читать дальше– Ублюдок, – выдавливает из себя Артур, – сильнее! Сейчас, Имс, чёрт тебя побери, прямо, блядь, сейчас…
– Так? – спрашивает Имс, проходясь членом по простате. Артур стонет и отрывисто дергается, сжимая пальцы.
– Да-да, о боже…
– Потому что никто больше не знает, что ты любишь, да, Артур? – шепчет Имс, наклоняясь к самому его уху. Он опирается на руку, чтобы не упасть, запертый между плечом Артура и спинкой заднего кресла. Пока он говорит, Артур придвигается ближе и кусает его запястье, и Имс вздрагивает, склоняясь еще ниже.
– Потому что кто, блядь, ещё заставлял тебя молить о трахе на заднем сиденье, кто ещё слышал, как грязно ты стонешь….
– Я, чёрт возьми…..понял тебя, – выдавливает Артур.
– Но тебе нравится слышать это, не так ли, – выдыхает Имс ему в ухо, нещадно толкаясь в него. Он опускает руку ниже, обхватывает член Артура и дрочит ему. – Тебе нравится слушать, потому что у меня никогда не было такого до тебя, Артур, я, блядь, помешан на тебе, и ты обожаешь слушать, как я, мать твою, говорю это…
– Да, – стонет Артур, – да, боже, да, блядь…блядьблядьблядь Имс...
И внезапно Имс не может кончить так. Не может сделать последние несколько толчков в артурову задницу без того, что бы просто, чёрт возьми, видеть его. Он выходит из Артура, а когда тот скулит от потери, успокаивающе проводит большим пальцем вдоль его позвоночника.
– Тише, сладкий, – говорит он намного мягче, чем раньше, – шшш, просто перевернись для меня, вот так.
Артур смотрит несколько секунд на него, но просто не находит в себе сил жаловаться, поэтому позволяет Имсу перевернуть себя и снова скользнуть внутрь. Артур расхристанный и дрожащий, его волосы растрепаны, а на животе и бедрах капли смазки. Имс скользит рукой ему под спину и тянет на себя, пока оба не садятся. Из-за смены позиций Артур стонет и роняет голову Имсу на плечо, судорожно вдыхая, когда Имс снова оказывается в нём. Он слегка приподнимается на члене Имса, а затем кончает, забрызгивая спермой весь живот, кусает Имса за плечо и скулит.
Сам Имс толкается в него ещё раз, и ещё, и ещё, и тоже кончает, чувствуя, как сжимается вокруг него растраханная, как ей и полагается, задница Артура. Он издаёт горловой стон и сжимает Артура сильнее, замирая. Через какое-то время он приходит в себя, моргая и заново вспоминая, как дышать.
Голый дрожащий Артур сидит у него на коленях, обхватив ногами за талию, уткнувшись лицом в шею. Имс выскальзывает из него с едва слышным хлюпом, но не тревожит, просто медленно и мягко гладит по спине.
– Твою мать, Имс, – говорит Артур. – Ёб твою мать, что это было?
– Просто подумал, что ты хочешь выпустить пар, – негромко говорит Имс. – Готов поспорить, тебе уже лучше, мм?
– О, да, – бормочет Артур ему в шею. – Но, чёрт возьми, ты просто… извращенец, вот кто.
– За это ты меня и любишь, – соглашается Имс и снова проводит рукой по спине Артура, на что тот обнимает его крепче, сильнее вжимается в шею и вздыхает.
Какое-то время они просто сидят, молча соприкасаясь телами. После недавних ласк тело Артура всё еще слишком чувствительное, а дыхание сбитое, и Имс целует его в плечо, в ухо, в шею – всюду, куда может дотянуться. Артур выглядит так, будто не сможет пошевелить и пальцем, но всё же поднимает руку, лениво массируя шею Имса.
- Так, – наконец, выдыхает он, скорее, для себя, чем для Имса. – Нам нужно…нам нужно привести себя в порядок, и у нас есть…
– Заткнись, – легко отвечает Имс. Он прижимается к губам Артура в ленивом поцелуе и выдыхает, когда они приоткрываются, и Артур возвращает ласку. – У нас ведь есть ещё минутка, правда?
– Вообще-то, нет, – хрипло отвечает Артур, но не отстраняется, и какое-то время они просто утомленно целуются на заднем сидении.
Но всё хорошее рано или поздно кончается, так что вскоре Артур отстраняется, закатывая глаза на протестующее мычание. В его взгляде по-прежнему читается нежность. Он вытирает сперму с живота Имса майкой, которую теперь придется выбросить, и позволяет ему несколько раз пройтись рукой по своим волосам, приводя их в некое подобие порядка.
Они всё же идут в магазин, где Артур неторопливо скользит между стеллажами, выбирая для Рейчел вазу из выдувного стекла. Он улыбается, когда Имс слегка задевает его, и подается навстречу прикосновению, а адское напряжение, которое успел возненавидеть Имс, не возвращается в его плечи даже по дороге в родительский дом.
Перед предсвадебным ужином Артур переодевается в костюм и чуть насмешливо пилит Имса по поводу его собственной одежды, и, господи, он… кажется, ему лучше.
А потом они входят в банкетный зал, где семья Артура без труда сводит все старания Имса на «нет».
---
– Тебе не понравится, – предупреждает Артур, когда Имс берёт с подноса бокал вина. – Поверь мне.
– Это же вино, Артур, – говорит Имс, делая глоток, – оно не может быть таким уж плохи… о, боже, это отвратительно.
Отвращение на его лице настолько очевидно, что Артур не может сдержать смех. Имс смотрит на бокал, как на предателя.
– Что это? – спрашивает он. – Агхр, это как водка, смешанная с виноградным соком, только в сто раз хуже. Почему люди вообще называют это вином?….
– Не капризничай, – цыкает Артур, забирая у него бокал. – Это Манишвитц. Оно кошерное.
И затем, просто потому что он ублюдок, Артур ухмыляется и осушает бокал одним большим глотком.
– Как ты вообще можешь это пить? – в ужасе говорит Имс, пораженный до глубины души. Артур пожимает плечами.
– Годы практики? – предполагает он. – Я пил его каждые каникулы с тех пор, как мне исполнилось тринадцать. Ну, ты знаешь, как это бывает.
– Уверяю тебя – нет, – говорит Имс. Артур снова наполняет бокал и, приподняв брови, делает ещё один глоток, на этот раз гораздо меньше предыдущего. – Я не буду целовать тебя до тех пор, пока ты не прополощешь рот, сладкий. Говорю просто на всякий случай.
– Врун, – констатирует Артур, наклоняясь ближе. – Если бы я прямо сейчас захотел поцеловать тебя, то ты бы, чёрт возьми, позволил мне.
– Нет. Пока твой рот на вкус, как вино – ни за что, – мягко упрямствует Имс, впрочем, он тут же наклоняет голову и придвигается совсем близко…
– Как жаль, что здесь моя семья, – говорит Артур ему в губы и мгновенно отстраняется, как будто ничего не было. Имс удивленно моргает и пялится на него, потому что хочет запомнить это самодовольное выражение лица. Оно определенно стоит того.
– Ты совершенно невыносим.
– Нет, – поправляет Артур, – ты снова всё перепутал, это ты невыносимый.
Имс не отвечает, просто приподнимает брови и по пути к столу больно задевает Артура плечом. К его ужасу из всех гостей вино не нравится только ему; остальные, в том числе и Артур, пьют его в огромных количествах, так легко, будто это вода. После шестого выпитого Артуром бокала Имс протягивает руку и вынимает из его кармана ключи от машины. Он не хочет давать Артуру шанса возразить, но тот, кажется, даже не замечает пропажи. И это самый верный признак того, что он на полпути к тому, чтобы надраться.
Он снова напряжен, но улыбка не сходит с его губ, он шутит и каждые пару минут легко проводит пальцами по ноге Имса. Имс думает: мы справимся. Имс думает: слава богу, я нашел способ.
Ему не следовало ослаблять бдительность, теша себя надеждой на благополучный исход.
Шэрон рассказывает историю о какой-то паре из Флориды, с которой они познакомились в отпуске, когда всё летит к чёрту. Она, Шэрон, очень пьяна – они все очень пьяны. Имс давно потерял счёт бокалам, которые осушил Артур. Благодаря своевременным уточнениям Бена, Имс понимает, что суть истории заключается в том, что ту пару обманули с арендной платой, и Имс не уверен, к чему Шэрон ведёт, пока она не смеётся.
– …и я сказала Бену: «слава богу, мы купили квартиру, пока у нас был шанс», – заканчивает она под веселый смех остальных.
Артур поднимает брови: – Я не знал, что вы, ребята, купили квартиру.
В его голосе нет ни капли претензии, просто констатация факта, но стоит словам вырываться, как он болезненно морщится. Имс ещё не знает причины, но уже ненавидит это выражение лица. Впрочем, он быстро всё понимает, когда Сара перестает улыбаться.
– Ты бы знал, если бы хоть иногда звонил ей, – бросает она, холодно глядя на Артура.
– Хватит, Сара, это их с мамой дело, – перебивает Рейчел, с беспокойством глядя на семью.
– Не буду отрицать, – Шэрон поднимает бокал, чтобы сделать глоток, – в её словах есть доля истины.
– О боже, – Артур смыкает пальцы на переносице, – мы же не будет начинать снова, правда?
– Ты это начал, – выплёвывает Сара, прищуриваясь.
– Нам что по пять лет? – огрызается Артур. Он допивает вино и наполняет бокал заново. Сара закатывает глаза, на что Артур делает ещё один долгий глоток.
– Мама купила квартиру, когда? Года три назад? – говорит Ханна, и Имс не может понять звучит ли в её голосе забота или осуждение, потому что Ханна очень странная. – Точно, три года назад. Ноа тогда ещё не родился.
– Боже, – перебивает Артур, – я звоню гораздо чаще, чем раз в три года.
– А иногда кажется по-другому, – буркает Шэрон. Артур поворачивается и неверяще смотрит на неё, но она только поднимает брови. – Что, Артур? Перестань. Ни для кого не секрет, что ты не любишь разговаривать со мной.
Артур так напряжен, что реши Имс ударить его – наверняка, сломал бы руку о каменную спину. Ему хочется послать всё к чертям, хочется выхватить пистолет, но он знает, что это не поможет. Так что он наклоняется чуть ближе и кладет руку Артуру на плечо.
– Сладкий…, – начинает он. Он хочет сказать «хватит, давай просто уйдем, не мучай себя», но Артуру похоже принимает его слова за снисхождение и жалость, и, не глядя, стряхивает его руку с плеча.
– Это семейное, Имс, отъебись, – рычит он. И пускай Имс знает, что Артур вовсе не имел это в виду, что это всё плоды дурной атмосферы, на минуту его будто парализует, и этого оказывается достаточно – он не успевает закончить мысль вовремя.
– Я просто не думала, что тебе интересно, милый, – продолжает Шэрон, замкнувшись в собственной оскорбленной гордости. – Если бы я знала, я бы сказала.
– Это нечестно, – говорит Артур, – ты знаешь, что это нечестно…
– А знаешь, что ещё нечестно? Нечестно, что я кормила и растила тебя, а ты не можешь даже просто немного побыть с нами…
– У меня важная работа! – перебивает Артур. – И я живу на противоположном конце гребанной страны и…Боже, это ужин Рейчел, мы не станем играть в эту игру…
– Мы всегда играем в эту игру, когда ты в городе, Артур, – резко говорит Сара. – Ты заварил эту кашу, так что теперь не смей уходить от ответа.
– Чёрт возьми, что это значит, Сара…
– Если бы ты приложил хоть немного усилий…
– Если бы ты когда-нибудь уважала моё грёбанное право жить собственной жизнью…
– Ребята, – зовёт Рейчел, её пальцы сжимают бокал с вином, рука Майка лежит на её спине, – серьёзно, сейчас не время и не место…
– Неужели просить Артура провести время с семьёй это так много, милая? – спрашивает Шэрон, и теперь она даже не смотрит на Артура, от чего Имс сам чувствует клокочущую внутри бессильную ярость. Он не может вспомнить, когда последний раз чувствовал себя таким злым и беспомощным одновременно.
– Вообще-то я ещё здесь, – рычит Артур, – и да, это много, именно из-за таких моментов.
– Знаешь, – говорит Шэрон, сужая глаза, – если ты так считаешь, лучше бы тебе было не приезжать вовсе.
– Мам! – испуганно вскрикивает Рейчел, но слишком поздно.
Артур, протянувший руку к бокалу с вином, застывает на полпути. Имс хочет дотронуться до него, схватить и увезти отсюда, но он замирает тоже, охваченный внезапным страхом, что Артур может разлететься на осколки под его прикосновением.
Это глупо. Имс знает, что это глупо. Но в этот момент Артур выглядит, как статуя, как застывшая жизнь: «Мужчина, тянущийся к вину, ударенный в спину». И это… страшно. Это возможно самый ужасный момент в жизни Имса, потому что, когда его пытали военные и загоняли в угол проекции, когда он плакал в дурацкий пиджак Артура, он мог сделать хоть что-то, чёрт возьми.
– Я…, – говорит Артур. На его лице шок сменяется виной, а вина болью, которая затем застывает отстранённым, нарочито нейтральным выражением, которое Имс обычно видит за секунду до того, как Артур открывает пальбу.
– Прошу прощения, – цедит Артур, залпом допивает вино и шумно ставит бокал на стол. – Ты права, я не должен был приезжать. Я просто уйду.
Он отодвигается от стола и встаёт. Его слегка ведёт в сторону из-за выпитого, и Имс ненавидит это всё, потому что, когда Артур пошатывается, выражение его лица снова меняется. В этот раз Имса поражает отсутствие привычной уверенности в его взгляде, и он жалеет, что не может одолжить Артуру немного своей. Он хочет, чтобы Артур доверял ему насколько, чтобы позволить себя подхватить. Вместо этого Артур опирается на стол, ловя равновесие, и вылетает из комнаты, оставляя Имса моргать ему в след.
И Имс так зол, что ещё с минуту не можешь даже двинуться, просто сидит на месте, стараясь вспомнить, как дышать, чтобы подняться и пойти за Артуром. Потому что Артур на утро не обрадуется, если Имс выскажет этим людям всё, что о них думает – это не сделает жизнь Артура проще, а это всё, чего Имс по-настоящему хочет.
Но затем Шэрон произносит:
– Мне жаль, что тебе пришлось видеть это, – её губы сжаты в полоску, и слова вырываются у Имса против его воли.
– А я – нет, – припечатывает он, вставая. – И вы, правда, гадаете, почему он не приезжает домой? Чёрт подери, я бы тоже не приехал, если бы знал, что мне придётся иметь дело со всеми вами.
– Это, правда, не твоё дело, – фыркает Сара, надменно глядя на него.
– Нет, – рычит Имс, едко и зло. – На самом деле, Артур – это моё дело, и мне совершенно насрать на вас всех, и если ты думаешь, что мне есть хоть какое-то грёбанное дело до вашей…семейной политики или что бы это ни было, можешь, буквально, засунуть своё мнение себе в задницу.
Когда он выходит из комнаты, его руки сжаты в кулаки, потому что, ебаный в рот, он даже не представляет каково это. Его собственное детство не было чертовой прогулкой по парку, и он совершенно ясно помнит дни, когда пытался разочаровать родителей просто, чтобы посмотреть сможет ли. Но то, что происходит здесь, хуже, потому что, боже, Имс не представляет, каково это – расти окруженным любовью лишь внешне. Как долго Артур знал, что он не тот человек, которого они ходят видеть? Не тот, кем он должен быть? Как долго он жил с этим?
И внезапно, тысячи вещей встают на свои места, оборванные нити, кончик которых он никак не мог поймать. Артур, который за всё то время, что Имс знал его, допустил всего четыре ошибки, и каждую из них переживал долго и глубоко. Артур, который сделал карьеру на том, что знал всё; Артур, который мотался за Коббом по всему миру без тени сомнения. Артур, который никогда не просит того, чего хочет, Артур, который говорил «просто скажи, что я всё делаю правильно»; Артур, чья защита – это нападение. Артур, который не доверяет никому. Артур, который всегда держит всё в себе.
Артур, который должен был быть одним человеком, а вырос совершенно другим.
– Твою мать, – говорит Имс и срывается на бег.
Когда он выбегает наружу, на улице моросит, но Имс едва ли замечает. Он бежит через парковку так быстро, как только может, и уже у машины находит Артура, который пытается открыть дверь. Он выглядит совершенно разбитым – промокший и злой, пьяный куда сильнее, чем просто «слегка» – и Имс чувствует, как сердце бьется в горле.
– Ты забрал грёбанные ключи! – взбешенно кричит Артур, поворачиваясь к нему. – Ты даже не спросил, просто, блядь, взял их, ты чёртов вор…
– Ты совсем двинулся, если думаешь, что я позволил бы тебе сесть за руль в таком состоянии, – говорит Имс, так спокойно, как только может, и делает шаг вперед. – Артур…
– Нет, – отрезает Артур, отступая назад. – Пошёл ты нахуй, Имс. Если не хочешь давать мне ключи – просто уйди, ладно?
– Артур, солнце, ну, хватит. Садись в машину, я отвезу тебя…
– Я не могу сесть в машину, – рычит Артур. – Ты придурок, я не могу сесть в машину, я только что сбежал с предсвадебного ужина своей сестры… блядь, не могу поверить, что сделал это, не могу, блядь, поверить….
– Я не могу поверить, что ты не сделал этого раньше, – говорит Имс, потому что не может промолчать, потому что есть очень много всего, что он хочет сказать Артуру, но понимает, что сейчас Артур слишком взбешен, чтобы услышать его. – Честно сказать, я не могу поверить, что ты вообще приехал сюда. Если бы я знал, как они…
– О, не надо, – выплёвывает Артур. – Не надо, Имс, просто… Мне не нужно, чтобы ты утешал меня, не нужно, что бы ты говорил о них плохо, чтобы я ненадолго перестал чувствовать себя конченным мудаком, ладно?
– Я делаю совсем не это, придурок, – говорит Имс, чувствуя, как тает его терпение. Губы Артура искажаются в едкой усмешке, и ехидное выражение его лица вовсе не отталкивает, напротив, как будто делает его только моложе, и Имс проклинает идиотскую, невыносимую привычку Артура срываться на всех, когда ему больно.
Очевидно, приобретенную привычку, чёрт бы его побрал.
– Моя семья совершенно тебя не касается, мистер Имс, – шипит Артур. И это самая жестокая вещь, которую он мог сказать, и больше всего Имс хочет, чтобы он забрал свои слова назад. Не потому что ему не насрать на них – он абсолютно уверен, что Артур не имел это ввиду – а потому что знает, как Артур будет грызть себя утром, когда вспомнит, что наговорил.
– Ты хочешь поругаться со мной? – спрашивает Имс, подходя ближе и не отводя внимательного взгляда. – Ты этого хочешь, Артур? Потому что я, чёрт возьми, согласен, я буду стоять тут с тобой всю ночь, если понадобится. Ты этого хочешь?
– Я хочу, чтобы ты дал мне ключи от машины, – огрызается Артур.
– Что ж тебе не повезло, – рычит Имс. – Ты в говно, а мне нравится видеть твоё лицо таким, какое оно сейчас. Целым.
– Тогда что ты, блядь, делаешь здесь? – кричит Артур. – Дай мне эти ключи или убирайся, куда, блядь, понятнее…
– Твою мать, Артур! – шипит Имс. Он вжимает Артура в машину и держит так. Капли дождя падают между ними, Артур под его руками шипит, как мокрая кошка. – Твоё самозащитное дерьмо не сработает на мне, сладкий, так что лучше выбери другую тактику.
– Я, чёрт возьми, ненавижу тебя, – выплёвывает Артур.
– Я тебе не верю, – тут же говорит Имс, потому что Артуру это нужно. – Я не верю тебе, ты можешь и дальше и называть меня всем, чем придет в голову, и я все равно не поверю тебе. Черт возьми, Артур, я знаю, что ты, мать твою, любишь меня.
– Как ты вообще можешь это знать? – спрашивает Артур, его голос срывается. – Не то чтобы я лез вон из кожи, чтобы показать тебе это. Как будто я умею это делать…
– Так вот что ты думаешь? – спрашивает Имс, и теперь он кричит, чтобы перекричать дождь, и ветер, и яростный стук собственного сердца. – Потому что это херня, Артур, это такая херня, потому что всё не можешь быть очевиднее…
– Мне не нужно, чтобы ты делал это, – кричит Артур. – Мне не нужно, чтобы ты шел за мной, не нужно, чтобы ты нянчил меня…
– А я не думал, что тебе нужно ехать со мной в Лондон, – огрызается Имс, – я был чертовски неправ, скажешь «нет»?
– Это не то же самое!
– Это совершенно то же самое, – кричит Имс. – Боже, Артур, если никто не умер, это не значит, что тебе не может быть тяжело. Если бы кто-то другой говорил с тобой так, он был бы уже мёртв…
– Они моя чертова семья, Имс, что, блядь, ты хочешь, чтобы я…
– Ничего! – орёт Имс, хватая Артура за плечи и встряхивая. – Ничего. Это именно то, что я пытаются сказать, я не хочу от тебя ничего, кроме тебя.
Уже готовый возразить Артур захлопывает рот. Несколько секунд он удивленно моргает, глядя на Имса, и затем говорит намного тише, чем раньше: – Твою мать, заткнись.
– Нет, – отвечает Имс, тоже понижая голос. – Нет, Артур, я не заткнусь. Господи, что ты думаешь, я делаю с тобой? Ты думаешь, я просто…просто ошиваюсь рядом и жду, когда ты облажаешься? Потому что это нечестно. Ты не можешь так думать, потому что это так не работает.
– Я думаю…, – начинает Артур и останавливается, как будто не имеет не малейшего понятия, что сказать дальше, как будто он вообще не знает, что делать.
– Я думаю, что ты наказываешь себя безо всякой гребанной причины, – тихо говорит Имс. – И я думаю, ты намного лучше, чем ты о себе думаешь, и я думаю, твоя семья может идти в задницу, и я знаю, что, что бы ты ни сделал, я никогда не посмотрю на тебя так, как смотрят они.
– Имс, – говорит Артур.
– Я люблю тебя, гребанный придурок, – рычит Имс. – Это не… это не любовь в долг с надеждой на проценты, Артур, ты ничего мне не должен, я просто люблю.
С секунду Артур просто потерянно моргает, как олень в свете фар. Затем он вздыхает, и вся его враждебность улетучивается, оставляя его у машины выжатого и измотанного.
– Блядь, – произносит он на выдохе.
Имс пользуется возможностью и целует его, накрывая рукой его щеку, заставляя себя быть нежнее, чем хочется. Артур стонет ему в рот, вздрагивает и притягивает Имса ближе за промокшие лацканы пиджака, вцепляясь в него, злобно кусая, но Имс не кусает в ответ. Он просто стоит рядом, непоколебимый в своём присутствии, проводя большим пальцем по щеке Артура и ловя его губы снова и снова, пока они, наконец, не целуют его в ответ.
Тогда Артур издаёт другой звук – горловой, отчаянный стон, и заставляет себя расслабиться, сдерживается, чтобы не ранить снова. Он целует Имса по-настоящему и скулит, и Имс думает «О, Артур», и произносит вслух «О, Артур» прежде, чем успевает остановить себя. Руки Артура больше не сжимают его пиджак, они в его волосах, на его шее, и Артур горит под ним, прижимаясь всем, чем можно.
– Можешь просто, – начинает он, отстраняясь ровно настолько, чтобы прижаться лбом ко лбу Имса, отказываясь смотреть в глаза, – можешь просто сесть за руль, пожалуйста.
– Да, – говорит Имс, проводя большим пальцем по щеке Артура в последний раз. – Да, солнце, конечно.
Он сажает Артура в машину – что вообще-то требует от него некоторой ловкости, потому что Артура так пьян, что не может стоять на ногах, особенно сейчас, когда адреналин выветрился из его крови – и забирается на водительское сидение, заводя мотор. Он выключает радио и протягивает Артуру сигареты; тот берет их, но не вынимает ни одной.
Через пару минут он сгибается пополам так, что его голова оказывается между ног.
– Имс, – говорит он, – Имс, чёрт, я очень пьяный.
– Так и есть, – подтверждает Имс, протягивая руку и кладя её Артуру на загривок.
– Мне нужно, – говорит он, – мне нужно… нужно вернутся. Моя сестра. Я не могу просто…
– Что тебе действительно нужно – это принять душ, – твёрдо говорит Имс. – Рейчел поймёт.
– Я должен позвонить ей, – бормочет Артур.
– Я позвоню, – отвечает Имс, – когда приедем в отель.
С минуту Артур ничего не говорит; Имс легко гладит его по шее. Затем:
– Постой. Постой. Мы не живём в отеле.
Имс пожимает плечами, останавливаясь на красный свет.
– Я забронировал номер перед нашим приездом, просто на всякий случай.
– О, – слегка удивленно произносит Артур после долгой минутной паузы. – Я, эм, я не знал об этом.
Когда он вздрагивает и срыгивает, Имс вздыхает.
– Сладкий, если ты собираешься блевать…
– Не произноси это слово, – стонет Артур, – боже, нет, заткнись, заткнись и рули, Имс.
– Хорошо, – соглашается Имс, – это я могу.
Он замолкает, не убирая руку с шеи Артура, и через минуту чувствует, как чужие пальцы проходятся по его бедру и неприятно сжимаются.
– Я подержусь, – объясняется Артур, – пока машина не перестанет кружиться.
– Ты можешь держаться, сколько хочешь, солнце, – отвечает ему Имс, отмечая, как Артур ослабляет хватку, превращая её в подобие ласки, прежде чем сжать пальцы снова.
--
Консьерж и глазом не моргает, когда они вваливаются в отель получасом позже. Артур уже не может даже идти прямо – последний бокал вина ударил ему в голову где-то в середине поездки – так что Имс приобнимает его за плечи. Ему пришлось оставить парковщику весьма щедрые чаевые, чтобы тот согласился сесть на промокшее насквозь водительское сидение.
– Бурная ночка? – спрашивает консьерж.
– Можно сказать и так, – соглашается Имс, когда Артур спотыкается. Имс хватает его за рубашку и тянет наверх, чтобы удержать от окончательного падения. – У меня заказан номер на фамилию Смит.
– Хитро, – говорит Артур, как ему кажется, шепотом. Имс слегка морщится. Тем не менее, консьерж просто улыбается, быстро щелкает клавиатурой и протягивает ему ключ.
– Мне послать к вам утром человека с аспирином? – интересуется он.
– Тебя ждут потрясающие чаевые, – говорит ему Имс, ведя Артура к лифту. – Такие о которых ты и мечтать не можешь.
Мужчина просто смеется.
– Доброй ночи, господа.
Когда они оказываются в лифте, Артур окончательно обмякает и падает в объятья Имса, пристраивая мокрую голову в изгибе его шеи.
– К утру ничего этого не будет.
– Конечно, нет, – бормочет Имс, поглаживая его спину.
– Я чувствую, как он движется, – жалуется Артур, слегка зеленея. – Пол. Он такой… Сделай так, чтобы он перестал двигаться.
– Просто не думай об этом, сладкий, – советует Имс, мысленно ругая себя за то, что выбрал номер на самом верхнем этаже.
– Худший лифт на свете, – бормочет Артур, но подчиняется. Их дверь оказывается совсем рядом с лифтом, так что Имс быстро проводит Артура в ванную и включает душ.
– Ты всё ещё хочешь, чтобы я позвонил твоей сестре?
– О боже, – говорит Артур, садясь на унитаз, баюкая голову в ладонях. – О боже, я сбежал с…
– Хватит, – обрывает его Имс. – Залезай в душ. Я вернусь через минуту, ладно?
– Ммхмм, – соглашается Артур, возясь с галстуком. Имс раздумывает над тем, чтобы остаться и помочь ему, но это может кончиться тем, что он не позвонит вовсе, и Артур будет чувствовать себя ужасно наутро. Так что Имс вытаскивает мобильный у Артура из кармана, протирает экран полотенцем и выходит в комнату, прикрывая дверь.
Рейчел берет трубку на первом же гудке.
– Господи-боже, Артур, прости, пожалуйста…
– На самом деле, это я должен извиниться, – быстро говорит Имс, перебивая её, – это Имс, Артуру…нехорошо.
– Имс, о боже, он в порядке?
– В порядке, – отвечает Имс, согретый искренним беспокойством в её голосе. – Пьяный в стельку, но в порядке. Он в душе.
– Боже, – горько выдыхает Рейчел в микрофон. – Мне так жаль, я, правда, не думала…
– Все хорошо, – быстро говорит он ей. – Он просил меня сказать, что извиняется за то, что ушёл.
– Скажи ему заткнуться, – резко отвечает Рейчел. – Конечно, он ушёл, я и не ждала, что он останется.
– Я знал, что ты мне понравишься, – смеется он. Из ванной раздается громкий звук, и он взволнованно оборачивается к двери.
– Что ж, взаимно, – говорит Рейчел. – Слушай, если вы не захотите приходить завтра, я пойму.
– Нет-нет, не глупи, – говорит Имс, направляясь к двери. Раздается ещё один приглушенный удар, и всё стихает, кроме звука льющийся воды. Имс прищуривается. – Он не пропустит свадьбу, мы будем там. Я уверен, Артур позвонит тебе утром, ладно? Мне нужно бежать.
– Ладно, – соглашается Рейчел. – Ты уверен, что он…
– Он в порядке, правда, – говорит Имс. – Хотя мне кажется, что он упал в душе.
Рейчел смеется.
– Да, он не очень ладит с равновесием, когда так пьян. Слушай…спасибо.
– Не за что, – говорит он. – Наслаждайся своим последним холостым вечером на полную, ладно?
– Обязательно. Позаботься о моём маленьком брате, – отвечает Рейчел с отчётливой улыбкой в голосе.
– Я передам ему твои слова, – легко отвечает Имс и отключается под её смех.
Он опускает телефон и идёт в ванную, где…
– О, господи, Артур, – говорит Имс, разрываясь между желанием рассмеяться и ударить кулаком стену. Артур сидит на полу душевой, по-прежнему одетый, с вешалкой для полотенец в руке. В гипсокартоне над его головой зияют три дырки, предположительно, там, где вешалка когда-то крепилась.
– Я э.., – моргает Артур. – Я не смог…удержать равновесие. Прости.
– Дай-ка мне это, – говорит Имс, с трудом забирая вешалку из его рук, и забирается в душ, останавливаясь только чтобы скинуть ботинки. – И, сладкий, хватит, чёрт возьми, извиняться.
– Я очень пьяный, – бубнит Артур, его голова падает на грудь. – Я не могу даже…последний раз, когда был так пьян.
Имс помнит последний раз, хотя и не говорит этого вслух, просто приседает рядом с Артуром, чтобы расстегнуть его рубашку. Последний раз был, когда Мол умерла, и Артур выпил столько водки, что Имс волновался за его печень еще несколько недель. С тех пор, он, конечно, видел, как Артур пьет, видел даже, как напивается. Но обычно до этого доходит, только когда что-то по-настоящему плохо.
Не то чтобы у Имса были основания говорить о нездоровых реакциях на неприятные ситуации, но всё же.
– У тебя штукатурка в волосах, – говорит он вместо «Я никогда в жизни больше позволю тебе находится рядом с этими людьми». Артур только кивает, его голова валится набок. Он позволяет Имсу раздеть себя, подаваясь вперед каждый раз, когда Имс тянет его, и вообще на удивление хорошо кооперирует.
– Ты можешь стоять? – спрашивает Имс, когда Артур избавляется от боксеров. Тот щурится и внимательно осматривает Имса.
– Ты такой…одетый, – говорит он.
– Ага, – соглашается Имс. – Ты хотел бы, чтобы я разделся?
– Да, – решает Артур. – Потому что…достоинство.
Имс рвано смеется и начинает стягивать с себя одежду так быстро, как может, потому что хочет выйти из душа раньше, чем кончится горячая вода. Артур тянется, чтобы дотронуться до татуировки на его груди, и слегка скребет её.
– Мне тоже не нравится твоя семья, – признаётся он очень тихо. – Но я, знаешь, они просто… Они семья, я не знаю, как сказать, я никогда не знаю, как говорить тебе вещи…
– Что ж, ты не одинок в этом, – произносит Имс, убирая волосы Артура от его глаз. Артур улыбается ему, расфокусировано и мутно, так что показываются очертания его ямочек.
– Я думал, что ты имел это в виду, – бормочет он. – Со всеми этими криками и…криками. Что я не один в этом дерьме. Так?
Имс чувствует, как сердце сжимается в груди.
– Да, – мягко говорит он, – да, Артур, это то, что я имел в виду, ты прав.
– Не делай такое лицо, – приказывает Артур, закрывая глаза.
– Какое лицо?
– Это лицо, – говорит Артур, – как будто ты очень….удивлен и чёрт, я слишком пьян для этого лица, Имс, ты всегда делаешь дурацкие глупые штуки после этого лица, и я не могу, я просто, я не…прямо сейчас… смогу это.
– Прости, солнце, – тихонько бормочет Имс и целует его, стоя на коленях под струями воды. Артур издаёт звук, в котором явно читается «я же говорил», но целует в ответ. И пускай поцелуй выходит сумбурным, а кружащаяся голова предаёт Артура, и его руки оказываются совсем не там, где он, очевидно, хотел, чтобы они оказались, Имс, наверное, никогда в жизни не был так благодарен за то, что это реальность, что это – это – его жизнь.
Конечно, в итоге, ему приходится отстраниться и поднять Артура, и вымыть штукатурку из его волос. Артур льнёт к нему и бормочет что-то невнятное, и выплескивает большую часть шампуня на пол, и Имс хочет, чтобы поскорее наступило утро, чтобы он смог дразнить Артура этим и снова вернуть всё на круги своя. Он берет полотенце себе и Артуру, и когда Артур пытается обернуть его, убедительно делает вид, что всё вышло отлично, хотя на деле Артур просто ударил полотенцем дверную раму.
– Эй, – говорит Артур, когда Имс укладывает его в постель. – Эй-эй, Имс, эй.
– Эй, – говорит Имс, плюхаясь рядом с ним, – что?
– Это неправда, – бурчит Артур, протягивая руку и нащупывая место, где осталась пропущенная Имсом утром щетина. Он трется об неё, хмуря брови.
– Что неправда?
– Про то, что ненавижу тебя, – выдыхает Артур, закрывая глаза.
- А, – говорит Имс. Его губы против воли распиваются в широкой глупой улыбке, но пока Артур не смотрит, это не такая уж и проблема. – Что ж, спасибо, солнце. Я тоже тебя не ненавижу.
---
Утром Имс просыпается один.
– Чёрт, – бубнит он, охваченной внезапной паникой, – о, чёрт, – но затем слышит приближающиеся шаги и моргает. Артур скользит к нему под одеяло с выражением чистой агонии на лице.
– Приходил тот парень, – слабо бурчит он, – с аспирином. Я подумал, что должен открыть.
– Готов поспорить, у тебя сейчас похмелье всей жизни, – отвечает Имс, стараясь не выдать своего облегчения от того, что Артур не сбежал. – Весь этот сахар в том «вине»…
– Ты не мог бы говорить потише? – морщась, спрашивает Артур. – И вообще, быть потише. Может быть, дышать реже.
– Бедняжка, – смеется Имс, притягивая Артура к себе. Артур издаёт приглушенный, предположительно, гневный звук, но Имс только тянет руку к его волосам и аккуратно массирует голову пальцами до тех пор, пока тот не затихает.
– Приятно, – бормочет Артур.
– Не сомневаюсь, – весело соглашается Имс. – Знаешь, тебе еще оплачивать счёт за вешалку для полотенец.
– Боже, заткнись, – стонет Артур. – Ты что просто…ты, что, неспособен заткнуться?
– Клинический случай, – ухмыляется Имс.
– Ты такой ублюдок, – жалуется Артур. Его голос в тусклом свете напоминает хрип, но он почти улыбается.
– Ммм, да, – говорит Имс. – Хотя что-то подсказывает мне, что я стану куда более невыносимым, если перестану массировать…
– Не смей, – рычит Артур. – Такое чувство, будто что-то сдохло у меня во рту, господи.
– Это утреннее дыхание, – дразнит Имс. – Если хочешь знать, у тебя всегда так. Просто обычно ты слишком не в себе, чтобы заметить.
– Ты знаешь, как громко ты храпишь? – спрашивает Артур. – Знаешь? Потому что это громко, Имс, чертовски, мать твою, громко.
– Тогда повезло, что ты спишь, как убитый, да?
– Я думаю, что, правда, мертв, – жалуется Артур. – Ты что поднял меня из могилы прошлой ночью? Ведь так всё и было, да?
– Очевидно, – подтверждает Имс. – И это вовсе не мерзкое вино. Вся вина на мне.
– Некрофилия – это стрёмно, Имс, – бурчит Артур, но придвигается ближе.
Имс расплывается в улыбке и целует его в макушку, прекрасно зная, что Артур сейчас слишком измотан, чтобы возражать. Через несколько минут Артур вздыхает и трётся лицом о голое плечо Имса, не потрудившись поднять собственную руку, чтобы тереться об неё.
– Чёрт возьми, мне нужно так много всего исправить, – бормочет он.
– Так значит, ты помнишь прошлую ночь, – вздыхает Имс. – Я очень надеялся, что смогу убедить тебя в том, что это была галлюцинация.
– И потерять воспоминания о том, как ты кричал под дождём, как сумасшедший? – спрашивает Артур. – Я планирую нежно лелеять их в своём сердце.
И это ещё одна привычка Артура – всегда говорить всё самое важное с максимально возможным сарказмом. Имсу уже почти больно улыбаться.
– Думаю, у тебя ещё есть время поспать, – говорит он. – Нам не нужно никуда ещё несколько часов.
– Не могу спать с похмельем, – бурчит Артур. – Встречу его, как мужчина. Следующий шаг – кофе.
– А, – говорит Имс, хмуря брови. – Что ж, если ты уверен. Я могу пойти взять…
– Ты волнуешься за меня? – требовательно спрашивает Артур, приподнимаясь, чтобы посмотреть на Имса. Его левый глаз всё ещё слегка желтоватый по краям после того абсурдного несостоявшегося угона, и его волосы смешно высохли, так что половина торчит ровно вверх. Всё это придаёт ему совершенно сумасшедший вид.
И Имс поражается, на что готов пойти ради него. Он не хочет даже думать об этом.
– Ты сказал, кто-то сдох у тебя во рту, – невинно говорит он. – Это бы любого заставило поволноваться.
Артур щурит внимательные глаза, а затем наклоняется и целует его, сильно и с языком.
– Боже, – говорит Имс, отстраняя его, – агх, беру свои слова назад, это гораздо хуже, чем обычное «ужасно».
– Я же говорил, – победно произносит Артур. – И не будь идиотом, я в порядке.
– Сладкий…
– Я серьезно, – говорит Артур, проводя большим пальцем по челюсти Имса. – Прости, я был… знаешь, был так пьян прошлой ночью и всё-такое, но ты. Э. Спасибо.
– Тебе не нужно благодарить меня, – говорит Имс. – Знаешь, я ведь сказал правду.
– Даже когда назвал меня придурком? – спрашивает Артур, его губы изгибаются в улыбке.
– Особенно тогда, – торжественно произносит Имс, и затем целует Артура снова, наплевав на отвратительное дыхание. Артур смеется и отстраняется.
– Следующие сто лет, – говорит он, – я собираюсь чистить зубы.
– Увеличь срок до двух сотен, – кричит Имс ему в след. Не глядя, Артур показывает ему средний палец, и Имс улыбается, переходя к другой проблеме – во что, чёрт возьми, они собираются одеваться.
--
В конце концов, они появляются на пороге родительского дома в самом абсурдном виде из всех возможных.
– Не могу поверить, что надел это, – в пятый раз бурчит Артур, с отвращением глядя на спортивные штаны. Они серые и мягкие и отлично дополняют его футболку с надписью «Я люблю NY».
– Это всё, что у них было, – врёт Имс, отводя взгляд, когда Артур многозначительно смотрит на его простую чёрную футболку. – И я думаю, ты выглядишь просто сногсшибательно.
– Дурак, – говорит Артур и стучит в дверь. Он не стал укладывать волосы, и теперь мягкие пряди свободно падают на его лицо.
Вообще-то, то, что Артур вышел на улицу в таком виде почти окупает все предыдущие мучения. Почти.
Секундой позже дверь им открывает изможденная Шэрон.
– О, Артур, слава богу, – говорит она, заключая его в объятья. – Милый, мне так жаль…
– Агх, мам, отстань, – говорит Артур, но его в голосе звучит едва различимая нежность. Имс не так скор на прощение, но он понимает, что, как бы то ни было, здесь замешаны семейные узы, которые необъяснимым образом могут пробраться сквозь твою защиту и засесть очень-очень прочно.
Он проскальзывает мимо них в дом и смотрит на Артура, вопросительно поднимая брови. Тот кивает ему поверх маминого плеча и показывает глазами на лестницу, так что Имс оставляет их и идёт собирать вещи.
Когда он снова спускает вниз с чемоданом в руке, Артур и его мать сидят за кухонным столом вместе с Сарой. Не желая тревожить их, Имс проходит в гостиную и садится, достает их кармана покерную фишку, перекатывая на костяшках пальцев.
Когда он поднимает взгляд, то видит у своих коленок два маленьких личика.
– Привет, мелочь, – весело говорит он. – Как дела, парни?
Старший из них – «Ноа», – вспоминает Имс, – склоняет голову набок.
– Ты смешно говоришь.
– Я британец, – отвечает им Имс. – Это значит, что я из Англии.
– Блитанец, – повторяет младший, которого Имс смутно запомнил как Сэма. Имс мягко толкает его в живот, и он падает на пол, хихикая.
– Где находится Англия? – спрашивает Ноа. – Это дальше Коннектикута?
– Это намного-намного дальше, – усмехается Имс. – Нужно пересечь весь океан.
– Вы с дядей Артуром живете там? – любопытно спрашивает Ноа. – Моя мама говорит, что дядя Артур живет очень далеко, и поэтому мы так редко видим его.
– Нет, – говорит Имс, – мы с Артуром живём в Лос-Анджелесе. Это в Калифорнии. Тоже очень далеко, но в другую сторону.
– О, – произносит Ноа. А потом: – Папа сказал, что мама и дядя Артур поссорились, поэтому она такая грустная.
– Неужели, – говорит Имс, борясь с искушением вытянуть секреты из четырехлетнего ребенка.
Ноа кивает.
– Он сказал, что иногда люди поступают плохо, когда обижены.
Имс проглатывает «А иногда люди поступают плохо, потому что они злобные стервы», потому что сказать такое было бы неправильно.
– Это правда.
Ноа морщит нос.
– Это правда, – повторяет он, пародируя акцент Имса. Имс восхищенно смеется, потому что сейчас Ноа невероятно напоминает ему Артура.
– Если хочешь поиграть, давай попробуем что-нибудь полегче, – говорит он. – Повторяй за мной: как какая-то коричневая корова.
– Это как в книжке Доктора Сьюза! – вскрикивает Ноа. – Подожди, я принесу.
Так и выходит, что Имс сидит на диване, с Ноа на одном колене и Сэмом на другом, читая «Мистер Браун умеет мычать, а ты?» под шумный смех.
– Ты говоришь так смешно, – хихикает Ноа. – Прочитай ещё раз! Прочитай!
– Серьезно, мелкий, – начинает Имс и затем слышит шаги. Он поднимает взгляд и видит в дверях Артура, Шэрон и Сару, наблюдающих за ним. У обеих женщин влажные щеки, и у Сары большие синяки под глазами, как будто она не спала всю ночь. Какая-то часть Имса даже надеется, что так оно и есть…но ещё он надеется, что они помирились, хотя бы просто ради Артура.
Между ними всё еще чувствуется напряжение. Это видно по тому, как они слегка сторонятся друг друга, по их скованным движениям. Но Имсу кажется, что всё так и должно быть; брать и отдавать, любить и быть любимым – это как танец. Он всерьез собирается продолжить эту мысль, но замечает выражение лица Артура и сбивается.
Артур всё ещё в той дурацкой футболке и его волосы по-прежнему смешно торчат в разные стороны, но он смотрит на Имса с чистой, нескрываемой нежностью. Их взгляды встречаются, и Артур усмехается ему с морщинками в уголках глаз и произносит одними губами: «Я в порядке».
– Ну, что ж, – говорит Имс Ноа, чувствуя, как грудь затапливает тепло, – давай-ка ещё разок.
---
Церемония проходит прекрасно.
Рейчел выглядит восхитительно в простом, элегантном платье, плотно обхватывающем её фигуру, с темными волосами знакомого оттенка, забранными наверх. Синагога сплошь украшена гардениями и лилиями, на которые Артур сваливает вину за свои красные с самого начала церемонии глаза.
– Серьезно, сладкий, – говорит Имс, – после того, как ты так упорно отрицал наличие аллергии…
– Заткнись, Имс, – рычит Артур, и Имс решает сжалиться над ним и не развивать тему. Но он продолжает смотреть на мягкую и открытую улыбку Артура, которую тот дарит сестре – будто бы невероятно рад за неё. Когда Рейчел с Майком с размаху наступают на бокал (ещё одна еврейская традиция, о которой Имс собирается разузнать подробнее, потому что что?), Артур тяжело смаргивает и прикусывает щеку.
Имс берёт его за руку. И Артур не смотрит на него, но крепко сжимает пальцы, всего на секунду.
Позже, на приёме, Имс сидит рядом с ним во главе стола. Разговор по-прежнему бойкий и громкий, местами почти вызывающий, но градус критики заметно снизился. В какой-то момент мать Артура всё же прокалывается и отпускает комментарий, насчет костюма, и Артур спокойно, почти неосознанно поворачивает к Имсу.
Имс улыбается, окидывая его довольным взглядом, и говорит: – Я, как и всегда, всецело одобряю твой вкус.
Артур лениво и расслабленно усмехается, и Имс думает, что, должно быть, именно так люди и справляются с этим, держась друг за друга, когда больше не за что.
Наступает время ужина, а затем время речей. Артур произносит свою после шафера и подружки невесты, хотя Имс даже не знал, что он готовился. Речь Артура короткая и искренняя, он не подсматривает в карточки, и под конец глаза Рейчел сияют.
– За мою старшую сестрёнку, – закачивает Артур, в качестве свадебного подарка всё же соглашаясь признать очевидное, – пусть в своей жизни ты не знаешь ничего, кроме счастья.
После этого он исчезает, но Имс более чем уверен, что он ушел подальше, чтобы мир не видел его чувств. Желая подстраховаться, он выходит покурить через задний выход, и Артур подсаживается к нему спустя несколько минут.
Этот говнюк стреляет у него сигарету, но Имс не так уж и против.
– Речь была что-то с чем то, – говорит он, глядя, как Артур выдыхает дым. Он выглядит очень красиво с сигаретой во рту, а Имс, возможно, немного пьян от шампанского.
– Правда? – спрашивает Артур, ухмыляясь уголком губ. – Я вроде как импровизировал.
– Ты шутишь, – говорит Имс, смеясь от удивления.
Артур пожимает плечами.
– Я хотел написать что-то, но… не смог заставить слова звучать правильно. Поэтому решил, что они просто придут, когда будет нужно.
– Что ж, в таком случае, хорошо сработано. Она выглядит чудесно, – замечает Имс, кивая на окно, в котором Рейчел и Майк смеются с кем-то из друзей.
Артур улыбается. Это не…что ж. Это совершенно точно счастливая улыбка, но есть что-то грустное в том, как приподняты уголки его губ. И Имсу кажется, что это часть взросления, о которой ему пока ещё слишком рано знать.
– Чудесно, да, – говорит Артур, задумчиво глядя на неё, и его улыбка становится чуть шире. – Я знал, что так и будет.
Затем Имс целует его, медленно и мягко, растягивая минуты. Он просто выбивает сигарету из руки Артура и приближается, накрывая его губы своими, чувствуя, как ладонь Артура скользит на его поясницу. Он наклоняет голову и тихо выдыхает Артуру в рот, ощущая дыхание Артура, стоит только придвинуться чуть ближе.
Когда Имс отстраняется, глаза Артур всё ещё закрыты, и с секунду Артур просто стоит так. Затем он медленно моргает, дважды, и мягкая улыбка трогает его губы.
– С тобой что-то не так, – говорит он, и Имс думает, что это упрёк, пока Артур не тянется поправить его галстук. Жест до странности интимный – от Артура это практически признание – и Имс расцветает, не прерывая его, и широко ухмыляется, когда Артур заканчивает.
– Пойдём обратно, – спрашивает он, – или со мной ещё что-то не так?
– Ты, правда, сейчас говоришь мне это? – смеется Артур. – Боже, у тебя совсем нет чувства самосохранения, да?
– Кажется, ты не впечатлён, – признаёт Имс. – Тогда так. Я просто готовил тебя к тому, что скажу сейчас. Перечисли все мои недостатки, сладкий, я всё приму.
– Неа, – говорит Артур, – слишком просто, – переплетает свои пальцы с пальцами Имса и не отпускает, даже когда они заходят внутрь.
Потом начинаются танцы. Имс никогда раньше не был на еврейских свадьбах и поэтому никак не ожидал всего этого действа с ужасной музыкой, хороводами и подбрасыванием людей на стульях. Тем не менее, он помогает поднять стул Рейчел, пока Артур уворачивается от её пинков.
– Не урони меня! – смеется она, – ох, блядь, не урони меня!..
– Не выражаться! – кричит ей Артур и смеется, когда она слегка наклоняется, чтобы чмокнуть его.
Он танцует с ней позже, когда часть гостей расходится. Вместе они выглядят потрясающе…темноволосые, с высокими скулами, Артур в костюме и Рейчел в своём великолепном платье. Они говорят о чём-то, пока Артур кружит её по залу, и Имс наблюдает за ними, прислонившись к колонне, когда к нему подходит Майк.
– Она вышла за меня, – говорит он тоном человека, который уже неоднократно повторил это всем друзьям, что встретились на пути.
– Так и есть, – соглашается он. – Ты счастливчик.
– Мне всё ещё кажется, что это сон, – признаётся Майк. – Как будто я вот-вот проснусь и снова окажусь в старшей школе, и она снова будет той девчонкой из группы по английскому, которая не подозревает о моём существовании.
– Это реальность, – уверяет его Имс и почти давится иронией, переворачивая в кармане свой тотем. – Не упусти её, приятель.
– Ты тоже, – говорит Майк, кивая на Артура. Он смеется, запрокинув голову назад, и Рейчел ухмыляется ему, подняв брови.
– Да, – говорит Имс, расплываясь в глупой, сентиментальной улыбке, которую давил весь вечер, – не упущу.
Майк хлопает его по спине, подходит к танцующим брату с сестрой и приобнимает Рейчел за талию. Она смеется и отпускает Артура, падая в объятья Майка, и Имс видит, что Майк говорит что-то, в чём есть слова «моя жена». Артур смеется и кивает, а затем поворачивает голову и видит Имса, их взгляды встречаются..
И на секунду, в мире есть только они, улыбающиеся друг другу через зал, полный людей, как будто и не было всей той грязи, что привела их сюда.
– Привет, – говорит Артур, пройдя через весь зал. Он останавливается перед Имсом, скрестив руки на груди, его рукава закатаны, пиджак давно забыт.
– И тебе не хворать, – отвечает Имс. Он тянется к рукаву Артура и дотрагивается, бездумно играя с тканью. – Я так понимаю, сейчас я должен пригласить тебя на танец, мм?
– Если хочешь показаться банальным, – соглашается Артур. – И если ты в настроении для десятка вежливо-прожигающих взглядов.
– Когда это я был не в настроении для такого? – удивляется Имс вслух. Артур хмыкает. – Это, можно сказать, моё перманентное состояние.
– Я думал, тебе нравится неодобрение с большим градусом враждебности, – говорит Артур, изогнув бровь.
Имс ухмыляется, но его голос звучит куда искреннее, чем он думал.
– Это только с тобой, солнце.
– Вот оно что, – шепчет Артур, – мой просчет.
– Я хоть сейчас готов вытащить тебя на улицу и кружить по парковке, – признается Имс. – Мы можем быть, как те пары из дерьмовых фильмов. Просто представь, как сильно ты будешь ненавидеть себя утром, Артур, тебе определенно стоит подумать над моим предложением.
– Или, – говорит Артур, делая шаг вперед, – мы можем придумать что-то ещё.
Имс поднимает брови.
– Ты же не думаешь всерьез танцевать со мной.
– А что, если думаю? – спрашивает Артур, опуская руку Имсу на бедро. – Ты схватишь инфаркт от удивления? Мне проверить твоё давление? Я люблю учитывать все нюансы, когда принимаю решение.
– Сладкий, – со всей серьезностью говорит Имс, – если ты потанцуешь со мной прямо здесь, я ведь и правда могу умереть от шока.
– Постарайся без этого, – советует Артур. А затем: – Чур, я веду, засранец, – звучит напротив его уха, как обещание, и потом, боже, потом Артур, и правда, танцует с ним.
– Твоя сестра взяла тебя на «слабо», – говорит Имс, подстраиваясь под его шаги.
– Нет, – отвечает Артур, уголок его рта дергается.
– Юсуф взял тебя на «слабо», – снова пробует Имс. Он не привык быть ведомым, но он прекрасный танцор и знает это, поэтому женская партия не составляет особого труда. – Или…или Ариадна, или Кобб, кто-то сейчас точно снимает это, чтобы послать команде, и взамен ты получишь…
– Всё ещё нет, – говорит Артур, и теперь он смеется, тихим и теплым смехом. – Попробуй ещё раз.
– Это какой-то акт протеста для самых стойких членов твоей семьи? – спрашивает он. – Потому что – не то чтобы я жаловался, не пойми неправильно – но мы могли бы просто предаться разврату на одном из тех столов.
– Это не акт протеста, – говорит Артур, пытаясь сбить Имса с ритма сложным па, которое, впрочем, не сбивает его ни на секунду. Уроки танцев в детстве принесли свои плоды.
– Кажется, некоторые из них видят это именно так, – замечает Имс, поглядывая по сторонам, но Артур по-прежнему улыбается. Не желая отпускать его, чтобы проверить тотем, Имс перебирает в уме каждый свой шаг, но он помнит, как попал сюда.
– Да пошли они, – говорит Артур и целует его.
– Я сдаюсь, – признаётся Имс, когда Артур отстраняется. – Твои помыслы скрыты от меня, у меня нет ни единой жизнеспособной теории…
– Говнюк, – ласково говорит Артур. – Тебе так сложно поверить, что ты просто нравишься мне?
– О боже, ты признал это, – говорит Имс, распахивая глаза в наигранном шоке. – До этого я шутил насчёт обморока, но сейчас…В глазах темнеет, сладкий, быстрее, неси соли…
– Ты такой засранец, – смеется Артур. – Заметь, я не сказал, что знаю, почему ты мне нравишься, потому что я не знаю. Я, правда-правда, не знаю.
– Нет, знаешь, – отвечает Имс и ухмыляется ему, прекращая дурачиться. Артур закатывает глаза, но до самого финального аккорда ни на секунду не перестаёт улыбаться.
– Ты умеешь танцевать, мистер Имс, – говорит он, отпуская его. – Могу тебя заверить, я поражён до глубины души.
– Настоящие джентльмены умеют такие вещи, – говорит Имс, отвешивая ему шутливый поклон.
Артур морщит нос.
– Ты не джентльмен.
– Что ж, очевидно нет, – парирует Имс, – раз позволил тебе танцевать меня на глазах у всех. Моя мама была бы в ужасе.
– Твоя мама может…, – начинает Артур, но одергивает себя.
– Как и твоя, – смеется Имс, сжимая его руку. – Учитывая все обстоятельства, думаю, мы поступили очень правильно, пустив корни как можно дальше от наших семей.
– Мы могли бы купить мобильный телефон, – задумчиво предлагает Артур, – и никогда не включать его. А им говорить, что он стационарный.
Имс пару раз моргает, и Артур слегка краснеет.
– Ой, да ладно, не смотри на меня так. Я знаю, что это ужасно, я просто…
– Я не могу поверить, что никогда не думал об этом, – ошеломленно говорит Имс. – О, боже, сколько чёртовых звонков – «Ох, милый, недавно я видела совершенно ужасное фото, если ты собираешься разбойничать, по крайней мере, убедись, что тебя не снимают…о, сегодня твой день рождения? Мне ужасно жаль, мой просчет». Это как разговаривать с глыбой льда, а я ведь мог просто попросить её оставлять сообщения, а потом удалять их…
– Мне на полном серьезе очень-очень не нравится эта женщина, – едва слышно бубнит Артур.
– Что ж, а мне на полном серьезе очень-очень не нравится Сара, – парирует Имс. – И, если уж совсем честно, ещё пара-тройка человек. Поехали домой, а? Установим сотовый. Мы можем напиться и проверить сообщения через 6 месяцев, и они даже не узнают.
– У тебя, – произносит Артур, – никогда не было идеи лучше.
--
Когда они входят в дом, в нос бьёт ужасная вонь.
- Господи, – говорит Артур, морщась и подаваясь назад, – нас не было всего неделю. Что за чёрт?
– Ладно, это фу, – признаёт Имс, ставя чемодан на пол. – Просто я подумал, что ты решишь отменить наши импровизированные каникулы, если я напомню тебе о курице в холодильнике.
– Сволочь. Боже, у Кобба есть запасной ключ…и, чёрт возьми, у Юсуфа тоже, и у Ариадны, ты не мог позвонить кому-то из них? Ох, вуэ, тут как будто кто-то сдох.
– Ты дал Ариадне запасной ключ? – спрашивает Имс, роясь в шкафу в поисках мусорного пакета и чего-то, чем можно прикрыть лицо. – Я удивлен, что она не пришла делать ремонт, ты же знаешь, как она ненавидит диванную обивку.
– Я сказал ей, что если она вломится в наш дом без разрешения, я расскажу Юсуфу, сколько сливок она скармливает его чертовой кошке, – говорит Артур, отвлекаясь. – Господи, мать твою, боже, Имс, здесь фруктовые мошки.
– Думаю, это всё бананы, – говорит Имс, глядя на мошек. Артур разворачивается и включает свой прожигающий взгляд на полную мощность, так что Имс делает шаг назад и поднимает руки вверх. – Я забыл о них! Я, правда, забыл! Пожалуйста, вспомни, как тебе понравилось в Монте-Карло, я верю, ты сможешь.
– Это тебе нравилось в Монте-Карло, – говорит Артур. – Из всех мест, которые можно было выбрать…
– Я выиграл десять тысяч! – возражает Имс. – Меньше, чем за двенадцать часов, и, хочу тебе напомнить, что ты выиграл почти столько же за игрой в кости.
– Я отдал бы это всё, чтобы наша кухня не пахла, как помойка, – рявкает Артур. – Я бы отдал в два раза больше.
– Но ты загорел, – парирует Имс. Он вытаскивает из ящика кухонное полотенце и прижимает его к лицу в надежде, что запах не вырубит его, когда он откроет холодильник. – Это бесценно.
– Ты выглядишь, как сумасшедший грабитель, – очень строго сообщает ему Артур, но уголки его губ подрагивают.
– Да? Что ж, тогда, – говорит Имс, раздувает мешок для мусора и протягивает его Артуру, – как говориться, делу время и так далее… Прикроешь меня?
– Если мне, в самом деле, придётся стреляться, – бурчит Артур, сжимая мешок так далеко от себя, как только может, – я просто…Если там в самом деле есть что-то живое, Имс, богом клянусь, тебе конец.
– И я паду гордой жертвой священной мести, – с готовностью соглашается Имс. Он делает последний глубокий вдох и добавляет: – Ладно, час пробил. Если запах убьёт меня, знай – я люблю тебя.
– Напыщенный засранец, – говорит Артур. – Давай уже сделаем это.
Имс кивает и кладет руку на ручку.
– Готовься, сладкий, – говорит он и открывает дверку.
– Так? – спрашивает Имс, проходясь членом по простате. Артур стонет и отрывисто дергается, сжимая пальцы.
– Да-да, о боже…
– Потому что никто больше не знает, что ты любишь, да, Артур? – шепчет Имс, наклоняясь к самому его уху. Он опирается на руку, чтобы не упасть, запертый между плечом Артура и спинкой заднего кресла. Пока он говорит, Артур придвигается ближе и кусает его запястье, и Имс вздрагивает, склоняясь еще ниже.
– Потому что кто, блядь, ещё заставлял тебя молить о трахе на заднем сиденье, кто ещё слышал, как грязно ты стонешь….
– Я, чёрт возьми…..понял тебя, – выдавливает Артур.
– Но тебе нравится слышать это, не так ли, – выдыхает Имс ему в ухо, нещадно толкаясь в него. Он опускает руку ниже, обхватывает член Артура и дрочит ему. – Тебе нравится слушать, потому что у меня никогда не было такого до тебя, Артур, я, блядь, помешан на тебе, и ты обожаешь слушать, как я, мать твою, говорю это…
– Да, – стонет Артур, – да, боже, да, блядь…блядьблядьблядь Имс...
И внезапно Имс не может кончить так. Не может сделать последние несколько толчков в артурову задницу без того, что бы просто, чёрт возьми, видеть его. Он выходит из Артура, а когда тот скулит от потери, успокаивающе проводит большим пальцем вдоль его позвоночника.
– Тише, сладкий, – говорит он намного мягче, чем раньше, – шшш, просто перевернись для меня, вот так.
Артур смотрит несколько секунд на него, но просто не находит в себе сил жаловаться, поэтому позволяет Имсу перевернуть себя и снова скользнуть внутрь. Артур расхристанный и дрожащий, его волосы растрепаны, а на животе и бедрах капли смазки. Имс скользит рукой ему под спину и тянет на себя, пока оба не садятся. Из-за смены позиций Артур стонет и роняет голову Имсу на плечо, судорожно вдыхая, когда Имс снова оказывается в нём. Он слегка приподнимается на члене Имса, а затем кончает, забрызгивая спермой весь живот, кусает Имса за плечо и скулит.
Сам Имс толкается в него ещё раз, и ещё, и ещё, и тоже кончает, чувствуя, как сжимается вокруг него растраханная, как ей и полагается, задница Артура. Он издаёт горловой стон и сжимает Артура сильнее, замирая. Через какое-то время он приходит в себя, моргая и заново вспоминая, как дышать.
Голый дрожащий Артур сидит у него на коленях, обхватив ногами за талию, уткнувшись лицом в шею. Имс выскальзывает из него с едва слышным хлюпом, но не тревожит, просто медленно и мягко гладит по спине.
– Твою мать, Имс, – говорит Артур. – Ёб твою мать, что это было?
– Просто подумал, что ты хочешь выпустить пар, – негромко говорит Имс. – Готов поспорить, тебе уже лучше, мм?
– О, да, – бормочет Артур ему в шею. – Но, чёрт возьми, ты просто… извращенец, вот кто.
– За это ты меня и любишь, – соглашается Имс и снова проводит рукой по спине Артура, на что тот обнимает его крепче, сильнее вжимается в шею и вздыхает.
Какое-то время они просто сидят, молча соприкасаясь телами. После недавних ласк тело Артура всё еще слишком чувствительное, а дыхание сбитое, и Имс целует его в плечо, в ухо, в шею – всюду, куда может дотянуться. Артур выглядит так, будто не сможет пошевелить и пальцем, но всё же поднимает руку, лениво массируя шею Имса.
- Так, – наконец, выдыхает он, скорее, для себя, чем для Имса. – Нам нужно…нам нужно привести себя в порядок, и у нас есть…
– Заткнись, – легко отвечает Имс. Он прижимается к губам Артура в ленивом поцелуе и выдыхает, когда они приоткрываются, и Артур возвращает ласку. – У нас ведь есть ещё минутка, правда?
– Вообще-то, нет, – хрипло отвечает Артур, но не отстраняется, и какое-то время они просто утомленно целуются на заднем сидении.
Но всё хорошее рано или поздно кончается, так что вскоре Артур отстраняется, закатывая глаза на протестующее мычание. В его взгляде по-прежнему читается нежность. Он вытирает сперму с живота Имса майкой, которую теперь придется выбросить, и позволяет ему несколько раз пройтись рукой по своим волосам, приводя их в некое подобие порядка.
Они всё же идут в магазин, где Артур неторопливо скользит между стеллажами, выбирая для Рейчел вазу из выдувного стекла. Он улыбается, когда Имс слегка задевает его, и подается навстречу прикосновению, а адское напряжение, которое успел возненавидеть Имс, не возвращается в его плечи даже по дороге в родительский дом.
Перед предсвадебным ужином Артур переодевается в костюм и чуть насмешливо пилит Имса по поводу его собственной одежды, и, господи, он… кажется, ему лучше.
А потом они входят в банкетный зал, где семья Артура без труда сводит все старания Имса на «нет».
---
– Тебе не понравится, – предупреждает Артур, когда Имс берёт с подноса бокал вина. – Поверь мне.
– Это же вино, Артур, – говорит Имс, делая глоток, – оно не может быть таким уж плохи… о, боже, это отвратительно.
Отвращение на его лице настолько очевидно, что Артур не может сдержать смех. Имс смотрит на бокал, как на предателя.
– Что это? – спрашивает он. – Агхр, это как водка, смешанная с виноградным соком, только в сто раз хуже. Почему люди вообще называют это вином?….
– Не капризничай, – цыкает Артур, забирая у него бокал. – Это Манишвитц. Оно кошерное.
И затем, просто потому что он ублюдок, Артур ухмыляется и осушает бокал одним большим глотком.
– Как ты вообще можешь это пить? – в ужасе говорит Имс, пораженный до глубины души. Артур пожимает плечами.
– Годы практики? – предполагает он. – Я пил его каждые каникулы с тех пор, как мне исполнилось тринадцать. Ну, ты знаешь, как это бывает.
– Уверяю тебя – нет, – говорит Имс. Артур снова наполняет бокал и, приподняв брови, делает ещё один глоток, на этот раз гораздо меньше предыдущего. – Я не буду целовать тебя до тех пор, пока ты не прополощешь рот, сладкий. Говорю просто на всякий случай.
– Врун, – констатирует Артур, наклоняясь ближе. – Если бы я прямо сейчас захотел поцеловать тебя, то ты бы, чёрт возьми, позволил мне.
– Нет. Пока твой рот на вкус, как вино – ни за что, – мягко упрямствует Имс, впрочем, он тут же наклоняет голову и придвигается совсем близко…
– Как жаль, что здесь моя семья, – говорит Артур ему в губы и мгновенно отстраняется, как будто ничего не было. Имс удивленно моргает и пялится на него, потому что хочет запомнить это самодовольное выражение лица. Оно определенно стоит того.
– Ты совершенно невыносим.
– Нет, – поправляет Артур, – ты снова всё перепутал, это ты невыносимый.
Имс не отвечает, просто приподнимает брови и по пути к столу больно задевает Артура плечом. К его ужасу из всех гостей вино не нравится только ему; остальные, в том числе и Артур, пьют его в огромных количествах, так легко, будто это вода. После шестого выпитого Артуром бокала Имс протягивает руку и вынимает из его кармана ключи от машины. Он не хочет давать Артуру шанса возразить, но тот, кажется, даже не замечает пропажи. И это самый верный признак того, что он на полпути к тому, чтобы надраться.
Он снова напряжен, но улыбка не сходит с его губ, он шутит и каждые пару минут легко проводит пальцами по ноге Имса. Имс думает: мы справимся. Имс думает: слава богу, я нашел способ.
Ему не следовало ослаблять бдительность, теша себя надеждой на благополучный исход.
Шэрон рассказывает историю о какой-то паре из Флориды, с которой они познакомились в отпуске, когда всё летит к чёрту. Она, Шэрон, очень пьяна – они все очень пьяны. Имс давно потерял счёт бокалам, которые осушил Артур. Благодаря своевременным уточнениям Бена, Имс понимает, что суть истории заключается в том, что ту пару обманули с арендной платой, и Имс не уверен, к чему Шэрон ведёт, пока она не смеётся.
– …и я сказала Бену: «слава богу, мы купили квартиру, пока у нас был шанс», – заканчивает она под веселый смех остальных.
Артур поднимает брови: – Я не знал, что вы, ребята, купили квартиру.
В его голосе нет ни капли претензии, просто констатация факта, но стоит словам вырываться, как он болезненно морщится. Имс ещё не знает причины, но уже ненавидит это выражение лица. Впрочем, он быстро всё понимает, когда Сара перестает улыбаться.
– Ты бы знал, если бы хоть иногда звонил ей, – бросает она, холодно глядя на Артура.
– Хватит, Сара, это их с мамой дело, – перебивает Рейчел, с беспокойством глядя на семью.
– Не буду отрицать, – Шэрон поднимает бокал, чтобы сделать глоток, – в её словах есть доля истины.
– О боже, – Артур смыкает пальцы на переносице, – мы же не будет начинать снова, правда?
– Ты это начал, – выплёвывает Сара, прищуриваясь.
– Нам что по пять лет? – огрызается Артур. Он допивает вино и наполняет бокал заново. Сара закатывает глаза, на что Артур делает ещё один долгий глоток.
– Мама купила квартиру, когда? Года три назад? – говорит Ханна, и Имс не может понять звучит ли в её голосе забота или осуждение, потому что Ханна очень странная. – Точно, три года назад. Ноа тогда ещё не родился.
– Боже, – перебивает Артур, – я звоню гораздо чаще, чем раз в три года.
– А иногда кажется по-другому, – буркает Шэрон. Артур поворачивается и неверяще смотрит на неё, но она только поднимает брови. – Что, Артур? Перестань. Ни для кого не секрет, что ты не любишь разговаривать со мной.
Артур так напряжен, что реши Имс ударить его – наверняка, сломал бы руку о каменную спину. Ему хочется послать всё к чертям, хочется выхватить пистолет, но он знает, что это не поможет. Так что он наклоняется чуть ближе и кладет руку Артуру на плечо.
– Сладкий…, – начинает он. Он хочет сказать «хватит, давай просто уйдем, не мучай себя», но Артуру похоже принимает его слова за снисхождение и жалость, и, не глядя, стряхивает его руку с плеча.
– Это семейное, Имс, отъебись, – рычит он. И пускай Имс знает, что Артур вовсе не имел это в виду, что это всё плоды дурной атмосферы, на минуту его будто парализует, и этого оказывается достаточно – он не успевает закончить мысль вовремя.
– Я просто не думала, что тебе интересно, милый, – продолжает Шэрон, замкнувшись в собственной оскорбленной гордости. – Если бы я знала, я бы сказала.
– Это нечестно, – говорит Артур, – ты знаешь, что это нечестно…
– А знаешь, что ещё нечестно? Нечестно, что я кормила и растила тебя, а ты не можешь даже просто немного побыть с нами…
– У меня важная работа! – перебивает Артур. – И я живу на противоположном конце гребанной страны и…Боже, это ужин Рейчел, мы не станем играть в эту игру…
– Мы всегда играем в эту игру, когда ты в городе, Артур, – резко говорит Сара. – Ты заварил эту кашу, так что теперь не смей уходить от ответа.
– Чёрт возьми, что это значит, Сара…
– Если бы ты приложил хоть немного усилий…
– Если бы ты когда-нибудь уважала моё грёбанное право жить собственной жизнью…
– Ребята, – зовёт Рейчел, её пальцы сжимают бокал с вином, рука Майка лежит на её спине, – серьёзно, сейчас не время и не место…
– Неужели просить Артура провести время с семьёй это так много, милая? – спрашивает Шэрон, и теперь она даже не смотрит на Артура, от чего Имс сам чувствует клокочущую внутри бессильную ярость. Он не может вспомнить, когда последний раз чувствовал себя таким злым и беспомощным одновременно.
– Вообще-то я ещё здесь, – рычит Артур, – и да, это много, именно из-за таких моментов.
– Знаешь, – говорит Шэрон, сужая глаза, – если ты так считаешь, лучше бы тебе было не приезжать вовсе.
– Мам! – испуганно вскрикивает Рейчел, но слишком поздно.
Артур, протянувший руку к бокалу с вином, застывает на полпути. Имс хочет дотронуться до него, схватить и увезти отсюда, но он замирает тоже, охваченный внезапным страхом, что Артур может разлететься на осколки под его прикосновением.
Это глупо. Имс знает, что это глупо. Но в этот момент Артур выглядит, как статуя, как застывшая жизнь: «Мужчина, тянущийся к вину, ударенный в спину». И это… страшно. Это возможно самый ужасный момент в жизни Имса, потому что, когда его пытали военные и загоняли в угол проекции, когда он плакал в дурацкий пиджак Артура, он мог сделать хоть что-то, чёрт возьми.
– Я…, – говорит Артур. На его лице шок сменяется виной, а вина болью, которая затем застывает отстранённым, нарочито нейтральным выражением, которое Имс обычно видит за секунду до того, как Артур открывает пальбу.
– Прошу прощения, – цедит Артур, залпом допивает вино и шумно ставит бокал на стол. – Ты права, я не должен был приезжать. Я просто уйду.
Он отодвигается от стола и встаёт. Его слегка ведёт в сторону из-за выпитого, и Имс ненавидит это всё, потому что, когда Артур пошатывается, выражение его лица снова меняется. В этот раз Имса поражает отсутствие привычной уверенности в его взгляде, и он жалеет, что не может одолжить Артуру немного своей. Он хочет, чтобы Артур доверял ему насколько, чтобы позволить себя подхватить. Вместо этого Артур опирается на стол, ловя равновесие, и вылетает из комнаты, оставляя Имса моргать ему в след.
И Имс так зол, что ещё с минуту не можешь даже двинуться, просто сидит на месте, стараясь вспомнить, как дышать, чтобы подняться и пойти за Артуром. Потому что Артур на утро не обрадуется, если Имс выскажет этим людям всё, что о них думает – это не сделает жизнь Артура проще, а это всё, чего Имс по-настоящему хочет.
Но затем Шэрон произносит:
– Мне жаль, что тебе пришлось видеть это, – её губы сжаты в полоску, и слова вырываются у Имса против его воли.
– А я – нет, – припечатывает он, вставая. – И вы, правда, гадаете, почему он не приезжает домой? Чёрт подери, я бы тоже не приехал, если бы знал, что мне придётся иметь дело со всеми вами.
– Это, правда, не твоё дело, – фыркает Сара, надменно глядя на него.
– Нет, – рычит Имс, едко и зло. – На самом деле, Артур – это моё дело, и мне совершенно насрать на вас всех, и если ты думаешь, что мне есть хоть какое-то грёбанное дело до вашей…семейной политики или что бы это ни было, можешь, буквально, засунуть своё мнение себе в задницу.
Когда он выходит из комнаты, его руки сжаты в кулаки, потому что, ебаный в рот, он даже не представляет каково это. Его собственное детство не было чертовой прогулкой по парку, и он совершенно ясно помнит дни, когда пытался разочаровать родителей просто, чтобы посмотреть сможет ли. Но то, что происходит здесь, хуже, потому что, боже, Имс не представляет, каково это – расти окруженным любовью лишь внешне. Как долго Артур знал, что он не тот человек, которого они ходят видеть? Не тот, кем он должен быть? Как долго он жил с этим?
И внезапно, тысячи вещей встают на свои места, оборванные нити, кончик которых он никак не мог поймать. Артур, который за всё то время, что Имс знал его, допустил всего четыре ошибки, и каждую из них переживал долго и глубоко. Артур, который сделал карьеру на том, что знал всё; Артур, который мотался за Коббом по всему миру без тени сомнения. Артур, который никогда не просит того, чего хочет, Артур, который говорил «просто скажи, что я всё делаю правильно»; Артур, чья защита – это нападение. Артур, который не доверяет никому. Артур, который всегда держит всё в себе.
Артур, который должен был быть одним человеком, а вырос совершенно другим.
– Твою мать, – говорит Имс и срывается на бег.
Когда он выбегает наружу, на улице моросит, но Имс едва ли замечает. Он бежит через парковку так быстро, как только может, и уже у машины находит Артура, который пытается открыть дверь. Он выглядит совершенно разбитым – промокший и злой, пьяный куда сильнее, чем просто «слегка» – и Имс чувствует, как сердце бьется в горле.
– Ты забрал грёбанные ключи! – взбешенно кричит Артур, поворачиваясь к нему. – Ты даже не спросил, просто, блядь, взял их, ты чёртов вор…
– Ты совсем двинулся, если думаешь, что я позволил бы тебе сесть за руль в таком состоянии, – говорит Имс, так спокойно, как только может, и делает шаг вперед. – Артур…
– Нет, – отрезает Артур, отступая назад. – Пошёл ты нахуй, Имс. Если не хочешь давать мне ключи – просто уйди, ладно?
– Артур, солнце, ну, хватит. Садись в машину, я отвезу тебя…
– Я не могу сесть в машину, – рычит Артур. – Ты придурок, я не могу сесть в машину, я только что сбежал с предсвадебного ужина своей сестры… блядь, не могу поверить, что сделал это, не могу, блядь, поверить….
– Я не могу поверить, что ты не сделал этого раньше, – говорит Имс, потому что не может промолчать, потому что есть очень много всего, что он хочет сказать Артуру, но понимает, что сейчас Артур слишком взбешен, чтобы услышать его. – Честно сказать, я не могу поверить, что ты вообще приехал сюда. Если бы я знал, как они…
– О, не надо, – выплёвывает Артур. – Не надо, Имс, просто… Мне не нужно, чтобы ты утешал меня, не нужно, что бы ты говорил о них плохо, чтобы я ненадолго перестал чувствовать себя конченным мудаком, ладно?
– Я делаю совсем не это, придурок, – говорит Имс, чувствуя, как тает его терпение. Губы Артура искажаются в едкой усмешке, и ехидное выражение его лица вовсе не отталкивает, напротив, как будто делает его только моложе, и Имс проклинает идиотскую, невыносимую привычку Артура срываться на всех, когда ему больно.
Очевидно, приобретенную привычку, чёрт бы его побрал.
– Моя семья совершенно тебя не касается, мистер Имс, – шипит Артур. И это самая жестокая вещь, которую он мог сказать, и больше всего Имс хочет, чтобы он забрал свои слова назад. Не потому что ему не насрать на них – он абсолютно уверен, что Артур не имел это ввиду – а потому что знает, как Артур будет грызть себя утром, когда вспомнит, что наговорил.
– Ты хочешь поругаться со мной? – спрашивает Имс, подходя ближе и не отводя внимательного взгляда. – Ты этого хочешь, Артур? Потому что я, чёрт возьми, согласен, я буду стоять тут с тобой всю ночь, если понадобится. Ты этого хочешь?
– Я хочу, чтобы ты дал мне ключи от машины, – огрызается Артур.
– Что ж тебе не повезло, – рычит Имс. – Ты в говно, а мне нравится видеть твоё лицо таким, какое оно сейчас. Целым.
– Тогда что ты, блядь, делаешь здесь? – кричит Артур. – Дай мне эти ключи или убирайся, куда, блядь, понятнее…
– Твою мать, Артур! – шипит Имс. Он вжимает Артура в машину и держит так. Капли дождя падают между ними, Артур под его руками шипит, как мокрая кошка. – Твоё самозащитное дерьмо не сработает на мне, сладкий, так что лучше выбери другую тактику.
– Я, чёрт возьми, ненавижу тебя, – выплёвывает Артур.
– Я тебе не верю, – тут же говорит Имс, потому что Артуру это нужно. – Я не верю тебе, ты можешь и дальше и называть меня всем, чем придет в голову, и я все равно не поверю тебе. Черт возьми, Артур, я знаю, что ты, мать твою, любишь меня.
– Как ты вообще можешь это знать? – спрашивает Артур, его голос срывается. – Не то чтобы я лез вон из кожи, чтобы показать тебе это. Как будто я умею это делать…
– Так вот что ты думаешь? – спрашивает Имс, и теперь он кричит, чтобы перекричать дождь, и ветер, и яростный стук собственного сердца. – Потому что это херня, Артур, это такая херня, потому что всё не можешь быть очевиднее…
– Мне не нужно, чтобы ты делал это, – кричит Артур. – Мне не нужно, чтобы ты шел за мной, не нужно, чтобы ты нянчил меня…
– А я не думал, что тебе нужно ехать со мной в Лондон, – огрызается Имс, – я был чертовски неправ, скажешь «нет»?
– Это не то же самое!
– Это совершенно то же самое, – кричит Имс. – Боже, Артур, если никто не умер, это не значит, что тебе не может быть тяжело. Если бы кто-то другой говорил с тобой так, он был бы уже мёртв…
– Они моя чертова семья, Имс, что, блядь, ты хочешь, чтобы я…
– Ничего! – орёт Имс, хватая Артура за плечи и встряхивая. – Ничего. Это именно то, что я пытаются сказать, я не хочу от тебя ничего, кроме тебя.
Уже готовый возразить Артур захлопывает рот. Несколько секунд он удивленно моргает, глядя на Имса, и затем говорит намного тише, чем раньше: – Твою мать, заткнись.
– Нет, – отвечает Имс, тоже понижая голос. – Нет, Артур, я не заткнусь. Господи, что ты думаешь, я делаю с тобой? Ты думаешь, я просто…просто ошиваюсь рядом и жду, когда ты облажаешься? Потому что это нечестно. Ты не можешь так думать, потому что это так не работает.
– Я думаю…, – начинает Артур и останавливается, как будто не имеет не малейшего понятия, что сказать дальше, как будто он вообще не знает, что делать.
– Я думаю, что ты наказываешь себя безо всякой гребанной причины, – тихо говорит Имс. – И я думаю, ты намного лучше, чем ты о себе думаешь, и я думаю, твоя семья может идти в задницу, и я знаю, что, что бы ты ни сделал, я никогда не посмотрю на тебя так, как смотрят они.
– Имс, – говорит Артур.
– Я люблю тебя, гребанный придурок, – рычит Имс. – Это не… это не любовь в долг с надеждой на проценты, Артур, ты ничего мне не должен, я просто люблю.
С секунду Артур просто потерянно моргает, как олень в свете фар. Затем он вздыхает, и вся его враждебность улетучивается, оставляя его у машины выжатого и измотанного.
– Блядь, – произносит он на выдохе.
Имс пользуется возможностью и целует его, накрывая рукой его щеку, заставляя себя быть нежнее, чем хочется. Артур стонет ему в рот, вздрагивает и притягивает Имса ближе за промокшие лацканы пиджака, вцепляясь в него, злобно кусая, но Имс не кусает в ответ. Он просто стоит рядом, непоколебимый в своём присутствии, проводя большим пальцем по щеке Артура и ловя его губы снова и снова, пока они, наконец, не целуют его в ответ.
Тогда Артур издаёт другой звук – горловой, отчаянный стон, и заставляет себя расслабиться, сдерживается, чтобы не ранить снова. Он целует Имса по-настоящему и скулит, и Имс думает «О, Артур», и произносит вслух «О, Артур» прежде, чем успевает остановить себя. Руки Артура больше не сжимают его пиджак, они в его волосах, на его шее, и Артур горит под ним, прижимаясь всем, чем можно.
– Можешь просто, – начинает он, отстраняясь ровно настолько, чтобы прижаться лбом ко лбу Имса, отказываясь смотреть в глаза, – можешь просто сесть за руль, пожалуйста.
– Да, – говорит Имс, проводя большим пальцем по щеке Артура в последний раз. – Да, солнце, конечно.
Он сажает Артура в машину – что вообще-то требует от него некоторой ловкости, потому что Артура так пьян, что не может стоять на ногах, особенно сейчас, когда адреналин выветрился из его крови – и забирается на водительское сидение, заводя мотор. Он выключает радио и протягивает Артуру сигареты; тот берет их, но не вынимает ни одной.
Через пару минут он сгибается пополам так, что его голова оказывается между ног.
– Имс, – говорит он, – Имс, чёрт, я очень пьяный.
– Так и есть, – подтверждает Имс, протягивая руку и кладя её Артуру на загривок.
– Мне нужно, – говорит он, – мне нужно… нужно вернутся. Моя сестра. Я не могу просто…
– Что тебе действительно нужно – это принять душ, – твёрдо говорит Имс. – Рейчел поймёт.
– Я должен позвонить ей, – бормочет Артур.
– Я позвоню, – отвечает Имс, – когда приедем в отель.
С минуту Артур ничего не говорит; Имс легко гладит его по шее. Затем:
– Постой. Постой. Мы не живём в отеле.
Имс пожимает плечами, останавливаясь на красный свет.
– Я забронировал номер перед нашим приездом, просто на всякий случай.
– О, – слегка удивленно произносит Артур после долгой минутной паузы. – Я, эм, я не знал об этом.
Когда он вздрагивает и срыгивает, Имс вздыхает.
– Сладкий, если ты собираешься блевать…
– Не произноси это слово, – стонет Артур, – боже, нет, заткнись, заткнись и рули, Имс.
– Хорошо, – соглашается Имс, – это я могу.
Он замолкает, не убирая руку с шеи Артура, и через минуту чувствует, как чужие пальцы проходятся по его бедру и неприятно сжимаются.
– Я подержусь, – объясняется Артур, – пока машина не перестанет кружиться.
– Ты можешь держаться, сколько хочешь, солнце, – отвечает ему Имс, отмечая, как Артур ослабляет хватку, превращая её в подобие ласки, прежде чем сжать пальцы снова.
--
Консьерж и глазом не моргает, когда они вваливаются в отель получасом позже. Артур уже не может даже идти прямо – последний бокал вина ударил ему в голову где-то в середине поездки – так что Имс приобнимает его за плечи. Ему пришлось оставить парковщику весьма щедрые чаевые, чтобы тот согласился сесть на промокшее насквозь водительское сидение.
– Бурная ночка? – спрашивает консьерж.
– Можно сказать и так, – соглашается Имс, когда Артур спотыкается. Имс хватает его за рубашку и тянет наверх, чтобы удержать от окончательного падения. – У меня заказан номер на фамилию Смит.
– Хитро, – говорит Артур, как ему кажется, шепотом. Имс слегка морщится. Тем не менее, консьерж просто улыбается, быстро щелкает клавиатурой и протягивает ему ключ.
– Мне послать к вам утром человека с аспирином? – интересуется он.
– Тебя ждут потрясающие чаевые, – говорит ему Имс, ведя Артура к лифту. – Такие о которых ты и мечтать не можешь.
Мужчина просто смеется.
– Доброй ночи, господа.
Когда они оказываются в лифте, Артур окончательно обмякает и падает в объятья Имса, пристраивая мокрую голову в изгибе его шеи.
– К утру ничего этого не будет.
– Конечно, нет, – бормочет Имс, поглаживая его спину.
– Я чувствую, как он движется, – жалуется Артур, слегка зеленея. – Пол. Он такой… Сделай так, чтобы он перестал двигаться.
– Просто не думай об этом, сладкий, – советует Имс, мысленно ругая себя за то, что выбрал номер на самом верхнем этаже.
– Худший лифт на свете, – бормочет Артур, но подчиняется. Их дверь оказывается совсем рядом с лифтом, так что Имс быстро проводит Артура в ванную и включает душ.
– Ты всё ещё хочешь, чтобы я позвонил твоей сестре?
– О боже, – говорит Артур, садясь на унитаз, баюкая голову в ладонях. – О боже, я сбежал с…
– Хватит, – обрывает его Имс. – Залезай в душ. Я вернусь через минуту, ладно?
– Ммхмм, – соглашается Артур, возясь с галстуком. Имс раздумывает над тем, чтобы остаться и помочь ему, но это может кончиться тем, что он не позвонит вовсе, и Артур будет чувствовать себя ужасно наутро. Так что Имс вытаскивает мобильный у Артура из кармана, протирает экран полотенцем и выходит в комнату, прикрывая дверь.
Рейчел берет трубку на первом же гудке.
– Господи-боже, Артур, прости, пожалуйста…
– На самом деле, это я должен извиниться, – быстро говорит Имс, перебивая её, – это Имс, Артуру…нехорошо.
– Имс, о боже, он в порядке?
– В порядке, – отвечает Имс, согретый искренним беспокойством в её голосе. – Пьяный в стельку, но в порядке. Он в душе.
– Боже, – горько выдыхает Рейчел в микрофон. – Мне так жаль, я, правда, не думала…
– Все хорошо, – быстро говорит он ей. – Он просил меня сказать, что извиняется за то, что ушёл.
– Скажи ему заткнуться, – резко отвечает Рейчел. – Конечно, он ушёл, я и не ждала, что он останется.
– Я знал, что ты мне понравишься, – смеется он. Из ванной раздается громкий звук, и он взволнованно оборачивается к двери.
– Что ж, взаимно, – говорит Рейчел. – Слушай, если вы не захотите приходить завтра, я пойму.
– Нет-нет, не глупи, – говорит Имс, направляясь к двери. Раздается ещё один приглушенный удар, и всё стихает, кроме звука льющийся воды. Имс прищуривается. – Он не пропустит свадьбу, мы будем там. Я уверен, Артур позвонит тебе утром, ладно? Мне нужно бежать.
– Ладно, – соглашается Рейчел. – Ты уверен, что он…
– Он в порядке, правда, – говорит Имс. – Хотя мне кажется, что он упал в душе.
Рейчел смеется.
– Да, он не очень ладит с равновесием, когда так пьян. Слушай…спасибо.
– Не за что, – говорит он. – Наслаждайся своим последним холостым вечером на полную, ладно?
– Обязательно. Позаботься о моём маленьком брате, – отвечает Рейчел с отчётливой улыбкой в голосе.
– Я передам ему твои слова, – легко отвечает Имс и отключается под её смех.
Он опускает телефон и идёт в ванную, где…
– О, господи, Артур, – говорит Имс, разрываясь между желанием рассмеяться и ударить кулаком стену. Артур сидит на полу душевой, по-прежнему одетый, с вешалкой для полотенец в руке. В гипсокартоне над его головой зияют три дырки, предположительно, там, где вешалка когда-то крепилась.
– Я э.., – моргает Артур. – Я не смог…удержать равновесие. Прости.
– Дай-ка мне это, – говорит Имс, с трудом забирая вешалку из его рук, и забирается в душ, останавливаясь только чтобы скинуть ботинки. – И, сладкий, хватит, чёрт возьми, извиняться.
– Я очень пьяный, – бубнит Артур, его голова падает на грудь. – Я не могу даже…последний раз, когда был так пьян.
Имс помнит последний раз, хотя и не говорит этого вслух, просто приседает рядом с Артуром, чтобы расстегнуть его рубашку. Последний раз был, когда Мол умерла, и Артур выпил столько водки, что Имс волновался за его печень еще несколько недель. С тех пор, он, конечно, видел, как Артур пьет, видел даже, как напивается. Но обычно до этого доходит, только когда что-то по-настоящему плохо.
Не то чтобы у Имса были основания говорить о нездоровых реакциях на неприятные ситуации, но всё же.
– У тебя штукатурка в волосах, – говорит он вместо «Я никогда в жизни больше позволю тебе находится рядом с этими людьми». Артур только кивает, его голова валится набок. Он позволяет Имсу раздеть себя, подаваясь вперед каждый раз, когда Имс тянет его, и вообще на удивление хорошо кооперирует.
– Ты можешь стоять? – спрашивает Имс, когда Артур избавляется от боксеров. Тот щурится и внимательно осматривает Имса.
– Ты такой…одетый, – говорит он.
– Ага, – соглашается Имс. – Ты хотел бы, чтобы я разделся?
– Да, – решает Артур. – Потому что…достоинство.
Имс рвано смеется и начинает стягивать с себя одежду так быстро, как может, потому что хочет выйти из душа раньше, чем кончится горячая вода. Артур тянется, чтобы дотронуться до татуировки на его груди, и слегка скребет её.
– Мне тоже не нравится твоя семья, – признаётся он очень тихо. – Но я, знаешь, они просто… Они семья, я не знаю, как сказать, я никогда не знаю, как говорить тебе вещи…
– Что ж, ты не одинок в этом, – произносит Имс, убирая волосы Артура от его глаз. Артур улыбается ему, расфокусировано и мутно, так что показываются очертания его ямочек.
– Я думал, что ты имел это в виду, – бормочет он. – Со всеми этими криками и…криками. Что я не один в этом дерьме. Так?
Имс чувствует, как сердце сжимается в груди.
– Да, – мягко говорит он, – да, Артур, это то, что я имел в виду, ты прав.
– Не делай такое лицо, – приказывает Артур, закрывая глаза.
– Какое лицо?
– Это лицо, – говорит Артур, – как будто ты очень….удивлен и чёрт, я слишком пьян для этого лица, Имс, ты всегда делаешь дурацкие глупые штуки после этого лица, и я не могу, я просто, я не…прямо сейчас… смогу это.
– Прости, солнце, – тихонько бормочет Имс и целует его, стоя на коленях под струями воды. Артур издаёт звук, в котором явно читается «я же говорил», но целует в ответ. И пускай поцелуй выходит сумбурным, а кружащаяся голова предаёт Артура, и его руки оказываются совсем не там, где он, очевидно, хотел, чтобы они оказались, Имс, наверное, никогда в жизни не был так благодарен за то, что это реальность, что это – это – его жизнь.
Конечно, в итоге, ему приходится отстраниться и поднять Артура, и вымыть штукатурку из его волос. Артур льнёт к нему и бормочет что-то невнятное, и выплескивает большую часть шампуня на пол, и Имс хочет, чтобы поскорее наступило утро, чтобы он смог дразнить Артура этим и снова вернуть всё на круги своя. Он берет полотенце себе и Артуру, и когда Артур пытается обернуть его, убедительно делает вид, что всё вышло отлично, хотя на деле Артур просто ударил полотенцем дверную раму.
– Эй, – говорит Артур, когда Имс укладывает его в постель. – Эй-эй, Имс, эй.
– Эй, – говорит Имс, плюхаясь рядом с ним, – что?
– Это неправда, – бурчит Артур, протягивая руку и нащупывая место, где осталась пропущенная Имсом утром щетина. Он трется об неё, хмуря брови.
– Что неправда?
– Про то, что ненавижу тебя, – выдыхает Артур, закрывая глаза.
- А, – говорит Имс. Его губы против воли распиваются в широкой глупой улыбке, но пока Артур не смотрит, это не такая уж и проблема. – Что ж, спасибо, солнце. Я тоже тебя не ненавижу.
---
Утром Имс просыпается один.
– Чёрт, – бубнит он, охваченной внезапной паникой, – о, чёрт, – но затем слышит приближающиеся шаги и моргает. Артур скользит к нему под одеяло с выражением чистой агонии на лице.
– Приходил тот парень, – слабо бурчит он, – с аспирином. Я подумал, что должен открыть.
– Готов поспорить, у тебя сейчас похмелье всей жизни, – отвечает Имс, стараясь не выдать своего облегчения от того, что Артур не сбежал. – Весь этот сахар в том «вине»…
– Ты не мог бы говорить потише? – морщась, спрашивает Артур. – И вообще, быть потише. Может быть, дышать реже.
– Бедняжка, – смеется Имс, притягивая Артура к себе. Артур издаёт приглушенный, предположительно, гневный звук, но Имс только тянет руку к его волосам и аккуратно массирует голову пальцами до тех пор, пока тот не затихает.
– Приятно, – бормочет Артур.
– Не сомневаюсь, – весело соглашается Имс. – Знаешь, тебе еще оплачивать счёт за вешалку для полотенец.
– Боже, заткнись, – стонет Артур. – Ты что просто…ты, что, неспособен заткнуться?
– Клинический случай, – ухмыляется Имс.
– Ты такой ублюдок, – жалуется Артур. Его голос в тусклом свете напоминает хрип, но он почти улыбается.
– Ммм, да, – говорит Имс. – Хотя что-то подсказывает мне, что я стану куда более невыносимым, если перестану массировать…
– Не смей, – рычит Артур. – Такое чувство, будто что-то сдохло у меня во рту, господи.
– Это утреннее дыхание, – дразнит Имс. – Если хочешь знать, у тебя всегда так. Просто обычно ты слишком не в себе, чтобы заметить.
– Ты знаешь, как громко ты храпишь? – спрашивает Артур. – Знаешь? Потому что это громко, Имс, чертовски, мать твою, громко.
– Тогда повезло, что ты спишь, как убитый, да?
– Я думаю, что, правда, мертв, – жалуется Артур. – Ты что поднял меня из могилы прошлой ночью? Ведь так всё и было, да?
– Очевидно, – подтверждает Имс. – И это вовсе не мерзкое вино. Вся вина на мне.
– Некрофилия – это стрёмно, Имс, – бурчит Артур, но придвигается ближе.
Имс расплывается в улыбке и целует его в макушку, прекрасно зная, что Артур сейчас слишком измотан, чтобы возражать. Через несколько минут Артур вздыхает и трётся лицом о голое плечо Имса, не потрудившись поднять собственную руку, чтобы тереться об неё.
– Чёрт возьми, мне нужно так много всего исправить, – бормочет он.
– Так значит, ты помнишь прошлую ночь, – вздыхает Имс. – Я очень надеялся, что смогу убедить тебя в том, что это была галлюцинация.
– И потерять воспоминания о том, как ты кричал под дождём, как сумасшедший? – спрашивает Артур. – Я планирую нежно лелеять их в своём сердце.
И это ещё одна привычка Артура – всегда говорить всё самое важное с максимально возможным сарказмом. Имсу уже почти больно улыбаться.
– Думаю, у тебя ещё есть время поспать, – говорит он. – Нам не нужно никуда ещё несколько часов.
– Не могу спать с похмельем, – бурчит Артур. – Встречу его, как мужчина. Следующий шаг – кофе.
– А, – говорит Имс, хмуря брови. – Что ж, если ты уверен. Я могу пойти взять…
– Ты волнуешься за меня? – требовательно спрашивает Артур, приподнимаясь, чтобы посмотреть на Имса. Его левый глаз всё ещё слегка желтоватый по краям после того абсурдного несостоявшегося угона, и его волосы смешно высохли, так что половина торчит ровно вверх. Всё это придаёт ему совершенно сумасшедший вид.
И Имс поражается, на что готов пойти ради него. Он не хочет даже думать об этом.
– Ты сказал, кто-то сдох у тебя во рту, – невинно говорит он. – Это бы любого заставило поволноваться.
Артур щурит внимательные глаза, а затем наклоняется и целует его, сильно и с языком.
– Боже, – говорит Имс, отстраняя его, – агх, беру свои слова назад, это гораздо хуже, чем обычное «ужасно».
– Я же говорил, – победно произносит Артур. – И не будь идиотом, я в порядке.
– Сладкий…
– Я серьезно, – говорит Артур, проводя большим пальцем по челюсти Имса. – Прости, я был… знаешь, был так пьян прошлой ночью и всё-такое, но ты. Э. Спасибо.
– Тебе не нужно благодарить меня, – говорит Имс. – Знаешь, я ведь сказал правду.
– Даже когда назвал меня придурком? – спрашивает Артур, его губы изгибаются в улыбке.
– Особенно тогда, – торжественно произносит Имс, и затем целует Артура снова, наплевав на отвратительное дыхание. Артур смеется и отстраняется.
– Следующие сто лет, – говорит он, – я собираюсь чистить зубы.
– Увеличь срок до двух сотен, – кричит Имс ему в след. Не глядя, Артур показывает ему средний палец, и Имс улыбается, переходя к другой проблеме – во что, чёрт возьми, они собираются одеваться.
--
В конце концов, они появляются на пороге родительского дома в самом абсурдном виде из всех возможных.
– Не могу поверить, что надел это, – в пятый раз бурчит Артур, с отвращением глядя на спортивные штаны. Они серые и мягкие и отлично дополняют его футболку с надписью «Я люблю NY».
– Это всё, что у них было, – врёт Имс, отводя взгляд, когда Артур многозначительно смотрит на его простую чёрную футболку. – И я думаю, ты выглядишь просто сногсшибательно.
– Дурак, – говорит Артур и стучит в дверь. Он не стал укладывать волосы, и теперь мягкие пряди свободно падают на его лицо.
Вообще-то, то, что Артур вышел на улицу в таком виде почти окупает все предыдущие мучения. Почти.
Секундой позже дверь им открывает изможденная Шэрон.
– О, Артур, слава богу, – говорит она, заключая его в объятья. – Милый, мне так жаль…
– Агх, мам, отстань, – говорит Артур, но его в голосе звучит едва различимая нежность. Имс не так скор на прощение, но он понимает, что, как бы то ни было, здесь замешаны семейные узы, которые необъяснимым образом могут пробраться сквозь твою защиту и засесть очень-очень прочно.
Он проскальзывает мимо них в дом и смотрит на Артура, вопросительно поднимая брови. Тот кивает ему поверх маминого плеча и показывает глазами на лестницу, так что Имс оставляет их и идёт собирать вещи.
Когда он снова спускает вниз с чемоданом в руке, Артур и его мать сидят за кухонным столом вместе с Сарой. Не желая тревожить их, Имс проходит в гостиную и садится, достает их кармана покерную фишку, перекатывая на костяшках пальцев.
Когда он поднимает взгляд, то видит у своих коленок два маленьких личика.
– Привет, мелочь, – весело говорит он. – Как дела, парни?
Старший из них – «Ноа», – вспоминает Имс, – склоняет голову набок.
– Ты смешно говоришь.
– Я британец, – отвечает им Имс. – Это значит, что я из Англии.
– Блитанец, – повторяет младший, которого Имс смутно запомнил как Сэма. Имс мягко толкает его в живот, и он падает на пол, хихикая.
– Где находится Англия? – спрашивает Ноа. – Это дальше Коннектикута?
– Это намного-намного дальше, – усмехается Имс. – Нужно пересечь весь океан.
– Вы с дядей Артуром живете там? – любопытно спрашивает Ноа. – Моя мама говорит, что дядя Артур живет очень далеко, и поэтому мы так редко видим его.
– Нет, – говорит Имс, – мы с Артуром живём в Лос-Анджелесе. Это в Калифорнии. Тоже очень далеко, но в другую сторону.
– О, – произносит Ноа. А потом: – Папа сказал, что мама и дядя Артур поссорились, поэтому она такая грустная.
– Неужели, – говорит Имс, борясь с искушением вытянуть секреты из четырехлетнего ребенка.
Ноа кивает.
– Он сказал, что иногда люди поступают плохо, когда обижены.
Имс проглатывает «А иногда люди поступают плохо, потому что они злобные стервы», потому что сказать такое было бы неправильно.
– Это правда.
Ноа морщит нос.
– Это правда, – повторяет он, пародируя акцент Имса. Имс восхищенно смеется, потому что сейчас Ноа невероятно напоминает ему Артура.
– Если хочешь поиграть, давай попробуем что-нибудь полегче, – говорит он. – Повторяй за мной: как какая-то коричневая корова.
– Это как в книжке Доктора Сьюза! – вскрикивает Ноа. – Подожди, я принесу.
Так и выходит, что Имс сидит на диване, с Ноа на одном колене и Сэмом на другом, читая «Мистер Браун умеет мычать, а ты?» под шумный смех.
– Ты говоришь так смешно, – хихикает Ноа. – Прочитай ещё раз! Прочитай!
– Серьезно, мелкий, – начинает Имс и затем слышит шаги. Он поднимает взгляд и видит в дверях Артура, Шэрон и Сару, наблюдающих за ним. У обеих женщин влажные щеки, и у Сары большие синяки под глазами, как будто она не спала всю ночь. Какая-то часть Имса даже надеется, что так оно и есть…но ещё он надеется, что они помирились, хотя бы просто ради Артура.
Между ними всё еще чувствуется напряжение. Это видно по тому, как они слегка сторонятся друг друга, по их скованным движениям. Но Имсу кажется, что всё так и должно быть; брать и отдавать, любить и быть любимым – это как танец. Он всерьез собирается продолжить эту мысль, но замечает выражение лица Артура и сбивается.
Артур всё ещё в той дурацкой футболке и его волосы по-прежнему смешно торчат в разные стороны, но он смотрит на Имса с чистой, нескрываемой нежностью. Их взгляды встречаются, и Артур усмехается ему с морщинками в уголках глаз и произносит одними губами: «Я в порядке».
– Ну, что ж, – говорит Имс Ноа, чувствуя, как грудь затапливает тепло, – давай-ка ещё разок.
---
Церемония проходит прекрасно.
Рейчел выглядит восхитительно в простом, элегантном платье, плотно обхватывающем её фигуру, с темными волосами знакомого оттенка, забранными наверх. Синагога сплошь украшена гардениями и лилиями, на которые Артур сваливает вину за свои красные с самого начала церемонии глаза.
– Серьезно, сладкий, – говорит Имс, – после того, как ты так упорно отрицал наличие аллергии…
– Заткнись, Имс, – рычит Артур, и Имс решает сжалиться над ним и не развивать тему. Но он продолжает смотреть на мягкую и открытую улыбку Артура, которую тот дарит сестре – будто бы невероятно рад за неё. Когда Рейчел с Майком с размаху наступают на бокал (ещё одна еврейская традиция, о которой Имс собирается разузнать подробнее, потому что что?), Артур тяжело смаргивает и прикусывает щеку.
Имс берёт его за руку. И Артур не смотрит на него, но крепко сжимает пальцы, всего на секунду.
Позже, на приёме, Имс сидит рядом с ним во главе стола. Разговор по-прежнему бойкий и громкий, местами почти вызывающий, но градус критики заметно снизился. В какой-то момент мать Артура всё же прокалывается и отпускает комментарий, насчет костюма, и Артур спокойно, почти неосознанно поворачивает к Имсу.
Имс улыбается, окидывая его довольным взглядом, и говорит: – Я, как и всегда, всецело одобряю твой вкус.
Артур лениво и расслабленно усмехается, и Имс думает, что, должно быть, именно так люди и справляются с этим, держась друг за друга, когда больше не за что.
Наступает время ужина, а затем время речей. Артур произносит свою после шафера и подружки невесты, хотя Имс даже не знал, что он готовился. Речь Артура короткая и искренняя, он не подсматривает в карточки, и под конец глаза Рейчел сияют.
– За мою старшую сестрёнку, – закачивает Артур, в качестве свадебного подарка всё же соглашаясь признать очевидное, – пусть в своей жизни ты не знаешь ничего, кроме счастья.
После этого он исчезает, но Имс более чем уверен, что он ушел подальше, чтобы мир не видел его чувств. Желая подстраховаться, он выходит покурить через задний выход, и Артур подсаживается к нему спустя несколько минут.
Этот говнюк стреляет у него сигарету, но Имс не так уж и против.
– Речь была что-то с чем то, – говорит он, глядя, как Артур выдыхает дым. Он выглядит очень красиво с сигаретой во рту, а Имс, возможно, немного пьян от шампанского.
– Правда? – спрашивает Артур, ухмыляясь уголком губ. – Я вроде как импровизировал.
– Ты шутишь, – говорит Имс, смеясь от удивления.
Артур пожимает плечами.
– Я хотел написать что-то, но… не смог заставить слова звучать правильно. Поэтому решил, что они просто придут, когда будет нужно.
– Что ж, в таком случае, хорошо сработано. Она выглядит чудесно, – замечает Имс, кивая на окно, в котором Рейчел и Майк смеются с кем-то из друзей.
Артур улыбается. Это не…что ж. Это совершенно точно счастливая улыбка, но есть что-то грустное в том, как приподняты уголки его губ. И Имсу кажется, что это часть взросления, о которой ему пока ещё слишком рано знать.
– Чудесно, да, – говорит Артур, задумчиво глядя на неё, и его улыбка становится чуть шире. – Я знал, что так и будет.
Затем Имс целует его, медленно и мягко, растягивая минуты. Он просто выбивает сигарету из руки Артура и приближается, накрывая его губы своими, чувствуя, как ладонь Артура скользит на его поясницу. Он наклоняет голову и тихо выдыхает Артуру в рот, ощущая дыхание Артура, стоит только придвинуться чуть ближе.
Когда Имс отстраняется, глаза Артур всё ещё закрыты, и с секунду Артур просто стоит так. Затем он медленно моргает, дважды, и мягкая улыбка трогает его губы.
– С тобой что-то не так, – говорит он, и Имс думает, что это упрёк, пока Артур не тянется поправить его галстук. Жест до странности интимный – от Артура это практически признание – и Имс расцветает, не прерывая его, и широко ухмыляется, когда Артур заканчивает.
– Пойдём обратно, – спрашивает он, – или со мной ещё что-то не так?
– Ты, правда, сейчас говоришь мне это? – смеется Артур. – Боже, у тебя совсем нет чувства самосохранения, да?
– Кажется, ты не впечатлён, – признаёт Имс. – Тогда так. Я просто готовил тебя к тому, что скажу сейчас. Перечисли все мои недостатки, сладкий, я всё приму.
– Неа, – говорит Артур, – слишком просто, – переплетает свои пальцы с пальцами Имса и не отпускает, даже когда они заходят внутрь.
Потом начинаются танцы. Имс никогда раньше не был на еврейских свадьбах и поэтому никак не ожидал всего этого действа с ужасной музыкой, хороводами и подбрасыванием людей на стульях. Тем не менее, он помогает поднять стул Рейчел, пока Артур уворачивается от её пинков.
– Не урони меня! – смеется она, – ох, блядь, не урони меня!..
– Не выражаться! – кричит ей Артур и смеется, когда она слегка наклоняется, чтобы чмокнуть его.
Он танцует с ней позже, когда часть гостей расходится. Вместе они выглядят потрясающе…темноволосые, с высокими скулами, Артур в костюме и Рейчел в своём великолепном платье. Они говорят о чём-то, пока Артур кружит её по залу, и Имс наблюдает за ними, прислонившись к колонне, когда к нему подходит Майк.
– Она вышла за меня, – говорит он тоном человека, который уже неоднократно повторил это всем друзьям, что встретились на пути.
– Так и есть, – соглашается он. – Ты счастливчик.
– Мне всё ещё кажется, что это сон, – признаётся Майк. – Как будто я вот-вот проснусь и снова окажусь в старшей школе, и она снова будет той девчонкой из группы по английскому, которая не подозревает о моём существовании.
– Это реальность, – уверяет его Имс и почти давится иронией, переворачивая в кармане свой тотем. – Не упусти её, приятель.
– Ты тоже, – говорит Майк, кивая на Артура. Он смеется, запрокинув голову назад, и Рейчел ухмыляется ему, подняв брови.
– Да, – говорит Имс, расплываясь в глупой, сентиментальной улыбке, которую давил весь вечер, – не упущу.
Майк хлопает его по спине, подходит к танцующим брату с сестрой и приобнимает Рейчел за талию. Она смеется и отпускает Артура, падая в объятья Майка, и Имс видит, что Майк говорит что-то, в чём есть слова «моя жена». Артур смеется и кивает, а затем поворачивает голову и видит Имса, их взгляды встречаются..
И на секунду, в мире есть только они, улыбающиеся друг другу через зал, полный людей, как будто и не было всей той грязи, что привела их сюда.
– Привет, – говорит Артур, пройдя через весь зал. Он останавливается перед Имсом, скрестив руки на груди, его рукава закатаны, пиджак давно забыт.
– И тебе не хворать, – отвечает Имс. Он тянется к рукаву Артура и дотрагивается, бездумно играя с тканью. – Я так понимаю, сейчас я должен пригласить тебя на танец, мм?
– Если хочешь показаться банальным, – соглашается Артур. – И если ты в настроении для десятка вежливо-прожигающих взглядов.
– Когда это я был не в настроении для такого? – удивляется Имс вслух. Артур хмыкает. – Это, можно сказать, моё перманентное состояние.
– Я думал, тебе нравится неодобрение с большим градусом враждебности, – говорит Артур, изогнув бровь.
Имс ухмыляется, но его голос звучит куда искреннее, чем он думал.
– Это только с тобой, солнце.
– Вот оно что, – шепчет Артур, – мой просчет.
– Я хоть сейчас готов вытащить тебя на улицу и кружить по парковке, – признается Имс. – Мы можем быть, как те пары из дерьмовых фильмов. Просто представь, как сильно ты будешь ненавидеть себя утром, Артур, тебе определенно стоит подумать над моим предложением.
– Или, – говорит Артур, делая шаг вперед, – мы можем придумать что-то ещё.
Имс поднимает брови.
– Ты же не думаешь всерьез танцевать со мной.
– А что, если думаю? – спрашивает Артур, опуская руку Имсу на бедро. – Ты схватишь инфаркт от удивления? Мне проверить твоё давление? Я люблю учитывать все нюансы, когда принимаю решение.
– Сладкий, – со всей серьезностью говорит Имс, – если ты потанцуешь со мной прямо здесь, я ведь и правда могу умереть от шока.
– Постарайся без этого, – советует Артур. А затем: – Чур, я веду, засранец, – звучит напротив его уха, как обещание, и потом, боже, потом Артур, и правда, танцует с ним.
– Твоя сестра взяла тебя на «слабо», – говорит Имс, подстраиваясь под его шаги.
– Нет, – отвечает Артур, уголок его рта дергается.
– Юсуф взял тебя на «слабо», – снова пробует Имс. Он не привык быть ведомым, но он прекрасный танцор и знает это, поэтому женская партия не составляет особого труда. – Или…или Ариадна, или Кобб, кто-то сейчас точно снимает это, чтобы послать команде, и взамен ты получишь…
– Всё ещё нет, – говорит Артур, и теперь он смеется, тихим и теплым смехом. – Попробуй ещё раз.
– Это какой-то акт протеста для самых стойких членов твоей семьи? – спрашивает он. – Потому что – не то чтобы я жаловался, не пойми неправильно – но мы могли бы просто предаться разврату на одном из тех столов.
– Это не акт протеста, – говорит Артур, пытаясь сбить Имса с ритма сложным па, которое, впрочем, не сбивает его ни на секунду. Уроки танцев в детстве принесли свои плоды.
– Кажется, некоторые из них видят это именно так, – замечает Имс, поглядывая по сторонам, но Артур по-прежнему улыбается. Не желая отпускать его, чтобы проверить тотем, Имс перебирает в уме каждый свой шаг, но он помнит, как попал сюда.
– Да пошли они, – говорит Артур и целует его.
– Я сдаюсь, – признаётся Имс, когда Артур отстраняется. – Твои помыслы скрыты от меня, у меня нет ни единой жизнеспособной теории…
– Говнюк, – ласково говорит Артур. – Тебе так сложно поверить, что ты просто нравишься мне?
– О боже, ты признал это, – говорит Имс, распахивая глаза в наигранном шоке. – До этого я шутил насчёт обморока, но сейчас…В глазах темнеет, сладкий, быстрее, неси соли…
– Ты такой засранец, – смеется Артур. – Заметь, я не сказал, что знаю, почему ты мне нравишься, потому что я не знаю. Я, правда-правда, не знаю.
– Нет, знаешь, – отвечает Имс и ухмыляется ему, прекращая дурачиться. Артур закатывает глаза, но до самого финального аккорда ни на секунду не перестаёт улыбаться.
– Ты умеешь танцевать, мистер Имс, – говорит он, отпуская его. – Могу тебя заверить, я поражён до глубины души.
– Настоящие джентльмены умеют такие вещи, – говорит Имс, отвешивая ему шутливый поклон.
Артур морщит нос.
– Ты не джентльмен.
– Что ж, очевидно нет, – парирует Имс, – раз позволил тебе танцевать меня на глазах у всех. Моя мама была бы в ужасе.
– Твоя мама может…, – начинает Артур, но одергивает себя.
– Как и твоя, – смеется Имс, сжимая его руку. – Учитывая все обстоятельства, думаю, мы поступили очень правильно, пустив корни как можно дальше от наших семей.
– Мы могли бы купить мобильный телефон, – задумчиво предлагает Артур, – и никогда не включать его. А им говорить, что он стационарный.
Имс пару раз моргает, и Артур слегка краснеет.
– Ой, да ладно, не смотри на меня так. Я знаю, что это ужасно, я просто…
– Я не могу поверить, что никогда не думал об этом, – ошеломленно говорит Имс. – О, боже, сколько чёртовых звонков – «Ох, милый, недавно я видела совершенно ужасное фото, если ты собираешься разбойничать, по крайней мере, убедись, что тебя не снимают…о, сегодня твой день рождения? Мне ужасно жаль, мой просчет». Это как разговаривать с глыбой льда, а я ведь мог просто попросить её оставлять сообщения, а потом удалять их…
– Мне на полном серьезе очень-очень не нравится эта женщина, – едва слышно бубнит Артур.
– Что ж, а мне на полном серьезе очень-очень не нравится Сара, – парирует Имс. – И, если уж совсем честно, ещё пара-тройка человек. Поехали домой, а? Установим сотовый. Мы можем напиться и проверить сообщения через 6 месяцев, и они даже не узнают.
– У тебя, – произносит Артур, – никогда не было идеи лучше.
--
Когда они входят в дом, в нос бьёт ужасная вонь.
- Господи, – говорит Артур, морщась и подаваясь назад, – нас не было всего неделю. Что за чёрт?
– Ладно, это фу, – признаёт Имс, ставя чемодан на пол. – Просто я подумал, что ты решишь отменить наши импровизированные каникулы, если я напомню тебе о курице в холодильнике.
– Сволочь. Боже, у Кобба есть запасной ключ…и, чёрт возьми, у Юсуфа тоже, и у Ариадны, ты не мог позвонить кому-то из них? Ох, вуэ, тут как будто кто-то сдох.
– Ты дал Ариадне запасной ключ? – спрашивает Имс, роясь в шкафу в поисках мусорного пакета и чего-то, чем можно прикрыть лицо. – Я удивлен, что она не пришла делать ремонт, ты же знаешь, как она ненавидит диванную обивку.
– Я сказал ей, что если она вломится в наш дом без разрешения, я расскажу Юсуфу, сколько сливок она скармливает его чертовой кошке, – говорит Артур, отвлекаясь. – Господи, мать твою, боже, Имс, здесь фруктовые мошки.
– Думаю, это всё бананы, – говорит Имс, глядя на мошек. Артур разворачивается и включает свой прожигающий взгляд на полную мощность, так что Имс делает шаг назад и поднимает руки вверх. – Я забыл о них! Я, правда, забыл! Пожалуйста, вспомни, как тебе понравилось в Монте-Карло, я верю, ты сможешь.
– Это тебе нравилось в Монте-Карло, – говорит Артур. – Из всех мест, которые можно было выбрать…
– Я выиграл десять тысяч! – возражает Имс. – Меньше, чем за двенадцать часов, и, хочу тебе напомнить, что ты выиграл почти столько же за игрой в кости.
– Я отдал бы это всё, чтобы наша кухня не пахла, как помойка, – рявкает Артур. – Я бы отдал в два раза больше.
– Но ты загорел, – парирует Имс. Он вытаскивает из ящика кухонное полотенце и прижимает его к лицу в надежде, что запах не вырубит его, когда он откроет холодильник. – Это бесценно.
– Ты выглядишь, как сумасшедший грабитель, – очень строго сообщает ему Артур, но уголки его губ подрагивают.
– Да? Что ж, тогда, – говорит Имс, раздувает мешок для мусора и протягивает его Артуру, – как говориться, делу время и так далее… Прикроешь меня?
– Если мне, в самом деле, придётся стреляться, – бурчит Артур, сжимая мешок так далеко от себя, как только может, – я просто…Если там в самом деле есть что-то живое, Имс, богом клянусь, тебе конец.
– И я паду гордой жертвой священной мести, – с готовностью соглашается Имс. Он делает последний глубокий вдох и добавляет: – Ладно, час пробил. Если запах убьёт меня, знай – я люблю тебя.
– Напыщенный засранец, – говорит Артур. – Давай уже сделаем это.
Имс кивает и кладет руку на ручку.
– Готовься, сладкий, – говорит он и открывает дверку.
Вопрос: Прочитал, понравилось)
| 1. ♥ | 73 | (100%) | |
| Всего: | 73 | ||
@темы: fanfic: eng, NC-17, translations
-
-
21.02.2017 в 15:46-
-
21.02.2017 в 17:31-
-
21.02.2017 в 17:36-
-
21.02.2017 в 20:34Очень рада, что вам нравится
-
-
21.02.2017 в 21:07-
-
22.02.2017 в 11:14-
-
23.02.2017 в 09:32-
-
23.02.2017 в 19:27-
-
25.02.2017 в 00:52brihida, вам спасибо за отзыв! Пока имсартуры есть у друг друга - мир стоит
[email protected], Волкер Кресс, вам спасибо за то, что читаете и комментируете
-
-
03.03.2017 в 12:51Большое спасибо за отличный перевод!
-
-
04.03.2017 в 18:06-
-
20.05.2017 в 09:16-
-
20.05.2017 в 13:03-
-
02.09.2018 в 01:05-
-
11.09.2018 в 22:15Как-то так...
-
-
11.09.2018 в 22:26Вдохновения ))