не может сдержать улыбки. Очевидно, Рейчел этого достаточно. Она снова подходит к ним и начинает суетиться вокруг сумок, а затем проводит их наверх, в комнату, против которой горячо возражает Артур.
– Боже, не могу поверить, что когда-то мне нравилось спать здесь, – бурчит он. Рейчел сокрушенно стонет.
– Даже не начинай. Я пыталась уговорить её позволить вам остановиться в отеле, но она ныла и ныла…
– Я знаю, – вздыхает Артур. – Где все?
– Ханна перешивает своё старое платье подружки невесты…
– Ну, конечно, как же иначе, – закатывает глаза Артур, и Рейчел смеется.
– Папа забрал Джоша и Эвана и уехал по каким-то поручениям, хотя я думаю, что он просто хотел сбежать от мамы. Не могу его винить, – продолжает она, садясь на кровать. – Сара тоже где-то здесь… Последний раз, когда я её видела, она пыталась уложить детей спать.
– Господи, я забыл о детях, – говорит Артур, удивленно моргая. – Сколько им сейчас?
– Ноа – четыре, Сэму – два, – отвечает Рейчел, снова закатывая глаза. – Я посылала им на дни рождения подарки от нас обоих, не благодари.
– Спасибо, – говорит Артур, приземляясь на кровать рядом с ней и откидываясь назад. Имс улыбается им и вопросительно поднимает брови, указывая рукой на комнату, которая, очевидно, раньше была детской Артура. Артур кивает и одобрительно машет рукой.
Имс уходит исследовать комнату, когда Артур спрашивает: – Что-нибудь изменилось за последние пять лет?
– Нет, всё, как обычно.
– Значит, такой же грёбаный хаос?
– По большей части, – вздыхает Рейчел. – Эван такой же стрёмный, как и был, если у тебя были какие-то сомнения на его счёт. Они с Ханной присоединились к какому-то религиозному движению, мама в восторге.
– Мне никогда не нравился этот парень, – бурчит Артур. – Кстати говоря, где твой муж?
– Он мне ещё не муж, – радостно возражает Рейчел.
– Гражданский муж, – отвечает Артур, ухмыляясь, за что получает подушкой.
– Майк забирает брата из аэропорта, – говорит она, – скоро будет дома.
Они завязывают мирный спор о том, как легко Артур мог бы сам забрать брата Майка, если бы Рейчел только попросила, и Имс престаёт обращать на них внимание, оглядываясь по сторонам. Практика сохранения комнат в первозданном виде после того, как дети покинули дом, всегда казалась ему несколько странной, но сейчас он благодарен ей.
На полках, конечно же, стоят фотографии маленького Артура с худыми коленками в великоватых футболках, и Имс делает мысленную заметку украсть фотографии при первой же возможности. Несколько почетных значков, академические награды, прочая чушь, и…
– Бейсбол, сладкий? – удивленно спрашивает Имс.
– Что? – переспрашивает Артур, переворачиваясь, чтобы посмотреть на него. Имс держит в руках один из трофеев и улыбается. – А, да. Я был шот-стопом.
– Прелестно, – мурлычет Имс, чем вызывает смех Рейчел. – Чем ещё ты увлекался, когда был маленьким?
– Так, нужно уводить тебя отсюда, – вздыхает Артур, потягивается и встаёт. – Хватит с тебя и того, что ты уже успел разнюхать.
– Не могу поверить, что ты не врал мне про футболки, – удивляется Имс, когда его выпроваживают из комнаты. – Такое ощущение, что я упустил огромный пласт информации, когда составлял твой психологический портрет.
– Ты и так уже слишком много знаешь о моей психике, – на удивление искренне говорит Артур. Имс поворачивается, чтобы посмотреть на него, и Артур наигранно пугается, будто бы сказал то, чего не должен был говорить. Рейчел за его спиной широко улыбается.
– Ой ли? – легко говорит Имс. Он поднимает руку, чтобы поиграть с воротничком артуровой рубашки, а когда Артур тянется, чтобы оттолкнуть его, ловит его за запястье.
– Да, – подтверждает Артур, слегка краснея, когда понимает, что не отвертится. – А теперь отпусти меня.
– Не понимаю, почему я должен, – выдаёт Имс, проводя большим пальцем по его коже. Артур краснеет чуть сильнее, и…
– Артур, – шипит кто-то, – здесь мои дети.
– Боже мой, есть хоть один человек, который не застукает нас сегодня? – вопрошает Артур. Ещё недавно он выглядел спокойнее и счастливее, но сейчас всё напряжение снова возвращается в его плотно сжатые губы. Имс отпускает его, чувствуя себя виноватым.
– Они не собирались делать ничего такого, Сара, – одергивает Рейчел шипящую женщину – если Имс правильно понял, еще одну сестру Артура. Она ниже и слегка полнее Рейчел, с круглым лицом и тем же самым цветом волос. Она морщится так, будто услышала запах чего-то мерзкого.
– И тебе следовало бы поздороваться, – добавляет Артур строгим голосом.
– Хорошо, – фыркает Сара. – Привет, Артур. Привет…друг Артура.
Не то чтобы они с Артуром сбивались с ног в поисках подходящего слова для своих отношений, но в этот момент Имс обнаруживает в себе доселе неведомую ненависть к термину «друг». Тем не менее, он протягивает руку.
– Я Имс, – говорит он. – Приятно познакомится.
Сара пожимает его руку, осматривает с головы до ног, но ничего не говорит. И, серьезно, всё это начинает ужасно раздражать Имса, и пускай он знает, когда лучше промолчать, иногда его самоконтроль просто…улетучивается.
– Вообще-то, – вполне дружелюбно добавляет он, – теперь должна представиться ты.
– Ты уже слышал моё имя, – говорит Сара, убирая руку. Имс вскидывает брови и стискивает зубы, даже если краем глаза он видит, как вздрагивает Артур.
– Хмм, – выдавливает он и решает не развивать тему. Вместо этого он поворачивается к Артуру и его взгляд тут же смягчается, потому что боже, он выглядит таким напряженным. Артур встречает его взгляд и мрачнеет, а на его лице появляется странное выражение, что-то среднее между улыбкой и хмуростью. Он поджимает губы.
Все в нём кричит: «Я говорил тебе, что с ними будет сложно», и Имсу хочется целовать его, пока это выражение не уйдет с его лица, а затем сделать так, чтобы оно больше никогда не возвращалось.
– Это, правда, так необходимо? – спрашивает Артур у Сары, слегка прищуриваясь.
– Не думаю, что нам с тобой стоит углубляться в то, что действительно необходимо, – говорит она, неотрывно глядя на него.
– Господи-боже, – огрызается Артур, – мы что, проведем все выходные за этими придирками…
– Знаешь, нам не пришлось бы, если бы ты не…
– Потому что ты сказала это не просто так…
– О, да ладно, Артур, – глумливо усмехается Сара, перебивая его, – не будь такой сукой.
Имс знает, что Артура оскорбляли и куда более умело…Имс сам видел. Черт, да он сам называл Артура куда хуже, чем просто «сукой», и получал только быстрый, язвительный ответ. Еще вчера он бы рассмеялся в лицо любому, кто попросил бы его представить мир, в котором Артура можно побить в словесной перепалке.
Это никак не объясняет того, что лицо Артура краснеет, а его рот с секунду беззвучно открывается и закрывается прежде, чем он выдаёт: – Боже. И тебе сходить нахуй, Сара.
Ещё несколько мгновений они смотрят друг на друга, а затем Сара говорит: – Что ж, Рейчел. Это ведь считается за попытку, верно? – и уходит, стуча каблуками по коридору.
– Не начинай, Имс, – мгновенно реагирует Артур. На что Имс поднимает брови, поворачиваясь к нему.
– Не начинать? – повторяет он. – Сладкий, что за гребанный…
– Мы поссорились, – коротко говорит Артур. – В последний раз, когда я был здесь. Я очень не хочу вдаваться в детали.
«Сиииильно поссорились», – одними губами произносит за его плечом Рейчел, – «сиииильно»
– Я так и понял, – говорит Имс. – Господи, Артур…
– Серьезно, – вздыхает тот, – не начинай. Я не готов сейчас говорить об этом. Пожалуйста, Имс.
Имс смотрит на него ещё секунду. Затем медленно кивает, и только после этого Артур позволяет себе глубокий вдох. Имсу до боли хочется дотронуться до него, но он одёргивает себя, соображая, что этот импульс и так принес им сегодня достаточно проблем.
– Ладно, – говорит Рейчел, – в целом, все прошло нормально.
– Мне нужна сигарета, – бурчит Артур. – Они в твоей сумке или в моей?
– Ни в чьей, – отвечает Имс, вытягивая пачку из заднего кармана и протягивая ему. – Хочешь, что бы я…
– Нет, – рявкает Артур. Удивление, должно быть, отражается на лице Имса, потому что когда их глаза встречаются, Артур хмурится, снова вздыхает и дотрагивается до руки Имса.
– Чёрт, прости, – говорит он. – Прости, я не хотел… Мне просто нужна минутка, ладно?
– Конечно, солнце, – бормочет Имс. На мгновение Артур сжимает его руку чуть сильнее, и они обмениваются быстрыми улыбками прежде, чем Артур поворачивается к Рейчел.
– Рэйч, я…
– О, не начинай, не то чтобы я ожидала чего-то другого, – говорит она, закатывая глаза. – Иди, порадуй свой организм никотином, пока ты не полез драться и не сломал кому-нибудь шею.
– Спасибо, – говорит Артур и уходит вниз. Его уход оставляет Имса один на один с Рейчел, которая бросает на него настороженный взгляд.
– Ты отпустил его, – говорит она, будто проверяя.
– Конечно, отпустил, – огрызается Имс, наконец, достигнув предела. – Я в состоянии распознать, когда он хочет, чтобы за ним пошли. На самом деле, я бы хотел, чтобы это был один из таких случаев, но это не он, и будь я проклят, если сделаю всё ещё хуже.
Рейчел улыбается ему.
– Мистер Имс, – говорит она, – я впечатлена.
– О боже, – отвечает Имс, чувствуя подступающую головную боль, – вы действительно близнецы, да?
--
В те двадцать минут, что Артур курит – не то чтобы Имс считал – Рейчел показывает ему дом. Он задаёт ей правильные вопросы – как она встретила своего жениха и где ходила в колледж – и дразнит насчет предсвадебного мандража. Ему нравится её компания; она во многом напоминает ему Мол в лучшие её дни, и он с тупой болью в груди гадает, не это ли было причиной, по которой Артур с самого начала так прикипел к Коббам.
– Итак, – наконец говорит она, когда они останавливаются перед крыльцом со стаканами лимонада в руках, – готова поспорить, тебе интересно.
– Ты про Сару? – спрашивает Имс. – Конечно, интересно. Но, если ты не против, я лучше услышу всё от Артура.
Рейчел подозрительно сощуривается.
– Либо ты отличный актёр, либо, правда, хороший парень. Честно сказать, я склоняюсь к последнему, но, возможно, я просто выдаю желаемое за действительное.
– Ну, – решается Имс, – в общем, это не притворство. Хотя я бы не сказал, что я такой уж хороший. Но я стараюсь. Для Артура.
– Правда? – спрашивает Артур, поднимаясь по подъездной дорожке. Имс удивленно смотрит на него, но затем замечает, что Артур выглядит лучше, снова почти собой. Он дотрагивается до щеки Имса, коротко и легко, и почти улыбается. – Для меня это новость.
– Нет, не новость, – отвечает Имс, расплываясь в ухмылке. Артур ослабил галстук, его пиджак висит у него на руке, рукава рубашки закатаны до локтей… Имс не успевает увидеть больше, потому что солнце уже низко и бьет в глаза, так что приходится поднести к ним руку, чтобы продолжить смотреть.
Имс подносит. Это того стоит.
– Эм, ладно, – говорит Артур, уголок его рта приподнимается. – Прости за то, что наругался на тебя.
– Мы теперь живем во вселенной, где ты извиняешься за то, что ругаешься на меня? – вслух удивляется Имс. – Боже-боже, Нью-Йорк, и правда, волшебное место.
– Заткнись, – говорит Артур, поднятый уголок губ превращается в настоящую улыбку. – Господи, иди в жопу.
– Я не хочу ничего об этом знать, – припечатывает Рейчел, вырывая у Артура смешок. И с минуту всё хорошо, тихо и уютно.
А потом на подъездную дорожку въезжают две машины, и все летит к чертям.
Имс встречает Бена, отца Артура (низкого, тихого, искренне обрадованного приездом сына), Джоша и Эвана, мужей сестёр Артура (странных и, как один, совершенных подкаблучников), Майка, жениха Рейчел (широкоплечего мужчину с искренней улыбкой), семью Майка (очевидно, старых друзей семьи Артура), Ханну, третью сестру (почти такую же странную, как её муж), и детей Сары (довольно милых, но очевидно избалованных).
Так уж сложилось, что Имс знает, когда нужно заткнуться и наблюдать, поэтому большую часть ужина он молчит. Семья Артура громкая, они спорят практически обо всём: о новом религиозном выборе Ханны и галстуке мужа Сары, о том, почему четырёхлетний Ноа отказывается есть курицу. Когда они не спорят, они шутят, рассказывают несвязные анекдоты с абсурдным концом и сыплют укорами, накапливающимися, как снежный ком. Им всем приходится кричать, чтобы быть услышанными.
И все они откровенно недолюбливают Артура.
Сначала Имс даже не уверен, что Артур замечает. Он не вздрагивает, когда Ханна начинает говорить о том, каким неуклюжим он был в детстве, когда Сара с пренебрежением проходится по его военной карьере. Его пугает мысль, что Артур мог настолько привыкнуть к этому, что просто не замечает, и когда Шэрон вставляет ремарку о стиле Артура в совершенно несвязанную с этим историю, Имс чувствует, что его терпению приходит конец. Он открывает рот, чтобы сказать что-то, но внезапно рука Артура ложится на его бедро.
– Не надо, – тихо говорит он, – поверь мне, не надо.
И то, что Артур не игнорирует, а сознательно выбирает не защищаться, на самом деле, еще хуже, чем мысль о том, что он вовсе не слышит упреков.
Чтобы хоть как-то заглушить желание убивать, Имс разговаривает с Майком, женихом Рейчел. Насколько понял Имс, они с Рейчел вместе со старшей школы, и иногда во время пауз в разговоре Имс ловит взгляды, которые Майк бросает на неё, как будто он не может поверить своему счастью. В один из таких моментов Имс легонько толкает Артура локтем, показывая ему, и Артур одобрительно кивает, морщинки разбегаются из уголков его глаз.
– Он тебе нравится, – отмечает Имс, и Артур кивает, слегка улыбаясь.
– Он любит мою сестру, – говорит он, – и я знаю его много лет. Он не перестанет.
– Ты же понимаешь, что я тебя слышу, Артур? – удивленно замечает Майк. Но Артур продолжает, не моргнув и глазом:
– …И он знает, что я с ним сделаю, если он обидит её. Не так ли, Майк?
– Ты самый пугающий младший брат на свете, – весело соглашается Майк, в один укус доедая последний кусок курицы из своей тарелки. – Я живу в страхе.
– Две грёбанных минуты, – бурчит Артур. – Две.
– Артур! – кричит Шэрон, прежде чем Имс успевает подколками вытянуть из него настоящую, широкую улыбку. – Ты вообще собираешься помогать нам с уборкой?
– Убей меня, – говорит Артур Имсу, вставая из-за стола. – Пожалуйста, ради всего святого, просто убей.
Он уходит минут на двадцать, а когда возвращается, выглядит совершенно разбитым. Сара уже открывает рот, чтобы сказать очередную колкость, когда Имс решает, что пора бежать. Он оглядывается в поисках мамы Артура и, убедившись, что она достаточно далеко, чтобы не застыдить Артура за что-то ещё, скользит ближе, прижимаясь грудью к знакомому плечу.
– Сладкий, – говорит он, – ты не покажешь мне дом? Я бы с радостью посмотрел на окрестности.
Сара неодобрительно щурится на ласковое прозвище, но Имс показательно игнорирует её. Артур на секунду вскидывает брови, но потом медленно выдыхает и кивает.
За его спиной, Рейчел посылает Имсу проницательный взгляд, который, скорее всего, выражает одобрение. Имс не может сказать точно.
– Восхитительно, – выдаёт он, берет Артура за руку и тянет из-за стола. Артур следует за ним вниз по ступенькам, и к выходу из дома, и вверх по улице. Наконец, Имс останавливается на какой-то детской площадке и отпускает его, без слов протягивая пачку сигарет.
Артур вытаскивает одну и минут десять молча курит, прислонившись к изгороди. Когда сигарета заканчивается, он вздыхает, крутя в руках испачканный фильтр, и царапает бумагу ногтем большого пальца.
– Я так понимаю, – тихо начинает Имс, – за всем этим стоит какая-то история, да?
Артур делает глубокий вдох и выдыхает, криво улыбаясь.
– Довольно скучная история.
– Я рискну.
– Просто они…, – Артур вздыхает, проводя рукой по волосам. – Мы с Сарой никогда не ладили, даже когда были детьми.
– Не представляю, почему, – говорит Имс, когда становится ясно, что продолжения не последует. Артур смеется – точнее, это был бы смех, если бы звук не был таким болезненным, почти горьким.
– Она не всегда была такой, – говорит он. – Просто она никогда не рвалась вперед, а я был единственным мальчиком, и наши родители вроде как… избаловали меня. А потом я разочаровал их, и Сара никогда не перестанет напоминать мне об этом. Как будто я не смирился давным-давно. Знаешь, мама так и не простила меня. За то, что бросил бизнес-школу, за то, что… Я должен был жениться и унаследовать фирму отца, должен был больше быть рядом. Она до сих пор говорит мне, что я разбил их сердца.
– Как мило с её стороны, – бормочет Имс. Артур пристально смотрит на него, но во взгляде почти нет привычной вызывающей силы. Артур выглядит просто уставшим.
- Я не прошу их обожать меня, – говорит он. – Это не будит меня по ночам, ничего такого. И мне, правда, уже всё равно, и было всё равно уже тогда. Мне от них ничего не нужно, но…чёрт, Имс, я не знаю. Просто они хотели, что бы я был одним человеком, а я оказался совершенно другим, вот и всё.
Он вздыхает, запрокидывая голову назад.
– Последний раз я был дома сразу после того, как Мол…ну, ты знаешь. Я просто…Я всё организовал, привёз Кобба в город, потом увёз обратно. Я понимал, что должен идти за ним, но…Я не знал, вернусь ли когда-нибудь в Штаты снова, не знал, куда ещё пойти, и я подумал, что должен хотя бы попытаться навестить их.
Его губы дергаются, как будто он признает слабость, которую не хотел раскрывать, и Имс ненавидит себя. Потому что он знал, знал, когда проснулся один на утро после смерти Мол, что Артуру нужно, чтобы за ним пошли, и он проехал весь чёртов путь до аэропорта, прежде чем сказать себе, что ведёт себя глупо. «Не льсти себе», – подумал он тогда, и даже когда Артур написал ему в середине ночи, и когда ответил на звонок, он не позволил себе увидеть, что в нём нуждаются, что он должен идти.
Тогда он не знал Артура так хорошо, не понимал, что тот никогда не попросит о том, чего, чёрт возьми, хочет, не послушал свою интуицию, и Артур пришёл сюда, сюда, где с ним обращаются, как с изгоем, где смотрят с разочарованием.
Имс едва сдерживается, чтобы не сорваться. Чтобы не схватить Артура и не убежать.
– Сара была беременна, – продолжает Артур. – Она только узнала и устроила вечеринку: мне тогда нужно было встретиться с Коббом, а она хотела, чтобы я остался. Но я не мог, потому что обещал, и потому что Кобб уже вернулся к работе, и я не мог дать умереть и ему тоже, и, слушай, не хочу вдаваться в подробности, но она сказала, что мне всегда насрать на всех, кроме себя, и я просто…я вышел из себя. Я, правда, не должен был, но…
– Господи, блядь, боже, – шипит Имс в ответ, – конечно, ты должен был. Это самая нелепая вещь, которую я когда-либо слышал.
Артур заторможено моргает, как будто не знает, как реагировать. Затем трясёт головой и говорит: – Я назвал её самовлюбленной предвзятой сукой и сказал, что не остался бы, даже если б мог. Как-то так. Я сказал им всем, что не остался бы, даже если б мог, и с тех пор всё…непросто.
Теперь Артур уже не крутит в руках – рвёт – сигаретный фильтр на кусочки, клочки картона застревают под его ногтями, никотин остается желтым на пальцах. И Имс больше не видит смысла останавливать себя, как останавливал весь день – он делает шаг вперед, притягивает Артура к себе и обнимает одним ловким движением.
– Боже, – говорит Артур, стараясь отодвинуться как можно дальше, – Имс, отстань, не будь идиотом.
– Ну уж нет, – отвечает он. – Дело в том, солнце, что я сдерживался, чтобы не покалечить кого-нибудь с того момента, как мы покинули аэропорт, поэтому сейчас просто заткнись и иди ко мне, ладно? Мы же не хотим ещё одной строчки в моём личном деле?
– Какая дурацкая ложь, – бормочет Артур, но перестает сопротивляться и позволяет Имсу сгрести себя в охапку. Через минуту он немного расслабляется и обнимает Имса в ответ, ладони ложатся поверх рубашки. Его голова опускается Имсу на плечо, он делает несколько медленных, будто отмеренных, вздохов.
– Знаешь, – тихо говорит Имс, – мне очень даже нравится, каким человеком ты оказался. Пусть ты и говнюк.
Артур смеется, но ничего не говорит. Через несколько минут Имс слышит непривычно тихое и неуверенное «спасибо» и не знает, за что его благодарят: за его слова, за объятья, или за что-то большее – за то, что он вообще здесь.
Имс решает, что это неважно. Он обнимает сильнее и остается, массируя ладонью напряженную спину Артура до тех пор, пока солнце окончательно не скрывается за горизонтом.
--
Следующим утром Имс просыпается раньше, чем планировал, и даже не удивляется. Проклиная свою тупую неспособность уснуть в какой-то еще кровати, кроме собственной, он изо всех сил старается не ёрзать слишком сильно, чтобы не разбудить Артура, уснувшего, прижавшись к его боку.
То, что Артур всё равно просыпается, моргая мутными глазами, только доказывает, как хорошо он знаком с этой имсовой привычкой.
– Боже, Имс, который час? – стонет он. Имс хмурится.
– Шесть тридцать, – признаётся он. – Прости, сладкий. Засыпай обратно.
– Ты, – воинственно бормочет Артур, но, похоже, забывает оставшуюся часть предложения. – Ненавижу твои грёбанные…штуки…со сном.
– Мои штуки со сном? – повторяет Имс, стараясь не смеяться.
– Заткнись, – бормочет Артур. На его голове страшный беспорядок, и Имс слегка ерошит его волосы, просто потому что может. – И прекрати это.
– Серьезно, – мягко говорит Имс, – спи. Я сбегаю в туалет, может быть, возьму газету, и сразу вернусь.
– Хорошо, – вздыхает Артур, снова закрывая глаза. Имс целует его в скулу, получая в награду слабое «мммм», и аккуратно освобождается. Он идёт в ванную, по-быстрому принимает душ и умыкает с крыльца газету, надеясь, что никто не будет сильно возмущаться, когда обнаружит пропажу.
К тому моменту, как он возвращается наверх, Артур уже растянулся всю кровать. Имс смеется и осторожно приподнимает его руку, чтобы скользнуть под неё.
Артур издает что-то среднее между храпом и стоном и переворачивается, устраивая голову на бедре Имса. Привыкший к такому, Имс ловко раскрывает бизнес-сводку одной рукой и зарывается второй в волосы Артура, рассеянно поглаживая его каждые пару минут.
Когда он дочитывает газету и наполовину разгадывает кроссворд, Артур начинает подавать первые признаки жизни.
– Вашу, блядь, мать, – говорит он.
Имс, ожидавший случайных ругательств от Артура, чей блестящий мозг ещё только готовиться запуститься, согласно мычит и продолжает думать над пунктом 41 по вертикали.
– На чём ты застрял? – неожиданно спрашивает Артур, открывая глаза. Имс постукивает ручкой по описанию, и Артур вглядывается в буквы, сонно моргая.
– Мне кажется, это «Лесков», – решает он с зевком. – Через «С», не через «З».
– Спасибо, солнце, – говорит Имс и вписывает слово. – Можешь ещё поспать, если хочешь.
– Нет, у нас много дел, – вздыхает Артур, потягиваясь. – Ты украл всю газету или только кроссворд?
– Всю, – отвечает Имс, наклоняясь, чтобы поднять её. Артур садится, удобно опираясь на Имса, и открывает первую страницу.
Через несколько минут, он наклоняется и рассеянно целует Имса в шею.
- С утром.
– И тебя, – говорит Имс, на минуту откладывая кроссворд, чтобы извернуться и поцеловать Артура как следует. Артур легко улыбается ему в губы, теплый и близкий. – Агх, сладкий, твоё дыхание.
– Твоё хуже, – весело хмыкает Артур, подбирая листы. – И это не я проснулся сто лет назад.
– Между прочим, я даже кофе не выпил, – не отрицает Имс. – Ты выглядел, как будто тебе очень нужен сон.
– Я мог бы поспать и без тебя, – замечает Артур. Но он улыбается, одной из тех счастливых придурковатых улыбок, наличие которых упорно отрицает.
– Но не так хорошо, как со мной, – парирует Имс, снова опуская глаза в кроссворд.
– Ммм, – безучастно мычит Артур. – Как скажешь, мистер Имс.
И Имс целует его снова, просто потому что не может устоять, когда волосы Артура так торчат во все стороны, а губы всё еще податливые со сна, когда он давит зевоту, тихо вздыхая в ладонь. Имс не может не целовать его, потому что бывают дни, когда он думает, что Артур проекция, дни, когда он не уверен, что это вообще может быть реальностью. Артур поворачивается в его руках, приоткрывает рот, выпуская волну скверного-прескверного дыхания, и зевает снова, ни капли не смущенный тем, что посасывает нижнюю губу Имса.
– Ты совершенно очаровательный по утрам, – говорит Имс, но его голосу явно недостаёт насмешки, потому что он думал об этом миллион раз и сейчас, кажется, пришло время сказать.
Артур, конечно же, бьет его, но совсем не сильно.
--
Они проводят всё утро дома, выполняя мелкие поручения, и в целом пытаясь быть полезными. Но как бы Имс ни старался, его взгляд всё равно то и дело возвращается к Артуру, потому что едва ли кому-то ещё доводилось видеть его в джинсах и свитере.
Иногда Артур ловит его и хмурится, стараясь отвернуться раньше, чем Имс заметит его улыбку. Но Имс всё равно замечает.
Ему странно видеть Артура таким: окруженным людьми, которые говорят и выглядят, почти как он. Видеть, как, несмотря на всё напряжение, рядом с ними Артур по привычке начинает вести себя, как раньше. Потому что в этом доме явно любят друг друга – за всеми придирками и разладами, за напряженной линией артуровых плеч. И, видимо, сам того не замечая, Артур вливается в эту полузабытую рутину, которая когда-то была его жизнью.
Имс видит это в его невольной улыбке в ответ на мамино «милый», даже если за этим обычно следуют жалобы и критика. В том, как его руки сами тянутся к посудомоечной машине, стоит ей запищать. В едва различимом бруклинском акценте Шэрон, который то и дело поскальзывается в его словах, заставляя морщиться.
Взгляд Имса цепляется за одну из фотографий Артура с Бар-мицвы, стоящую в рамочке посередине книжной полки, и он зависает. Артуру тринадцать, он ужасно нескладный, в какой-то ритуальной накидке (Артур удивительно неохотно объясняет еврейские традиции, но Имс предпочитает узнавать от него, а не от гугла), и у него брекеты. Брекеты. И зверское акне.
Это самая очаровательная вещь, которую Имс когда-либо видел.
– Смотрите, кто здесь, – говорит он прежде, чем успевает одернуть себя.
Артур поднимает глаза от кувертных карточек и издаёт полузадушенный стон, но слишком поздно – Шэрон достаёт с полки альбом с фотографиями раньше, чем у Артура появляется шанс что-то сделать.
Она показывает Имсу оставшиеся фото с Бар-мицвы и другие, игнорируя все протесты со стороны Артура. На фотографиях Артур в три года с ореховым маслом, размазанным по лицу, и Артур в шестнадцать с водительскими правами, сжатыми в поднятой руке, улыбающийся во все тридцать два. Артур в разных хэллоуиновских костюмах, и Артур, весело играющий со своими сёстрами – со всеми ними.
Шэрон выглядит гордой, показывая фотографии, а ещё задумчивой и немного грустной. Имс даже думает, что если бы не её напряженные отношения с сыном, она бы понравилась ему.
Само собой в альбоме оказываются фотографии, которые заставляют дрогнуть и его сердце. Артур с военной стрижкой, выглядящий несчастным, и Артур на каких-то семейных праздниках, хмуро стоящий в стороне. Шэрон быстро пролистывает их и закрывает альбом. После этого Артур тут же отворачивается, и Имс не успевает разглядеть выражение его лица или вставить хоть слово.
Он рассеянно гадает, каково бы было знать того юного Артура – простого и счастливого, не обремененного весом собственных ожиданий, – а затем понимает, что в каком-то смысле, он уже знает. Он думает об Артуре по утрам и об Артуре поздней ночью, об Артуре, льнущем к нему, когда ему паршиво, и Артуре, звонящем с другого конца света, упорно бегущем от слов «я скучаю».
Внезапно Имс застывает, шокированный, удивленный и почему-то… гордый Артуром. И он, правда, не может ничего с собой поделать.
– Это было потрясающе, – говорит он, потому что должен сказать хоть что-то. Шэрон расплывается в улыбке, и что-то в этой улыбке цепляет Имса, будто бы так Шэрон предлагает ему немного прощения за то, что он не тот, кого она хотела для своего сына.
– Для вас – может быть, – говорит Артур, возвращаясь с кухни с наполовину съеденным рулетом в руке. Имс знает, что Артур хотел, чтобы это прозвучало легко, но Шэрон сразу же перестаёт улыбаться. Она встаёт и вылетает из комнаты.
– Господи, – вздыхает Артур, отдавая рулет Имсу и проводя рукой по лицу. – Всё время забываю, что она не понимает сарказм.
– Не твоя вина, – говорит Имс, на что Артур только поводит плечами.
– Слушай, мне нужно купить Рейчел подарок, – говорит он. – Хочешь со мной?
– Нет, хочу остаться здесь один, – закатывает глаза Имс. – Но я думал, ты уже…
– А, да. Я перебронировал их места в самолете на бизнес-класс и номер в отеле на люкс, – говорит Артур, забирая рулет обратно и закидывая в рот последний кусочек. – Но это всё на медовый месяц. Я хочу купить что-нибудь материальное на саму свадьбу, иначе будет не то.
– А..., – потерянно произносит Имс. Ему никогда не приходилось сталкиваться с семейной политикой – в его доме жарким боям предпочитали холодную войну, но он понимает. Или, по крайней мере, пытается.
– К тому же, – добавляет Артур, – я хочу убраться отсюда, – и это Имс понимает намного лучше.
Он выходит вслед за Артуром к машине и уступает ему водительское сидение, потому что знает – ничто так не успокаивает Артура, как превышение скорости. Они едут где-то пятнадцать минут, когда Артур вдруг ругается и резко перестраивается влево, сворачивая на маленькую улочку.
Через минуту он выруливает на парковку перед чем-то напоминающим заброшенное офисное здание, разворачивает машину и глушит мотор.
– Интересный магазин, – комментирует Имс, оглядываясь вокруг. Артур теребит рукав, смотрит в окно, и на руль, и куда угодно, только не на Имса.
– Слушай, – говорит он, – я просто.…Всё это так нервно, понимаешь? И я вроде как подумал, что мы могли бы…
– О, – произносит Имс, до которого, наконец, доходит, в чём дело. Он кладет руку Артуру на загривок и притягивает его к себе, приподнимая лицо. На щеках Артура легкий румянец, хотя сам он ни за что этого не признает, и его рука всё ещё сжимает рукав.
– Тогда иди сюда, – выдыхает Имс и целует его.
Артур стонет в поцелуй, перебирается через коробку передач, не разрывая контакт, и кладет ладони Имсу на плечи. Руки Имса ложатся на его бёдра, оглаживая стройные и сильные ноги, ткань дорогих джинсов трёт шершавым пальцы. Рука скользит Артуру под пояс и сжимает его задницу, на что тот довольно ёрзает, раздвигая ноги шире одним уверенным движением.
– Боже, – шепчет Имс, – а я-то думал, что мы будет жить без этого все выходные.
– То, что я не хочу трахаться в родительском доме, не значит, что у меня нет потребностей, Имс, – отвечает Артур, наклоняясь ниже и проходясь зубами по мочке его уха. Имс шипит и сильнее сжимает в руке его ягодицу, чувствуя, как дрожь пробегает по спине, оставаясь приятной тяжестью в паху.
– Не должен был недооценивать тебя, – соглашается он, слегка задыхаясь. – Но кажется, нам понадобится немного больше места, сладкий.
– Заднее сидение, – командует Артур, уже открывая дверь. – Заднее сидение, живо.
– С радостью, – отзывается Имс.
Он выходит следом за Артуром и открывает для него заднюю дверь, на что тот предсказуемо закатывает глаза, и Имс с ухмылкой толкает его внутрь немного сильнее, чем нужно. Артур слегка пошатывается от неожиданности и приземляется спиной на кожаное сиденье, а Имс благодарит всех богов, которых только может вспомнить, за решение взять седан вместо купе.
– Да иди ты…, – говорит Артур, ухмыляясь, и впервые за все эти дни он выглядит совсем собой.
– Ммм, а это идея, – мурчит Имс, забирается внутрь и захлопывает за собой дверь. Он нависает над Артуром, прижимаясь к нему всем телом, и припадает к его шее.
– Боже, – выдыхает Артур, – не смей оставлять… не верю, что прошу тебя не оставлять мне засосы на заднем сидении грёбанной машины. Я как будто снова в старшей школе…
– И с кем же ты делал это в старшей школе? – спрашивает Имс, подтрунивая.
– Ты не можешь ревновать к моим парням из старшей школы, – смеется Артур.
– Парням? – переспрашивает Имс, выделяя множественное число.
– Это просто…совершенно нелогично.
И Имс не ревнует, не совсем. Может быть, это нелогично, и глупо, и совсем не похоже на него, но он совершенно не сомневается в Артуре, не теперь. Но когда Артур смеётся под ним, постепенно освобождаясь от ужасного напряжения, сковавшего его плечи, Имс просто не видит причин не напомнить ему, почему он, Имс, лучший его вариант.
– Что ж, – говорит он, – ладно. Позволь мне показать, насколько я круче всех твоих мальчишечьих завоеваний.
– Я бы посмотрел на это, – стонет Артур, продолжая упорствовать просто из чувства противоречия. Имс приподнимается на локтях и хищно смотрит на него, ухмыляясь. В глазах Артура горит вызов, яркий и притягательный, а Имс никогда не мог устоять перед вызовом.
– Отлично, – говорит он.
А затем накрывает ширинку Артура рукой, тянет собачку вниз и срывает с него джинсы, швыряя их куда-то на переднее сидение. Он стягивает с Артура трусы, освобождая его член, и о, у Артура уже стоит. Имс проводит подушечкой большого пальца вверх по его члену, вырывая у Артура длинный, низкий вздох.
– И это всё, на что ты способен? – спрашивает он, выгибая бровь.
– О, едва ли, – смеется Имс и опускается ниже.
Одна из лучших вещей в Артуре – это то, какой он чертовски нетерпеливый, и как много из того, что говорит его тело, он никогда не произнесёт вслух. Он закидывает ноги Имсу на плечи и слегка подаётся бедрами вперед, поднося член ближе к его рту, и Имсу почти смешно от того, насколько он заблуждается в своих ожиданиях.
– Ну уж нет, сладкий, – шепчет Имс, щекоча дыханием кожу его бедра. – В конце концов, я тут доказываю, какой я незаменимый, а это далеко не предел моей креативности.
Он опускает голову ниже и ниже, пока не доходит до задницы. В предвкушении Артур издает короткий полувсхлип, который совершенно блекнет в сравнениис длинным протяжным стоном, который вырывается у него, когда Имс погружает свой язык внутрь, лаская его анус широкими движениями языка.
– Черт, – выдыхает Артур, – ох, блядь, Имс…
– Шшш, – он толкается глубже, работая языком внутри задницы Артура, чьё тело содрогается от дрожи. Имс поднимает руки, разводит его бедра чуть шире на своих плечах и мычит, взрываясь горячим дыханием внутри. Он вынимает язык и прерывисто ведёт им по краю входа Артура, и Артур скулит, выгибаясь под ним, чтобы прижиматься плотнее.
– Имс, Имс, ебаный в рот, о, боже, Имс, – стонет он, – о, черт, так хорошо…
– Неужели? – осведомляется Имс, отстраняясь ровно настолько, чтобы говорить. Но даже так, даже просто его дыхание заставляет Артура дрожать. Имс ухмыляется.
– Боже, да, просто…Почему ты остановился, черт, возьми, не останавливайся…
– Ты уже готов признать, что я лучший? – спрашивает Имс, прижимаясь поцелуем к его коже. Он слегка вонзается в неё зубам, и бедра Артура смыкаются над ним.
– Это не…это не какое-то грёбанное…
– Так, значит, это «нет», – шепчет Имс, слишком увлеченный своим занятием, чтобы заставить голос звучать разочарованно. – Думаю мне просто нужно стараться чуть-чуть сильнее, чтобы у тебя не осталось сомнений.
Он снова склоняет голову, и на этот раз его движения более тщательные, более точные, и Артур тянет руку к его волосам, чтобы сжать их в кулаке. Он сжимает так крепко, что его костяшки наверняка побелели, и если он начнёт тянуть ещё сильнее…Имс думает, что останется без волос, к тому времени, как закончит, но это того стоит. Потому что когда он закончит, Артур будет лежать под ним совершенно без сил; он будет расслаблен так, как никогда в своей жизни.
– Ты не сможешь даже ходить, – шипит он, не уверенный, что Артур вообще его слышит. – Даже ходить, Артур.
– Господи, да, – хрипит Артур, – Мать твою, Имс, да.
Имс не отвечает, просто снова скользит языком внутрь, поднимает руку и вслепую ведёт ей вверх, пока пальцы не находят рот Артура. Артур ни секунды не колеблется, прежде чем вобрать их в рот, мокро облизывая.
И уже от этого член Имса дергается и твердеет так, что на секунду белая пелена застилает глаза.
– Прекрасно, – шепчет он, вынимая пальцы, – о, сладкий, я так ценю твои старания, правда, так ценю, – и отстраняется от входа Артура, чтобы тут же прижать к нему два пальца. Прежде чем Артур успевает среагировать, Имс накрывает ртом его член, втягивает щеки и жестко отсасывает, разводя пальцы в его заднице.
Артур издаёт короткий вскрик и выгибается дугой – его ноги по-прежнему на плечах Имса, а кожаные сидения почти не касаются кожи.
– О, боже, Имс, что…что ты, блядь, делаешь, о чёрт, чёрт, чёрт…
Имс прикидывает, что у него ещё есть минутка, прежде чем Артур кончит под его ласками, и решает воспользоваться ей на полную: обводит сочащуюся головку языком и вводит в Артура третий палец, просто чтобы почувствовать дрожь чужого тела. С губ Артура по-прежнему срываются судорожные проклятья, обрывки фраз, которые он не в силах закончить, он шепчет имя Имса, и от этого у Имса стоит так, будто это последний стояк в его жизни.
– Если ты не хочешь, чтобы я…, – частит Артур, – ты... господи боже, Имс, как, как, чёрт возьми, я должен…
– Прости, солнце, – извиняется Имс, совершенно не раскаиваясь. Он отстраняется и широко ухмыляется, по-прежнему не вынимая пальцев из Артура, который неотрывно смотрит на его рот.
– Ты, – выдавливает он, – ты слегка…
– Почему бы тебе не помочь мне с этим, – воркует Имс, вынимая пальцы, и вдруг чувствует, как ноги Артура соскальзывают с его плеч. В следующее мгновение горячие губы накрывают его собственные. В их поцелуе жестокость и страсть, рука Имса скользит под свитер Артура, и он чувствует, как Артур дрожит от желания.
– Имс, – почти плачет он, – Имс, господи боже, ты не можешь просто…я, блядь, умру, я…
– Давай-ка снимем это, – шепчет Имс, слова превращаются в неясную кашу, потому что, по правде говоря, его собственный самоконтроль тоже летит к чертям от того, какой Артур безумно красивый сейчас: в поту с расширенными зрачками, совершенно расхристанный. Имс хватается за воротник его свитера и стягивает его через голову, наклоняется, чтобы дотронуться зубами до сосков, наплевав на то, что сам Артур тянется к его собственной рубашке. Имс быстро стряхивает её, и не останавливается, даже если хватка Артура на его плечах обещает оставить синяки.
– Нннх, – хрипит Артур, когда язык Имса проходится по чувствительной коже. – Ебаный, блядь, в рот.
– Ты готов?.. – спрашивает Имс, ухмыляясь Артуру, чей сосок сейчас пойман между его зубами. Артур опускает на него взгляд.
– Что за чёрт, – спрашивает он, его голос дрожит, – конечно, я…конечно, я, блядь, готов, что ты…
– …готов признать, что я лучше всех, кто у тебя когда-либо был? – рычит Имс. Он отстраняется и быстрым движением переворачивает Артура на живот, чтобы снова начать вылизывать вход. – Готов признать, что никто никогда…
– Прекрати играть со мной и – ох – трахни меня, Имс! Твою мать, заткнись и трахни меня, – упрямствует Артур, его лицо вжато в гладкую кожу сидения.
- Нет, пока ты не скажешь, – шепчет Имс. – Не трахну, пока не услышу, как ты признаёшь это…
– Чёрт с тобой, – выплевывает Артур, – ты лучший. Ты, блядь, лучший, никто никогда даже близко не был так хорош, Имс. А теперь не мог бы ты, пожалуйста, трахнуть меня.
И на секунду Имс застывает, от потрясения просто неспособный выполнить просьбу. Он знал, что хочет услышать, и не сомневался, что сможет добиться этих слов, но слышать такое вживую это…
– О, Артур, – шепчет он, наклоняясь, чтобы поцеловать его в лопатку.
– Не распускай слюни, ты, гандон, – выдыхает Артур. – Боже, это может подождать, я сейчас, блядь, взорвусь…
– Ладно-ладно, – соглашается Имс, – шшш, ладно.
Он расстёгивает свою ширинку и вынимает уже готовый, сочащийся смазкой член. В его кошельке есть презерватив, и Имс разрывает упаковку, быстро раскатывая презерватив по члену. Артур растянут так хорошо, что легко принимает его – только быстро и рвано дышит, когда Имс дразняще медленно входит на всю длину.
Продолжение в посте ниже...
@темы: fanfic: eng, NC-17, translations
-
-
25.05.2020 в 21:57-
-
03.06.2020 в 15:54Простите за неразбериху!
-
-
03.06.2020 в 16:34