Раздевайся, нам надо серьезно поговорить!
Название: Dreamsharers (Извлекатели) (продолжение).
Фандом: Inception.
Пейринг: Имс/Артур.
Слэш с рейтингом NC-17.
Авторы: Власть несбывшегося (роль — Имс), maryana_yadova (Артур).
Жанр: детектив-экшн с элементами порно.
Макси, полноценный роман.
Статус: пишется в live режиме у нас в дневниках, каждый может поучаствовать в обогащении нас идеями.
Имс
- Я вижу, что ты не спишь.
Имс продолжал лежать с закрытыми глазами. Пусть это было по-детски, но все-таки хоть на немножко оттягивало неизбежное выяснение отношений. Имсу не хотелось выяснять отношения, ну зачем? По большому счету, совсем хорошо было бы повернуться на другой бок и продолжать спать. Да, это был бы идеальный вариант, рассчитывать на который не приходилось.
Имс приоткрыл один глаз, обозрел доступный сектор комнаты. Прямо напротив, на фоне развевающейся тюли, раскачивался на стуле Артур. Улыбался.
«Может, обойдется?», — подумал Имс, поглядывая сквозь ресницы.
читать дальше- Дрыхнуть дальше я тебе все равно не дам! – сообщил Артур с усмешкой.
- Пупсик, я, знаешь ли, на это рассчитываю, - включился Имс. Трудно было заставить себя снова натягивать маску беспечности, да и не хотелось. Стараясь не выдать своей настороженности, Имс потянулся, чуть ли не урча, и наконец-то взглянул на Артура. Ну и что дальше? Все опять сначала?
Зря он не убрался к себе в комнату! Имс терпеть не мог эти утренние неловкие часы, ему претила непременная скованность, преувеличенная бодрость, отведенные в сторону глаза.
Артур глаза не отводил. Смотрел прямо, и без всякой неловкости.
- Ты меня караулишь, Арти? – спросил Имс, и насмешки не получилось.
- Да, - просто ответил Артур. – На всякий случай, чтобы тебе в голову дурь не полезла.
И вдруг не стало никакой неловкости. Имс сунул себе под голову вторую подушку.
- Тогда полезай обратно в постель, - сказал серьезно, отогнул покрывало. – Сколько у нас еще времени?
Артур спокойно встал, забрался в постель. Поерзал, потянул на себя покрывало, с довольным вздохом закрыл глаза.
- Еще два часа. Потом час на сборы, не больше, иначе опоздаем на паром до Ла Валетты.
- Ты что, спать собрался?
- Да.
- Нет, ну нормально?
- Имс.
- Что? Ты почему раньше-то не спал?
- Заткнись. Я тебе уже сказал.
- Что, правда караулил?
Артур снова вздохнул, повернул голову Имса к себе, уверенно взяв пальцами за подбородок. Имс слегка опешил.
- Я впустую не болтаю, ты ведь знаешь. Ты б сбежал, а я не люблю, когда от меня сбегают. Привыкай.
Вот так. Можно было бы начать нести привычную ахинею, поязвить, отшутиться.
А можно было – подгрести Артура себе под бок, сунуть нос ему в затылок, вдохнуть, закрыть глаза и спать дальше.
Еще целых два часа, потому что про будильник Артур не забыл.
За десять дней в Ла Валетте Имс узнал много нового. Все его интересы теперь крутились вокруг трех мужчин, Марко Тремонти, художника, объекта номер один, Стефано Гаспери, реставратора, объекта номер два, ну и Артура, координатора всего на свете, занозы в заднице, эгоистичного собственника, объекта фиксации лично Имса.
Легкой жизни Имс и не ждал.
Марко Тремонти вел нормальный для богемы образ жизни: совершенно распущенный. Вставал когда придется, мог сидеть до вечера дома, мог отправиться в мастерскую – на окраине города, мог просто болтаться по улицам, или просиживать сиднем в кафе, вечерам болтался по барам, пил вино, иногда ходил к интересной пухлой блондинке на соседнюю улицу. С точки зрения Имса, никакой ненормальности художник не проявлял: пил, гулял, трахал свою любовницу, писал, делал наброски – все как положено. Ничем особенным не выделялся – интересный дядька под пятьдесят, сухой, с легкой сединой в длинноватых волосах, с темными живыми глазами.
Гаспери, друг и реставратор, больше походил на офисного работника средней руки, в серых брюках и белой рубашке, всегда ровно к девяти в своей мастерской неподалеку от собора,сиеста – всегда дома и один, вечером снова в мастерской. Видимо, хороший учитель – вокруг постоянно вились студенты, Гаспери одновременно руководил частной школой живописи и рисунка. За неделю, что Имс и Артур поочередно следили за обоими объектами, те встретились два раза: в студии у Тремонти как-то днем, через день вечером, за ужином в маленьком ресторанчике в стороне от туристических маршрутов.
И с одним, и с другим не предвиделось никаких сложностей – охраны у них, конечно же, не было, застать дома и одного, и другого было достаточно просто, да даже если бы Имсу и Артуру понадобилось бы десять часов сна – все это можно было бы легко организовать, пастораль да и только.
«Усекновение главы Иоанна Крестителя» смирно висело на своем месте в соборе. На Иоанна Имс потратил в общей сложности шесть часов, отправлялся посмотреть на него и утром, и днем, и вечером – всегда было одно и то же. Картина как картина. Имс не усмотрел никаких намеков на подделку, после чего любоваться тюремным двором с мертвым Иоанном стал ходить Артур. Артур Иоанн показался тоже насквозь подлинным. По крайней мере, настолько, насколько можно было подобраться к картине в соборе.
Имс собирался влезть в мастерскую к Тремонти. По словам Гаспери, картина находилась именно там. Артур считал, что лезть в мастерскую опасно и бесполезно, а на самом деле уже пора приступать к проектированию.
Артур снял дом, почти в самом центре Ла Валетты, трехэтажное здание с хозяйственными помещениями на первом этаже, пятью спальнями на третьем и огромным залом, чуть ли не бальным, на втором.
За десять дней в Ла Валетте больше всего информации Имс собрал об Артуре. Как-то это случайно вышло, само собой. Имс следил за Артуром, исподтишка.
Артур был маниакально элегантен, прямо с раннего утра, даже если он не собирался выходить на улицу до вечера. Артур был не прочь кормить Имса завтраком, но почему-то ожидал, что Имс станет мыть посуду. Артур был добровольный раб порядка, Имс подозревал, что расписание – это тайный артуров фетиш. Артур любил системность, последовательность и логику.
Артуру до дрожи в коленях нравилось посылать все это на хуй.
Больше всего Артур любил парадоксы.
И двойные стандарты.
К примеру, Артур был чрезвычайно возмущен и чуть не вывихнул Имсу кисть, всего лишь за то, что Имс пытался запустить Артуру руку между ног в такси, когда они добирались от порта до своего нового жилища. Имс хорошо позабавился.
Совсем не забавно ему стало утром следующего дня, в кафе, когда они наблюдали за завтракающим Гаспери, и Артур невозмутимо сообщил Имсу, посматривая на реставратора поверх газеты и рассеянно болтая ложечкой в чашке с кофе, что желал бы немедленно взять у него в рот. Честно говоря, такой подлости со стороны Артура Имс никак не ожидал, тем более что как раз накануне он в полной мере оценил таланты Артура в этой сфере. Слежка была практически сорвана, и вечером Имс целых полчаса распространялся о непрофессиональном поведении Артура, вот уж от кого он никак не ожидал! Артур в это время как ни в чем не бывало сидел в бальной зале за большим офисным столом, качался на стуле и даже не смотрел на Имса.
Имс заткнулся только тогда, когда заметил, что Артур каллиграфическим почерком вывел в своем блокноте: «Как достать Имса».
Артур оказался совсем не таким, каким представлял его Имс. Все вообще было как-то не так, как привык Имс. Потенциально сложно. Тревожно. Затягивало.
На одиннадцатый день Артур сказал за завтраком:
- Пришла информация по Меризи.
- Ну и? – буркнул Имс, возясь с заварочным чайником. Чай Имс любил нормальный, листовой.
- Ты был прав, что-то там есть.
- А именно?
Артур протянул Имсу распечатку.
Имс прочитал, хмыкнул. Текста в распечатки было всего строчек пять.
Джованни Меризи, родился в Милане в сорок седьмом, единственный ребенок в семье, отец – историк, мать – как любая нормальная итальянка того времени – домохозяйка. Обеспеченное детство, учеба в миланском Università Cattolica del Sacro Cuore, переезд в Рим. Работал в разных музеях по всему миру, в пятьдесят закончил карьеру, посвятив себя написанию книги о знаменитом предке, почти безвылазно живет в Таормине. Не женат, детей нет.
Смешно, подумал Имс. Такие биографии бываю у двух типов людей: наивных ученых не от мира сего и вовсе не наивных, скромных, малозаметных любителей заниматься своими делами, не привлекая к себе особого внимания. Имс очень хотел бы себе такую. Но не судьба.
- Так. Артур, архитектора придется встречать тебе. Я сейчас тебе скину письмо с местом встречи.
- Ты куда-то собираешься?
- Да. Хочу прокатиться обратно в Таормину.
- Имс!
Имс скомкал бумажку с бесполезными данными на Меризи, поджег, держа за краешек на мойкой, смыл пепел. Меризи казался настолько настоящим ученым, что от этого у Имса вставали дыбом волоски на руках. Так выглядят ученые только в голливудских фильмах. Растиражированный образ, не имеющий ничего общего с действительностью.
- Имс, я категорически против, чтобы ты туда ехал один. Тем более на этапе подготовки операции.
- Артур, мы это обсуждали уже тысячу раз. Именно на этом этапе, и не позже, я хочу выяснить, что может угрожать моей заднице, - отвернулся к окну, пробормотал смущенно, - и твоей тоже.
Подошел к лестнице наверх, беззаботно улыбнулся:
- Не переживай, дорогой мой, Франческа не даст тебе скучать. Я вернусь завтра, или послезавтра.
- Конечно, я буду скучать без тебя, - заявил Артур невозмутимо.
Имс успел к этому моменту уже отвернуться и подняться на несколько ступенек. Предпочел сделать вид, что ничего не услышал: иногда то, что теперь Артур, вопреки всему сложившемуся образу, позволял себе иногда без всякого смущения произносить то, что было у него на уме, сбивало Имса с толку. Он вдруг понял, что давно и благополучно забытое ощущение, когда не можешь найти слов для ответа, снова вернулось. Артур этой своей манерой внезапно говорить правду ставил Имса в тупик, Имс не знал как реагировать и потому старался отмалчиваться. Или делать вид, что не расслышал. Кажется, Артур не обращал внимания на эти неловкие маневры Имса. Но Имс был не уверен – слишком уж хорошо Артур держал на лице свою невозмутимую маску.
Имс хотел тайм-аут, биография Меризи просто очень удачно подвернулась под руку.
Артур
С архитектором, найденным Имсом, Артур должен был встретиться в одном из уличных кафе рядом с городским садом, знаменитым скульптурной группой «гаврошей» – уличных мальчишек-воров. Кафе располагалось на террасе, с которой взгляд падал на барочный собор с облупившейся черепичной розовой крышей и ржавыми бочками для воды на ней, нагреваемыми солнцем. После взгляд тонул в синей пустыне моря, незаметно переходящей в небо. Столики и стулья здесь были черные, резные, словно кружево, и, несомненно, в полдень дико нагревались.
Артур улыбнулся, подумав, что maman была бы счастлива рисовать здесь и сейчас. Он с удовольствием заказал кофе.
Время близилось к десяти утра, когда Артур допил кофе и начертил в своем блокноте первые задумки относительно сна, куда они намеревались «пригласить» художника. Он сильно не отходил от реальной обстановки – она и так было достаточно волшебна.
– Ты весьма неплохо рисуешь. Где учился? – раздался за спиной низкий женский голос. С хрипотцой, тягучий, сладкий, как подсушенный на солнце виноград. – Говоришь по-французски? Мой английский не так хорош.
Артур обернулся.
Женщина лет сорока пяти на вид, в светлом полосатом платье с красным поясом – стиль ретро, но какой женственный! Умопомрачительные туфли на каблуках высотой сантиметров двенадцать. Королевская осанка. Кружевной зонтик, большие темные очки, скрывающие пол-лица. Волнистые каштановые пышные волосы, заколотые на затылке. Нет, скорее рыжие. Духи, пахнущие дымом.
Артур все понял. Он в очередной раз восхитился Имсом. И в очередной раз его возненавидел.
Он встал и отодвинул стул. Она уселась, окруженная невидимой и абсолютной защитой – врожденным чувством собственного достоинства. Через пять минут официант, запинаясь за собственные ноги, уже тащил к их столику кофе, коньяк, шоколад и сигареты.
– Не тревожься, милый, я не буду глушить коньяк бутылками с утра. Но я считаю, что в жизни надо делать то, что хочешь. Да и, приближаясь к шестидесяти, глупо начинать заботиться о здоровье, если никогда этого раньше не делал, не так ли?
Услышав цифру, Артур не мог удержать высоко взлетевшие брови. Это было невозможно. Боже. Теперь он Имсу еще и завидовал. Непонятно, почему именно сейчас, но жгучей завистью.
– А Имс всегда выбирает самое лучшее. Такой милый мальчик! И как одет. И какие глаза! Теперь понимаю, а то недоумевала – у него же всегда были женщины. Ну, в основном, ты же меня понимаешь. Кстати, меня зовут Франческа. Я архитектор. – Она усмехнулась. – Ну ты уже понял. И в жизни, и там, где я буду строить в этот раз для вас. Я проектирую в основном музеи. Иногда участвую в реставрации старинных церквей.
– Имс сказал, что Вы – очень опытный архитектор. И что у Вас… богатое воображение.
– Как у любой уважающей себя женщины, мой мальчик.
– Как я понимаю, Вы уже согласились с нами работать?
– Ну как я могла отказать Имсу? Мы с ним старые друзья.
Артур кивнул и немного ослабил галстук.
– Обожаю, когда молодые мужчины носят галстуки и жилетки так раскованно. К сожалению, теперь этого почти не встретишь.
Она внимательно его разглядывала – лицо, одежду. Артур сегодня был в светлых песочных брюках, кофейного цвета рубашке, коричневой жилетке с атласной светлой спиной и темно-синем галстуке. Ему хотелось закатать рукава рубашки, но он не стал этого делать сейчас.
– Вы меня смущаете, – улыбнулся он как можно очаровательнее. За очарованием крылось легкое раздражение.
– Не ври, ты просто ревнуешь. Совсем глупый, – сказала она, прикуривая от длинной спички. – Сколько тебе лет? Двадцать пять? Двадцать восемь?
Артур неопределенно повел плечами.
– Я думаю, нам стоит продолжить разговор в рабочем пространстве, – произнес он. – Я кое-что уже начертил. Вы могли бы посмотреть на мои планы сейчас?
– Я вполне готова. И все же, что тебе Имс сказал? Что ты недостаточно хорош? Не слушай. Он просто волнуется за тебя. Да и потом – ты ведь действительно не строил в реальности.
– Да. Он прав, – ровно сказал Артур, делая знак официанту, чтобы принес счет.
Франческа на минуту сняла очки и посмотрела на него. Глаза у нее были карие, только светлые, как янтарь.
– Я бы тоже волновалась.
Артур состроил легкую гримасу.
– Ладно. Пошли. Ты уже, наверное, и доску приготовил, и материалы для макетов. И пятьсот видов разных линеек.
– И даже цветные карандаши, – сказал Артур. – Здесь недалеко, пройдемся пешком.
– А музыка какая будет?
– Музыка?.. Для выброса?
– И для выброса тоже. Но я о другом. Я всегда строю под музыку. Она как математика, как геометрия. Как твои любимые парадоксы. Она совершенна и формирует нужное настроение. Я взяла с собой записи Alessandro Cicognini. Думаю, нам подойдет.
Артур остановился на секунду, посмотрел на ее роскошные открытые туфли, на ее руки – маленькие, изящные, лишь немного выдававшие возраст, со старинными кольцами, с французским маникюром – чуть искривил губы в задумчивости и кивнул. Его любимые парадоксы? Ну что ж.
Они пробирались в снятый Артуром дом через сотни свисающих с крыш расписных оранжево-красных знамен, символизирующих день рождения очередного святого — покровителя города. Артур недовольно потряс головой, отвода пятнадцатое по счету полотнище от лица.
– Артур, не стоит злиться на горожан за эту шалость – они же просто бредят христианством. Да и как им не бредить, ведь, по преданию, именно на Мальту высадился апостол Павел во время кораблекрушения в 60 году до нашей эры. Об этом говорится в Деяниях святых апостолов в Новом Завете: «Корабль схватило так, что он не мог противиться ветру, и мы носились, отдавшись волнам. Но Павел сказал: ободритесь, мужи! Ибо я верю Богу: нам должно быть выброшенными на какой-нибудь остров. В четырнадцатую ночь стали догадываться, что приближаемся к какой-нибудь земле. Все спаслись и узнали, что остров называется Мелит», – дыхание у Франчески оставалось ровным и голос – по-прежнему слегка ленивым и мелодичным, несмотря на начинающуюся жару и неровные плиты, по которым ей пришлось шагать на каблуках. – Кстати, тот корабль вез Павла в Рим на казнь, так что крушение оказалось очень кстати…
– Да, судя по всем, здесь все верят в чудеса, – пробормотал Артур. – В том числе в то, что можно написать точную копию Караваджо.
Она вдруг рассмеялась.
– А ты – нет? Тебе здесь не нравится?
Артур покачал головой, наконец добравшись до нужной улочки и вынимая из кармана жилетки ключ. Из стен его дома и всех окружающих стен цвета чая с молоком со страшной силой перли лепные ангелы, мальтийские кресты, мадонны, единороги и профили великих магистров.
– Мне нравится, что это первый город Европы, спроектированный по заранее подготовленным чертежам.
– Даа, – довольно промурлыкала Франческа. – И благодаря прямоугольной планировке в конце улиц всегда видно море.
– Но, честно говоря, иногда мальтийцы мне кажутся извращенцами в своей любви к известняку. Ангелов, мадонн и черепов могло бы быть и поменьше. Не люблю, когда здание напоминает пирожное.
– Но это же барокко, мой мальчик! И не пирожное, а кружево. А я обожаю Джироламо Кассара. Не забывай, что мы будем строить некоторые вещи в его стиле.
– Тогда я постараюсь полюбить пирожные, – дернул уголком рта Артур. – Если честно, больше всего здесь мне нравятся красные телефонные будки и почтовые ящики.
– Они не просто красные, Артур, они же алые, как огонь! Остались от англичан. Да ты просто полон сюрпризов! Имс счастливчик. И еще, я знаю, ты умеешь готовить. Это плюс, потому что я не умею совершенно. И, кстати, покажи мне мою спальню. И ванную. Жить я буду с вами, Имс сказал?
Имс, конечно, ничего не сказал, но Артур уже верил в то, что бомба действительно может упасть и не взорваться. Поэтому его бесстрастное лицо сделало бы честь даже Чингачгуку, когда он ответил:
– Да, разумеется.
Имс
Вилла казалась вымершей. Ставни из поперечных дощечек закрыты, на площадке, которой заканчивалась подъездная дорожка, пусто. Имс оставил мотоцикл неподалеку в кустах, оставшуюся часть пути шел через лес. Приятно было чувствовать, как просыпаются прежние навыки. За ним не оставалось ни одной сломанной ветки, ни одной смятой травинки, и он также полагал, что и лишних звуков от него не происходило. В общем, Имс не старался красться уж совсем бесшумно, в конце концов, цель его была – все-таки поговорить с Меризи, вытрясти из него хоть какую-то информацию.
Имс обошел виллу по периметру, не выходя из кустов. Дом Меризи располагался в маленькой деревне в нескольких километрах от Таормины, да и тут стоял на отшибе.
Имс присел на какую-то кочку, стал наблюдать. Куда же девался драгоценный профессор, думал Имс, терпеливо обустраиваясь на кочке, готовясь к ожиданию. Меризи мог, конечно, банально отправиться в Таормину за покупками, да хоть бы и на почту или в ресторан – мало ли какие дела могут быть у общительного пожилого ученого? Надо было подождать. Имс ощущал ленивое, вяловатое спокойствие.
Тишина стояла одуряющая, солнце палило нестерпимо. Имс переменил позу, нащупал под бедром револьвер, подумал, не навернуть ли глушитель. Ну просто на всякий случай, быстро и может оказаться полезно. Потом решил все же повременить – в ту единственную встречу Меризи не произвел на него впечатления тренированного человека. Конечно, оставался шанс, что Имс ошибался, но очень маленький – ну не просматривалось у Меризи той моторики, тех трудно уловимых, но много говорящих понимающему человеку движений, характеризующих бойца, пусть даже на пенсии. Но все же – нет, не было у искусствоведа определенного опыта. А если предположить, что Меризи притворялся – ну тогда Имс был бы готов снять шляпу и преклонить колени, потому что это бы значило, что Меризи был гениальным имитатором, а других гениев в этой области кроме себя самого Имс не знал. Ну вот разве что могла бы Маграт… Он привычно отмахнулся от ненужных и неуместных мыслей. При чем тут она? Женщина, пропавшая много лет тому назад, из другой, почти забытой, жизни. Женщина, которую на самом деле любил когда-то молоденький, почти забытый мальчик…
И все же Меризи показался Имсу непростым, ох каким непростым, не говоря уж о том, что в истории про Караваджо и художника-шизофреника вообще наблюдались гигантские стежки белых ниток, прямо таки взывавшие: ну давай, обрати на нас внимание!
Ставня на втором этаже шевельнулась. Конечно, она могла быть неплотно прикрыта, ее мог потревожить сквозняк, да мало ли от чего могла пошевелиться ставня!
Имс подобрался. Снял револьвер с предохранителя, и опустив его дулом вниз, расслабленно повесив правую руку вдоль бока, бесшумно двинулся в обход дома к задней веранде – к ней можно было подобраться ближе всего, не покидая такой уютной пятнистой тени кустов олеандра.
Дверь на веранду, еще полчаса назад плотно прикрытая, была распахнута настежь.
- Кофе, - предложил Меризи, делая жест в сторону маленького столика. На столике помещался серебряный кофейник и две малюсенькие чашечки, прозрачные как рисовая бумага. Глаза у Меризи были добрые-добрые, Санта-Клаус да и только. Или папа Карло, уж очень душевные.
Имс привычно вальяжно расположился в кресле напротив, рюкзак пристроил справа, у ноги. Внутренне он был напряжен, как перед прыжком, готовый рвануться в любой момент.
- Я вас ждал, - продолжал Меризи. – Только, простите, думал, что вы нагрянете гораздо раньше.
- Ну, раньше я был занят, мы работаем по заказу. Кстати, по вашему, - ответил Имс, разглядывая абсолютно спокойное лицо Меризи.
- Да-да, конечно, - закивал Меризи. – На какой стадии вы уже находитесь? – спросил равнодушно.
- На подготовительной, - не менее равнодушно ответил Имс.
- Значит, возникли какие-то вопросы? Мне говорили, что вы очень дотошный профессионал! – глаза у Меризи оставались все такими же добрыми. Излучали дружелюбие.
- Возникли, - согласился Имс. – Целых два. С какого угодно начать?
- Да с любого, - чуть сварливо откликнулся Меризи.
- Чудно! Тогда – о наших гонорарах.
- А что с ними не так? Аванс переведен, Артур подтвердил, что деньги пришли на счета. Вас не устраивает общая сумма?
- Меня не устраивает происхождение этих денег, - с наглой улыбкой сообщил Имс.
Лицо у Меризи стало совсем уж добрым. Еще пара минут, и он вынет из кармана конфетку и протянет ее мне, подумал Имс. Меризи отвечать не торопился, смаковал кофе, улыбался каким-то своим мыслям.
- Я рад, что не ошибся в вас, дорогой мистер Имс! Рекомендации…
- А рекомендации – это как раз мой второй вопрос, - перебил его Имс. – Вы так настойчиво упоминаете об этом, что я чувствую себя прямо-таки обязанным поинтересоваться. Тем более, что обычно именно с этого и начинается мой разговор с клиентами.
- Но в этот раз вы изменили привычной схеме, мистер Имс? Интересно, почему же?
- Ничего особенного: вы обратились к Артуру, видимо, и рекомендации были от других людей. Ну что же, синьор Меризи, мы так и будем ходить вокруг да около, или все-таки начнем более продуктивную беседу? – быстро отреагировал Имс, мысленно дав себе хорошего пинка за прокол.
- Ну хорошо, - с сожалением вздохнул Меризи. – Все-то вам, молодежи, нужно побыстрее! Современные люди совсем перестали ценить искусство беседы, к сожалению, а ведь это такое изысканное удовольствие.
Имс в это время размышлял о том, что изысканное удовольствие уже успело утомить его донельзя, и очень хотелось, ммм… ну, как-то придать ускорение процессу.
- В свое время мне довелось пожить некоторое время на вашей прекрасной родине, - начал Меризи так, будто собирался поведать Имсу волшебную сказку.
В планы Имса это не входило. В общем-то, у него уже сложились некие подозрения, еще тогда, когда он прочитал добытую Артуром биографию Меризи, а вот после этой фразы все окончательно сложилось в единую картину, объясняющую все: и откуда у искусствоведа на пенсии деньги на оплату крайне недешевых специалистов весьма специфического профиля, и откуда у него такие связи, что позволяют найти этих самых специалистов, и откуда у него такая бульдожья хватка при всей внешней мягкости и обходительности.
Меризи тем временем вещал о том, какое глубокое впечатление произвела на него Ирландия, какие необыкновенные там проживают люди, как счастлив был он свести близкое знакомство с некоторыми из них, как огорчает его то, что в столь изумительной стране до сих пор не решены проблемы самоопределения…
- Драгоценный синьор, давайте не будем углубляться в проблемы моей прекрасной родины, - задушевно отозвался Имс, выбираясь из кресла. – Вы могли назвать просто имя.
- Но… Куда же вы?- удивился Меризи.
- Вынужден вас покинуть, работа ждет.
- Что, больше ничего спросить не желаете? – насмешка Имсу не почудилась, но он решил не обращать внимания.
Уже на пороге, разглядывая протянувшиеся через всю площадку перед домом длинные тени, бросил через плечо, зная, что хозяину дома прекрасно слышны его слова:
- Я бы, конечно, еще спросил, зачем ордену Иисуса вдруг понадобились не самый знаменитый художник и обычный реставратор, но вряд ли стоит рассчитывать на внятный ответ.
Имс уже шагнул со ступеньки на гравий подъездной дорожки, когда ему вслед донесся голос Меризи, многозначительный и тихий:
- Ваше дело – определить, имеет место быть подделка или нет, не забывайте об этом. Не стоит выполнять что-то сверх того. Уж денег вы за это точно не получите. Осмелюсь дать вам совет, мистер Имс: берите пример со своего друга - выполняйте заказ, получайте гонорар и отправляйтесь по своим делам. И поверьте, у ордена Иисуса – очень обширные интересы. Послушайте старика, не стоит становиться одним из них.
Имс бодро зашагал по дороге. Предстояло добраться до упрятанного мотоцикла, долго ехать до порта, оставаться в Таормине ему категорически не хотелось.
Уж больно противный был старикашка.
Все утро, неважно переночевав прямо в гостинице для матросов в порту и сев на самый первый паром до Ла Валетты, Имс жалел, что не свернул ему шею. Зря. Ситуация располагала, никто бы и не стал его подозревать. Мало ли что может произойти в отдаленной вилле в горах? И не пришлось бы ковыряться дальше с этим заказом. А если Артуру так хочется порыться в голове у шизофреника, так Имс нашел бы ему какого-нибудь, ничейного. Шизофреник, которым интересуются иезуиты, представлялся Имсу неподходящим объектом.
Что бы сказал на все это Артур, Имс так и не смог себе вообразить. Тут ему пришло в голову, что он даже не знает, отказывался ли когда-нибудь Артур от заданий, уже дав свое согласие? Как Артур вообще реагировал бы на такие ситуации? Сам Имс не видел для себя тут проблемы – если ему казалось, что заказ слишком опасен, он мог бы бросить все на полпути, легко.
Проблема была в том, что раньше Имсу никакой заказ не казался опасным настолько, чтобы отказаться. С чего бы вдруг его голова была занята сейчас такими мыслями, он не понимал. Знал только, что если бы Артур позволил, он бы бросил все сей же час, собрал бы в охапку Артура и вредную Гвиневру, и свинтил бы куда подальше, а хоть бы и в Момбасу.
Африка, с бесконечно вспыхивающими войнами то там, то тут, представлялась ему сейчас гораздо более безопасным местом, чем вымытые до блеска курортные города Юга Европы.
По дороге от порта до дома у Имса чесалось между лопатками. Кто-то упорно шел за ним, и Имс бесился, потому что стряхнуть хвост долго не получалось, и не получалось определить, кто же его ведет – народу на улицах было слишком много, местные снова отмечали то ли рождение очередного святого, то ли наоборот, трагическую кончину.
Имс проплутал по городу два часа, прежде чем понял, что остался один и может, наконец, вернуться на базу. К Артуру.
Про то, что Артур не один, Имс благополучно забыл.
Артур
Как бы горячо ни было в груди от ревности, Артур всегда умел оценить настоящего профессионала. За это, в общем-то, короткое время – хотя Артур избегал теперь оценивать время с точки зрения длительности – Франческа даже успела научить его кое-чему. Правда, делала она это так, что Артур чувствовал себя неопытным мальчиком в постели зрелой любовницы, однако его уже трудно было чем-то смутить.
Ее музыка, кстати, понравилась Артуру, напомнив ему итальянские черно-белые фильмы 60-х, откуда, собственно, и была взята. Он вообще западал на ретро, хотя сейчас ему хотелось чего-то более живого, брутального, оглушающего. Более подходящего его чувствам, подумал он с усмешкой.
Сейчас Франческа плескалась в ванной перед ужином – она обещала сводить его в ресторан и заказать там фирменное мальтийское блюдо – тушеного кролика, а он задумчиво чертил мелом на доске, которую не поленился заказать по интернету и повесить в зале, служившем им офисом. Обычно все пользовались маркерами, но Артур не был бы Артуром, если не купил доску с двойной функцией – на одной стороне можно было рисовать маркером (она же была магнитной), а на другой – мелом. Процесс рисования напоминал ему Сорбонну, и он улыбался, вспоминая, каким самонадеянным и многообещающим студентом считался в альма-матер.
Отвлекло от процесса ощущение жжения между лопатками. Артур медленно положил мел.
– Когда ты так делаешь, я чувствую себя немного неуютно, – сказал он. – Ощущаю себя добычей.
– Надо поговорить, Арти.
– После ужина. Франческа хочет выйти в свет.
– Франческа, ч-черт! Я забыл совсем.
Артур выгнул бровь и бросил на Имса удивленный взгляд.
– Неужели информация, которую ты добыл, так содержательна?
– Не то слово, – проговорил Имс, опускаясь на стул и вытягивая ноги. – Как тебе Франческа?
– Аристократка, – кивнул Артур.
– М-да, я знал, что вы поладите. Ей всегда нравились такие вот рафинированные, интеллектуальные мальчики.
– Какие эпитеты, Имс… Так вот кем ты меня считаешь?
– А если эти мальчики еще и помешаны на шмотках… и умеют их носить…
– Имс. Я не помешан на шмотках.
– Ты с этим родился, это еще хуже, – ухмыльнулся имитатор. – Арти, расслабься. Ты какой-то напряженный.
– А мне кажется – ты.
– Ну постой, после ресторана я тебя расскажу, отчего я напряженный. И я уверен, что тоже напряжешься.
– Франческе не обязательно об этом знать.
– О чем ты! Конечно! Я буду игрив, как котенок! Франческа – одна из моих любимых старых подруг, я не хочу портить ей настроение!
– Вот это меня и пугает, – пробормотал под нос Артур, отворачиваясь.
Встреча двух старых друзей прошла слишком пылко, по мнению Артура. Слишком пылко для друзей. Однако он улыбался. Выходило почти ослепительно.
Он улыбался и тогда, когда Франческа, выглядевшая сногсшибательно в синем вечернем платье и баснословно дорогом жемчуге, гладила руку Имса и сжимала его пальцы в своих – впрочем, видимо, совершенно машинально, поскольку открыто смотрела на обоих своих собеседников и оживленно болтала, со всей своей итальянской экспрессией.
Артур улыбался – несмотря на то, что переживал все муки ада.
Ему хотелось Имса до кругов перед глазами, в узких брюках было болезненно тесно, у него стояло, блядь, даже на двухдневную щетину, которую Имс поленился сбрить – под нее уже невыносимо хотелось подставить шею. И на голос, на его хриплый, мягкий, щекочущий, певучий кошачий голос – в беседе с Франческой Имс прибавил акцентов и обертонов, видимо, тоже машинально, и вдруг оказалось, что он знает итальянский, и то, как этот язык звучал в его исполнении – тоже оказалось совершенно невыносимо. Имс был – как те волшебные пестрые восточные шкатулки с бесконечно множественным дном, как сон с уровнями, только уровней этих было бесчисленное количество, и Артур падал в новый каждый раз совершенно неожиданно, чувствуя, как заходится сердце.
Смотреть, как Франческа нагибается к уху имитатора и иногда даже, совершенно не стесняясь, быстро целует в щеку – о да, Артур понимал, что она должна соскучиться намного больше, чем он, за несколько лет… – и, о нет, Артур не назвал бы это невыносимым, он поторопился. Если вонзить себе ногти в ладони, было вполне сносно. Самое невыносимое в жизни – это то, что в жизни нет ничего невыносимого, вспомнил он Рембо. И только сейчас понял, как крепко влип. Как никогда. Мог ли он раньше хоть что-то в своей жизни соотнести со словом «невыносимый»?
– Мальчики, давайте как-нибудь съездим в Мдину, это совсем рядом! Можно обойти за день, да что там – за полдня, зато ей 4 000 лет!
– «Безмолвный город»? – оживился Имс.
Оживлялся он уже десятый раз за сегодняшний вечер, и эта активность, и беспечность, и лихорадочный блеск в глазах не нравились Артуру уже совершенно по другим причинам. Нет, конечно, Имс действительно мог быть игрив, как морской котик, тем более – Артур скрипнул зубами – перед такой роскошной женщиной, бывшей любовницей. Но что-то было не так. Артур чувствовал кожей. Хм, ладно. Посмотрим.
– О, да, ты ведь знаешь, что она построена еще в бронзовом веке?
– Знаю, – покивал Имс. – А потом финикийцы, а потом карфагеняне, римляне, сицилийцы, арабы, турки, французы, англичане…
Энциклопедист хренов.
– Мдина мне напоминает тебя, Имс, – глубоким голосом сказала Франческа, и это явно был комплимент. – Такая же разноголосая, противоречивая… вобравшая в себе все культуры мира, эхо цивилизаций всех времен. И гордая. – Она развернулась к Артуру и чуть наклонилась теперь к нему, обдав запахом своих дымных духов. – Когда на остров пришли мальтйские рыцари, мдинская знать согласилась признать новых правителей только при сохранении своей автономии. И если Великий магистр приезжал к местному епископу, то вынужден был ждать под воротами, пока их ему откроют. А открывать, понятное дело, не очень-то торопились…
Имс вдруг засмеялся. Артур посмотрел на него и улыбнулся тоже. Он представил, да – он отлично мог представить, что чувствовал магистр.
– Поедем, Артур? – спросил имитатор и впервые прямо на него посмотрел.
И за искрами веселья Артур увидел в его глазах одновременно жар и холод. Жар был желанием. А холод – тревогой.
– Мне тоже Мдина напоминает Имса. Там любят делать дверные молотки в виде золотых дельфинов. Хотя дельфинов в Мдине никогда не видели: не доплывают. Но мдинцам на это наплевать – их фантазии выше реальности, – медленно проговорил Артур.
– Да мы сегодня просто сыплем комплиментами, – ухмыльнулся Имс, потрогав языком зубы.
Артур на некоторое время отключился от разговора и огляделся по сторонам. Они сидели в ресторанчике, который хозяин сотворил из своего собственного дома. Огромные деревянные двери, лампы цветного стекла, шитые шелком скатерти, сувениры – все это казалось восточной лавкой древностей в сумерках. Расслабься, Артур. Все хорошо. Блядь, этот ужин вообще когда-нибудь закончится? Хуже кошмаров.
Франческа и Имс тем временем бурно обсуждали дефицит оливкового масла на острове.
Артур знал об этом: здесь все были без ума от масла, но секрет его изготовления на острове был утерян, да и олива – капризное дерево, которое первый урожай худо-бедно дает через 25 лет после посадки, – на скалистой сухой местности росла так себе. Поэтому островитяне вынуждены были масло покупать — на Сицилии и в Греции. О, господи, да при чем здесь масло?
– И ты представляешь, несмотря на это, здесь каждая уважающая себя хозяйка должна знать не менее трехсот рецептов пасты! – возбужденно говорила Франческа.
– О да, я помню, что пасту ты готовишь из рук вон плохо! – смеялся Имс. – Я готовлю лучше, определенно!
Кулинар хренов.
Артур не узнавал сам себя – что-то плавилось в его груди. От ревности, от похоти, от вина, от всего этого сюрреалистического вечера. Он словно плыл в жарком мареве.
И все же словно кто-то другой в нем, некий холодный наблюдатель, непрерывно смотрел на Имса, подмечая все неестественное. Тревога Имса передавалась ему, и это был похоже на гул барабанов, доносившийся издалека. Однако эти барабаны говорили о войне. Пока еще непонятной и неизвестной.
Пару раз он сам ловил на себе взгляд Имса, и тогда вскидывал глаза, и поднимал брови, безмолвно спрашивая Имса, пытаясь уловить, что это было: страсть, опасение, забота, любопытство? Но Имс прятал взгляд, убегал, и это тоже было серьезно.
Наконец они проводили Франческу, раскрасневшуюся от вина и общества двух мужчин, в одну из пяти спален, и остались наедине.
– Итак? – Артур сидел на краешке стола и выжидательно смотрел.
Имс потер лоб, сделал нервный круг по зале и упал в кресло. Закурил.
– Мой дорогой Артур. Я не хочу ни на что намекать, но сдается мне, что дело наше – совсем не то, чем оно кажется. Сдается мне, что это совершеннейшее дерьмо.
– Конкретнее, Имс.
– Наш милейший профессор истории искусств принадлежит к славному ордену иезуитов. Ну, по крайней мере, принадлежал. Помнишь, мне сразу стало интересно, откуда ему известно про меня? Про тебя понятно – у тебя семья искусствоведов…
– Искусствоведов, именно так, – усмехнулся Артур. – И?
– И вот приезжаю я в Таормину, наш уважаемый заказчик поит меня чаем, кормит шоколадом и попутно рассказывает, как ему однажды удалось побывать в моей прекрасной стране… И что у него там есть замечательные старые друзья. В определенных структурах. Очевидно, старичка все же накрывает маразм, потому что с его змеиных губ падает одно имя. И лучше бы это была жаба, как в той сказке про заколдованную королевну. Боюсь, мне придется долго тебе объяснять взаимосвязь, по которой я понял, что…
– Имс, я прекрасно знаю, что спецслужбы Ватикана поддерживают связи с Ирландской освободительной армией и даже поставляют ей оружие. В конце концов, их объединяют общие враги – протестанты. Так что лекции читать не придется.
Имс моргнул. Не смог сдержать себя.
– Я также знаю, что ты состоял в ИРА и «прославился» весьма опасными командировками. И вполне возможно, что у вас с Меризи могли оказаться общие знакомые. Это не так уж и удивительно.
– Артур? Так ты, мать твою за ногу, знал все это??? И все равно втянул меня в такое дело?! И ты думаешь, что после таких секретов я соглашусь дальше работать с тобой?
– Да ничего я не знал, Имс, – раздраженно буркнул Артур, опираясь руками на столешницу и бессознательно поднимая плечи, защищаясь. – Я только сейчас сопоставил информацию.
– У тебя что, на всех такие досье, как на меня?
– Имс, ты же понимаешь, что задал риторический вопрос?
Имс выругался и затянулся.
– Как видишь, не на всех. На Меризи я не сумел ничего раскопать. Да, честно говоря, и не раскапывал.
– Вот именно! Что, слишком сладкой была сумма, что ты бездумно всех решил втянуть в это дельце?
– А ты всегда так моментально соглашаешься, не анализируя ситуацию?
– Арти, да ты хоть когда-нибудь сталкивался с Ватиканом? Церковь – самая совершенная организация в мире. И самая опасная. Мы все – малыши по сравнению с ней.
– Кстати, меня всегда притягивала церковь. Именно этим.
Имс задумчиво его осмотрел, даже на секунду забыв о своем праведном гневе.
– А знаешь, Арти, ты прав. С твоим складом характера ты мог бы сделать там блестящую карьеру.
– Ну, тебе все же не терпится прочитать мне лекцию о папской разведке? Валяй, я слушаю.
Имс хмыкнул и откинулся в кресле.
– Как скажешь, малыш. Я расскажу тебе одну сказочку. Когда-то давным-давно, чтобы иметь доступ ко всему сокровенному в международной политике, римские папы создали широко разветвленную разведывательную организацию...
Артур кивнул.
– Многообещающее начало.
– Что мы имеем сейчас? Разведку Ватикана по-прежнему обслуживает вся католическая иерархия: дипломатические представители папы, всякие там архиепископы и епископы... Они, как пчелки, тащат в улей — то есть в Ватикан всю информацию от десятков тысяч подчиненных. Разведкой занимаются и монашеские ордена, и различные католические организации, которые объединены ассоциацией под названием «Католическое действие», а также политические партии католиков. «Католическое действие» нас с тобой особо интересует, поскольку ИРА в свое время плотно сотрудничала именно с ним. Думаю, Меризи тоже в нем состоял, параллельно с орденом Иисуса.
– Ты прекрасный рассказчик, Имс. Я прямо как в Сорбонне на уроке истории религии.
– Вся информацию собирает специальное ведомство Ватикана – Конгрегация священной канцелярии (вот это, кстати, узнал совсем недавно). Она когда-то заменила собой Великую римскую инквизицию. Как говорил один писатель: «День и ночь стекаются к святому престолу вести, дурные и хорошие, из самых отдаленных уголков мира». Впечатляет, а? На сем, хотя мне и приятно видеть твое жадное до просвещения лицо, я заканчиваю. Особенно хорош в разведке традиционно именно Орден Иисуса, а вот мечом инквизиции были доминиканцы. И не дай бог нам столкнуться с этим псами господними, даже сейчас количество членов этого ордена по миру – больше 10 тысяч человек, и они весьма серьезно настроены. А уж число членов ордена иезуитов… я боюсь даже называть цифры! В Пентагоне и ФБР они просто гнездятся! Кстати, шпионов Ватикан готовит в том числе через Конгрегацию семинарий, университетов и исследований, это я тоже узнал несколько часов назад. Сечешь, Арти? Ну и в заключение напомню тебе то, что тебе, конечно, известно: на гербе Ватикана изображены скрещенные ключи. Одним ключом католическая церковь как бы открывает доступ ко всему, что ее интересует, а другим – запирает все, что ей противоречит. И уже одно это говорит нам с тобой, Арти, совершенно ясно: НЕ СУЙТЕСЬ В ДЕЛА СВЯТОЙ ЦЕРКВИ, БЕРЕГИТЕ СВОИ ЗАДНИЦЫ!!!
Имс выдохнул.
– Конечно, перед разговором с тобой я просканировал некоторые закрытые файлы в Сети на эту тему. Расслабься.
Артур задумчиво пощипал переносицу.
– Знаешь, я, за время твоего отъезда, тоже покопался в некой информации и связался с парой экспертов. У меня тоже есть что тебе рассказать.
Имс изумленно на него воззрился и, не отрываясь взглядом, прикурил вторую сигарету.
– Да-да, сейчас мой выход, мистер Имс. Только вряд ли тебе это понравится.Артур задумчиво пощипал переносицу.
– Знаешь, я, за время твоего отъезда, тоже покопался в некой информации и связался с парой экспертов. У меня тоже есть что тебе рассказать.
Имс изумленно на него воззрился и, не отрываясь взглядом, прикурил вторую сигарету.
– Да-да, сейчас мой выход, мистер Имс. Только вряд ли тебе это понравится. Хотя что это я, некоторых фактов ты не можешь не знать! Например, то, что ИРА активно торгует на черном рынке подделками всего и вся, в том числе – полотен известных художников.
– Ч-черт! Какой же я кретин...
– А заказчик у нас действительно оказался удивительным. Помимо своей писательской и научной деятельности, он держит при себе небольшую, но довольно престижную школу искусств. Курирует, спонсирует. Читает лекции иногда. Студенты, юные художники и реставраторы, зрелые художники – преподаватели…
– Ох, Арти… только не говори мне того, что я думаю…
– Ты уже сам догадался, правда? Я думаю – вернее, сильно подозреваю, – что в этой школе создаются подделки. Потом отправляются в Европу и Америку. В Россию. Думаю, у ИРА он тоже перекупал подделки, а потом продавал их еще дороже. Как-никак специалист. Или махинации со страховками. Сложные и многоуровневые. И, кстати, пассаж к твоим рассуждениям о разведке Святого престола. Мы же на Мальте. Разведка работает и в структурах ордена госпитальеров. Например, здесь осуществляются контакты Ватикана с ЦРУ. Если все это принять близко к сердцу, мы уже давно должны были бы бежать в тишайшую провинцию какой-нибудь закрытой страны. Хотя такой нет на карте.
Артур остановился на полуслове, зацепившись за широчайшую ухмылку Имса. Тот кривил губы, не выпуская изо рта сигарету.
– Что?
– Из тебя куда более захватывающий лектор, Арти. В этом галстуке, с карандашом и блокнотом… Ты просто ученый ангел, пупсик. А что, неужели действительно есть шанс создать абсолютно точную подделку?
– Ты же сам этим занимался, Имс.
– Кхм, ты меня переоцениваешь. Я не скрою, что был завязан в этом деле, но сам – нет, я не мастер. Надеюсь, я не сильно упал в твоих глазах? Скорее ты здесь замарал свои изящные лапки.
Артур перевернул лист блокнота, покачав головой.
– Насчет «возможно или нет» я тоже порылся в источниках. И, знаешь, это вполне реально! Вот статья из обычного журнала, посвященного искусствам. Ты знаешь, что в 1996 году разоблаченный изготовитель подделок Эрик Хебборн опубликовал книгу «Учебник фальсификатора» – не что иное, как руководство по изготовлению подделок? Сам Хебборн за 40 лет работы создал тысячи рисунков, признанных экспертами в качестве ранее неизвестных произведений Брейгеля, Пиранези, Ван Дейка. Ранее неизвестных, ты понимаешь?
– Вот волшебный перец, а!
– Он выполнял их на бумаге, извлеченной из старинных книг той эпохи, грунтовку и краски изготовлял из тех же материалов, которые использовали настоящие авторы. Некоторые из работ купил музей Пола Гетти в Малибу.
– Почему мы до этого не додумались, Артур? Почему ты до этого не додумался?
– Кстати, после выхода книги Хебборн был найден с проломленным черепом на одной из улиц Рима.
– Ха-ха. Из-за фальшивок – или честного рассказа?
– Уж не знаю, Имс. Есть сведения еще об одном блестящем фальсификаторе. Ну, его имя ты точно слышал – это Хан Антониус Ван Меегерен, годы жизни 1889-1947. О нем обязательно упоминают в университетских лекциях. Он автор самой крупной подделки всех времен – «Христос в Эммаусе» Вермеера Дельфтского. Цитирую: «В начале века, когда весь мир сходил с ума от недавно вновь открытого Вермеера, Меегерен начал создавать картины в духе великого голландца. Специалисты не могли отличить их от подлинных полотен, музеи покупали их за огромные деньги и выставляли как крупнейшее приобретение века. Но в 1996 году в Роттердаме открыли уже выставку самого ван Мегерена, признав его оригинальнейшим мастером». Так, это мы пропустим… а, вот: «Большая часть подделок изготавливается в России, Польше, Словакии и Чехии. В Санкт-Петербурге сегодня существует «школа» художников-фальсификаторов, окончивших Академию художеств, которые поставляют на рынок подделки. Есть такие школы в Италии и в Испании. Художники пользуются современными компьютерными методами, а с помощью специальных лаков добиваются старения». Ну, это давно известно. Так что, мистер Имс, наш клиент вполне мог создать копию Караваджо, отличить которую от оригинала экспертам не под силу. Я просто заручился статьями, если ты мне не доверяешь.
Имс поаплодировал, зажав в зубах сигарету.
– И какого хрена, мой продуманный Артур, ты взялся за это дело? Скажи мне, а?
– Оно показалось мне интересным, – пожал плечами Артур. – И потом, Меризи сразу намекал на тебя. И я не смог отказаться.
Имс молчал, смотрел и только слишком уж часто подносил к губам сигарету.
Артур медленно поднял к шее руки и начал развязывать галстук.
– А сейчас я очень хочу трахаться. С тобой, Имс. Если ты не понял.
Галстук полетел на пол, и пальцы начали неторопливо расстегивать мелкие пуговицы рубашки.
Имс смотрел, как завороженный, забыв о сигарете.
– Но если ты не хочешь, или слишком зол, или тебя накрыли воспоминания о Франческе, то ползать в ногах я не буду. Удовлетворю себя сам. Как в эти два дня. Когда, блядь, я постоянно – постоянно – думал о тебе.
Рубашка полетела следом, и Артур посмотрел на Имса. Потом пожал плечами, развернулся и направился в спальню, по дороге расстегивая и вытягивая из брюк ремень. Его он бросил прямо на пороге.
Имс сидел еще несколько секунд, не шевелясь, пока окурок не начал жечь ему пальцы. Тогда он чертыхнулся, задавил окурок в первой попавшейся емкости, поднялся и двинулся за Артуром.
Кровати в этом доме были огромными и скромности никак не способствовали. И ничего развратнее, чем обычно бесстрастный Артур в позе наездника, в томном, медленном ритме покачивавшийся на его члене, Имс не припомнил. Ему вообще редко встречалось, чтобы мужчины выбирали эту позу и тем более чтобы так раскованно в ней двигались. Но Артур был исключением. Артур вообще – был исключением.
Имс смотрел на гибкое смуглое тело, на капли пота на гладкой груди, на длинную изогнутую шею, на опухшие губы, сжимал руки на узких бедрах и ловил затуманенные взгляды Артура из-под ресниц. Даже в таком положении этому мальчишке удавалось сохранять контроль – надо собой и над процессом.
– Охуеть, Арти, как это у тебя выходит? Я тебя трахаю, а у меня такое чувство, будто ты трахаешь меня…
Артура повело от этого жаркого шепота. Да, сегодня он хотел все сделать медленно, красиво, даже насмешливо и элегантно, если эти эпитеты вообще применимы к сексу. Но это было до того, как его коснулись руки Имса и он почувствовал его запах. После этого Артур, казалось, готов был терзать его зубами, только бы стать ближе.
Хотя, возможно, он действительно старался держать контроль. Из последних сил. Хотел быть низом, который всегда контролирует верх.
Возможно, он действительно не хотел скатиться в животный, похабный трах – он был убежден, что и в сексе должна быть своя эстетика. Но вот Имсу, кажется, было глубоко на это наплевать. Да поебать было на это Имсу совершенно! Артур видел, как дико блестят его глаза, как кривятся почти саркастически полные, сумасшедшие губы, и у него внутри все горело от этого.
– Ну уж нет, малыш… Сегодня у тебя не получится… Я знаю… знаю, что ты злишься на меня… но… ты уж извини…
Имс крепко взялся за его бедра и сам повел вверх-вниз по члену – медленно, просто невыносимо медленно, по всей длине, до самого основания и снова вверх. Артур почувствовал себя куклой в его руках, и его просто выломало, изогнуло от новых ощущений, как дерево от пожара. Он еще пытался сопротивляться, упершись в предплечья Имса, но тот проигнорировал его попытки и продолжил насаживать на член в своем ритме.
– Знаю, что злишься… – не переставал шептать Имс… – что ревнуешь… и, честно говоря, детка, меня это жутко заводит… А еще меня заводит то, что ты всегда стараешься держать лицо... быть идеальным… даже сейчас… Арти… и это пиздец просто… зачем… скажи мне… зачем со мной-то? Или.. как раз – потому что – со мной?..
Артура выгибало, лицо его расползалось в гримасе болезненного удовольствия, как маска, и он не мог ответить, даже если бы хотел. Он мог сейчас только выстанывать имя, и слава богу, что это имя было таким коротким. На один выдох.
Сейчас ему было уже все равно, что думает Имс, как все это выглядит со стороны, главное было – чтобы Имс не останавливался, нет… только не это… что за…
– Арти, – услышал он шепот у самого уха, – сегодня я не дам тебе ничего контролировать!
И одним грубым рывком имитатор перевернул Артура, поставив его на четвереньки. Артур чувствовал, как тяжелая рука легла ему на затылок и прижала лицом к кровати. Сердце готово было лопнуть от перевозбуждения, он даже не стонал, а только часто, хрипло дышал.
Ему вообще казалось: сил на стоны уже не осталось, но когда Имс коленом шире раздвинул ему ноги, открывая до предела, и засадил с маху по самые яйца, он взвыл на весь дом. Он пытался двинуться навстречу, но Имс натянул его на себя за бедра и пресек всякие попытки подстроиться, трахая так, как ему самому нравилось, быстро, резко, мощными толчками, и это выглядело – Артур словно видел со стороны – похабно, непристойно, по-животному. Воплощенная, чистая похоть… вот что такое Имс… отрывками думал Артур. Связно у него уже не получалось. Колени слабели и разъезжались, Артуру казалось, что в кулаках он сжимает не простыни, а пустоту, и что под ним – тоже пустота. Он слышал об этом чувстве полета, о падении в вакуум, когда теряешь контроль полностью, но с ним раньше никогда… не случалось, а это восхитительно… пустота и легкость… полная покорность… когда забываешь, кто этот человек, который тебя… и где ты… и кто ты сам…
Артур видел только темноту и огненные круги перед глазами и чувствовал горячие толчки внутри, и единственная мысль, пробивавшаяся вспышками через кайф, была – боже, хоть бы это не заканчивалось никогда, никогда… пусть он всегда… вот так… еще, и еще… но вдоль позвоночника уже начала разливаться жаркая, жаркая дрожь. Тела стали скользкими, руки Имса больно вцепились в кожу, на спину Артура капал пот имитатора, но ему казалось – это падает расплавленное олово.
– Иииимс… Иииимссс…. У меня… никогда… ни с кем… – судорожно вытолкнул слова Артур.
Ему казалось просто необходимо это сказать, очень важно, он сам не знал, почему.
– У меня тоже… малыш… я не могу, не могу больше…. бляяяяядь…
Артура скрутило от ощущения горячей спермы внутри, и он сжался в судороге. Он даже не понял, что кончил, настолько одурел от ощущений, ему все это время, пока Имс его трахал, показалось сплошным оргазмом.
Имс рухнул рядом и придвинул его к себе, под бок. Как обычно. Помолчал, выравнивая дыхание и лениво поглаживая горло Артура кончиками пальцев. Потом сказал:
– Извини, малыш… Я тоже был зол на тебя. Не смог по-другому. Надеюсь, ничего тебе не вывихнул?
Артур медленно приходил в себя. Ему казалось, его оглушили. У него едва хватило сил удивиться, и то – после очень длинной паузы. Говорить не хотелось, хотелось только прижиматься спиной к животу Имса, и чтобы он вот так гладил и зарывался в затылок.
– Ты – зол? – Артур еле двигал губами. – За то, что я втянул тебя в это дело?
– Нет, – хрипло засмеялся Имс и притиснул его к себе. – За то, что вообще – втянул.
Артур успел еще улыбнуться и отключился.
TBC.
Фандом: Inception.
Пейринг: Имс/Артур.
Слэш с рейтингом NC-17.
Авторы: Власть несбывшегося (роль — Имс), maryana_yadova (Артур).
Жанр: детектив-экшн с элементами порно.
Макси, полноценный роман.
Статус: пишется в live режиме у нас в дневниках, каждый может поучаствовать в обогащении нас идеями.
Имс
- Я вижу, что ты не спишь.
Имс продолжал лежать с закрытыми глазами. Пусть это было по-детски, но все-таки хоть на немножко оттягивало неизбежное выяснение отношений. Имсу не хотелось выяснять отношения, ну зачем? По большому счету, совсем хорошо было бы повернуться на другой бок и продолжать спать. Да, это был бы идеальный вариант, рассчитывать на который не приходилось.
Имс приоткрыл один глаз, обозрел доступный сектор комнаты. Прямо напротив, на фоне развевающейся тюли, раскачивался на стуле Артур. Улыбался.
«Может, обойдется?», — подумал Имс, поглядывая сквозь ресницы.
читать дальше- Дрыхнуть дальше я тебе все равно не дам! – сообщил Артур с усмешкой.
- Пупсик, я, знаешь ли, на это рассчитываю, - включился Имс. Трудно было заставить себя снова натягивать маску беспечности, да и не хотелось. Стараясь не выдать своей настороженности, Имс потянулся, чуть ли не урча, и наконец-то взглянул на Артура. Ну и что дальше? Все опять сначала?
Зря он не убрался к себе в комнату! Имс терпеть не мог эти утренние неловкие часы, ему претила непременная скованность, преувеличенная бодрость, отведенные в сторону глаза.
Артур глаза не отводил. Смотрел прямо, и без всякой неловкости.
- Ты меня караулишь, Арти? – спросил Имс, и насмешки не получилось.
- Да, - просто ответил Артур. – На всякий случай, чтобы тебе в голову дурь не полезла.
И вдруг не стало никакой неловкости. Имс сунул себе под голову вторую подушку.
- Тогда полезай обратно в постель, - сказал серьезно, отогнул покрывало. – Сколько у нас еще времени?
Артур спокойно встал, забрался в постель. Поерзал, потянул на себя покрывало, с довольным вздохом закрыл глаза.
- Еще два часа. Потом час на сборы, не больше, иначе опоздаем на паром до Ла Валетты.
- Ты что, спать собрался?
- Да.
- Нет, ну нормально?
- Имс.
- Что? Ты почему раньше-то не спал?
- Заткнись. Я тебе уже сказал.
- Что, правда караулил?
Артур снова вздохнул, повернул голову Имса к себе, уверенно взяв пальцами за подбородок. Имс слегка опешил.
- Я впустую не болтаю, ты ведь знаешь. Ты б сбежал, а я не люблю, когда от меня сбегают. Привыкай.
Вот так. Можно было бы начать нести привычную ахинею, поязвить, отшутиться.
А можно было – подгрести Артура себе под бок, сунуть нос ему в затылок, вдохнуть, закрыть глаза и спать дальше.
Еще целых два часа, потому что про будильник Артур не забыл.
За десять дней в Ла Валетте Имс узнал много нового. Все его интересы теперь крутились вокруг трех мужчин, Марко Тремонти, художника, объекта номер один, Стефано Гаспери, реставратора, объекта номер два, ну и Артура, координатора всего на свете, занозы в заднице, эгоистичного собственника, объекта фиксации лично Имса.
Легкой жизни Имс и не ждал.
Марко Тремонти вел нормальный для богемы образ жизни: совершенно распущенный. Вставал когда придется, мог сидеть до вечера дома, мог отправиться в мастерскую – на окраине города, мог просто болтаться по улицам, или просиживать сиднем в кафе, вечерам болтался по барам, пил вино, иногда ходил к интересной пухлой блондинке на соседнюю улицу. С точки зрения Имса, никакой ненормальности художник не проявлял: пил, гулял, трахал свою любовницу, писал, делал наброски – все как положено. Ничем особенным не выделялся – интересный дядька под пятьдесят, сухой, с легкой сединой в длинноватых волосах, с темными живыми глазами.
Гаспери, друг и реставратор, больше походил на офисного работника средней руки, в серых брюках и белой рубашке, всегда ровно к девяти в своей мастерской неподалеку от собора,сиеста – всегда дома и один, вечером снова в мастерской. Видимо, хороший учитель – вокруг постоянно вились студенты, Гаспери одновременно руководил частной школой живописи и рисунка. За неделю, что Имс и Артур поочередно следили за обоими объектами, те встретились два раза: в студии у Тремонти как-то днем, через день вечером, за ужином в маленьком ресторанчике в стороне от туристических маршрутов.
И с одним, и с другим не предвиделось никаких сложностей – охраны у них, конечно же, не было, застать дома и одного, и другого было достаточно просто, да даже если бы Имсу и Артуру понадобилось бы десять часов сна – все это можно было бы легко организовать, пастораль да и только.
«Усекновение главы Иоанна Крестителя» смирно висело на своем месте в соборе. На Иоанна Имс потратил в общей сложности шесть часов, отправлялся посмотреть на него и утром, и днем, и вечером – всегда было одно и то же. Картина как картина. Имс не усмотрел никаких намеков на подделку, после чего любоваться тюремным двором с мертвым Иоанном стал ходить Артур. Артур Иоанн показался тоже насквозь подлинным. По крайней мере, настолько, насколько можно было подобраться к картине в соборе.
Имс собирался влезть в мастерскую к Тремонти. По словам Гаспери, картина находилась именно там. Артур считал, что лезть в мастерскую опасно и бесполезно, а на самом деле уже пора приступать к проектированию.
Артур снял дом, почти в самом центре Ла Валетты, трехэтажное здание с хозяйственными помещениями на первом этаже, пятью спальнями на третьем и огромным залом, чуть ли не бальным, на втором.
За десять дней в Ла Валетте больше всего информации Имс собрал об Артуре. Как-то это случайно вышло, само собой. Имс следил за Артуром, исподтишка.
Артур был маниакально элегантен, прямо с раннего утра, даже если он не собирался выходить на улицу до вечера. Артур был не прочь кормить Имса завтраком, но почему-то ожидал, что Имс станет мыть посуду. Артур был добровольный раб порядка, Имс подозревал, что расписание – это тайный артуров фетиш. Артур любил системность, последовательность и логику.
Артуру до дрожи в коленях нравилось посылать все это на хуй.
Больше всего Артур любил парадоксы.
И двойные стандарты.
К примеру, Артур был чрезвычайно возмущен и чуть не вывихнул Имсу кисть, всего лишь за то, что Имс пытался запустить Артуру руку между ног в такси, когда они добирались от порта до своего нового жилища. Имс хорошо позабавился.
Совсем не забавно ему стало утром следующего дня, в кафе, когда они наблюдали за завтракающим Гаспери, и Артур невозмутимо сообщил Имсу, посматривая на реставратора поверх газеты и рассеянно болтая ложечкой в чашке с кофе, что желал бы немедленно взять у него в рот. Честно говоря, такой подлости со стороны Артура Имс никак не ожидал, тем более что как раз накануне он в полной мере оценил таланты Артура в этой сфере. Слежка была практически сорвана, и вечером Имс целых полчаса распространялся о непрофессиональном поведении Артура, вот уж от кого он никак не ожидал! Артур в это время как ни в чем не бывало сидел в бальной зале за большим офисным столом, качался на стуле и даже не смотрел на Имса.
Имс заткнулся только тогда, когда заметил, что Артур каллиграфическим почерком вывел в своем блокноте: «Как достать Имса».
Артур оказался совсем не таким, каким представлял его Имс. Все вообще было как-то не так, как привык Имс. Потенциально сложно. Тревожно. Затягивало.
На одиннадцатый день Артур сказал за завтраком:
- Пришла информация по Меризи.
- Ну и? – буркнул Имс, возясь с заварочным чайником. Чай Имс любил нормальный, листовой.
- Ты был прав, что-то там есть.
- А именно?
Артур протянул Имсу распечатку.
Имс прочитал, хмыкнул. Текста в распечатки было всего строчек пять.
Джованни Меризи, родился в Милане в сорок седьмом, единственный ребенок в семье, отец – историк, мать – как любая нормальная итальянка того времени – домохозяйка. Обеспеченное детство, учеба в миланском Università Cattolica del Sacro Cuore, переезд в Рим. Работал в разных музеях по всему миру, в пятьдесят закончил карьеру, посвятив себя написанию книги о знаменитом предке, почти безвылазно живет в Таормине. Не женат, детей нет.
Смешно, подумал Имс. Такие биографии бываю у двух типов людей: наивных ученых не от мира сего и вовсе не наивных, скромных, малозаметных любителей заниматься своими делами, не привлекая к себе особого внимания. Имс очень хотел бы себе такую. Но не судьба.
- Так. Артур, архитектора придется встречать тебе. Я сейчас тебе скину письмо с местом встречи.
- Ты куда-то собираешься?
- Да. Хочу прокатиться обратно в Таормину.
- Имс!
Имс скомкал бумажку с бесполезными данными на Меризи, поджег, держа за краешек на мойкой, смыл пепел. Меризи казался настолько настоящим ученым, что от этого у Имса вставали дыбом волоски на руках. Так выглядят ученые только в голливудских фильмах. Растиражированный образ, не имеющий ничего общего с действительностью.
- Имс, я категорически против, чтобы ты туда ехал один. Тем более на этапе подготовки операции.
- Артур, мы это обсуждали уже тысячу раз. Именно на этом этапе, и не позже, я хочу выяснить, что может угрожать моей заднице, - отвернулся к окну, пробормотал смущенно, - и твоей тоже.
Подошел к лестнице наверх, беззаботно улыбнулся:
- Не переживай, дорогой мой, Франческа не даст тебе скучать. Я вернусь завтра, или послезавтра.
- Конечно, я буду скучать без тебя, - заявил Артур невозмутимо.
Имс успел к этому моменту уже отвернуться и подняться на несколько ступенек. Предпочел сделать вид, что ничего не услышал: иногда то, что теперь Артур, вопреки всему сложившемуся образу, позволял себе иногда без всякого смущения произносить то, что было у него на уме, сбивало Имса с толку. Он вдруг понял, что давно и благополучно забытое ощущение, когда не можешь найти слов для ответа, снова вернулось. Артур этой своей манерой внезапно говорить правду ставил Имса в тупик, Имс не знал как реагировать и потому старался отмалчиваться. Или делать вид, что не расслышал. Кажется, Артур не обращал внимания на эти неловкие маневры Имса. Но Имс был не уверен – слишком уж хорошо Артур держал на лице свою невозмутимую маску.
Имс хотел тайм-аут, биография Меризи просто очень удачно подвернулась под руку.
Артур
С архитектором, найденным Имсом, Артур должен был встретиться в одном из уличных кафе рядом с городским садом, знаменитым скульптурной группой «гаврошей» – уличных мальчишек-воров. Кафе располагалось на террасе, с которой взгляд падал на барочный собор с облупившейся черепичной розовой крышей и ржавыми бочками для воды на ней, нагреваемыми солнцем. После взгляд тонул в синей пустыне моря, незаметно переходящей в небо. Столики и стулья здесь были черные, резные, словно кружево, и, несомненно, в полдень дико нагревались.
Артур улыбнулся, подумав, что maman была бы счастлива рисовать здесь и сейчас. Он с удовольствием заказал кофе.
Время близилось к десяти утра, когда Артур допил кофе и начертил в своем блокноте первые задумки относительно сна, куда они намеревались «пригласить» художника. Он сильно не отходил от реальной обстановки – она и так было достаточно волшебна.
– Ты весьма неплохо рисуешь. Где учился? – раздался за спиной низкий женский голос. С хрипотцой, тягучий, сладкий, как подсушенный на солнце виноград. – Говоришь по-французски? Мой английский не так хорош.
Артур обернулся.
Женщина лет сорока пяти на вид, в светлом полосатом платье с красным поясом – стиль ретро, но какой женственный! Умопомрачительные туфли на каблуках высотой сантиметров двенадцать. Королевская осанка. Кружевной зонтик, большие темные очки, скрывающие пол-лица. Волнистые каштановые пышные волосы, заколотые на затылке. Нет, скорее рыжие. Духи, пахнущие дымом.
Артур все понял. Он в очередной раз восхитился Имсом. И в очередной раз его возненавидел.
Он встал и отодвинул стул. Она уселась, окруженная невидимой и абсолютной защитой – врожденным чувством собственного достоинства. Через пять минут официант, запинаясь за собственные ноги, уже тащил к их столику кофе, коньяк, шоколад и сигареты.
– Не тревожься, милый, я не буду глушить коньяк бутылками с утра. Но я считаю, что в жизни надо делать то, что хочешь. Да и, приближаясь к шестидесяти, глупо начинать заботиться о здоровье, если никогда этого раньше не делал, не так ли?
Услышав цифру, Артур не мог удержать высоко взлетевшие брови. Это было невозможно. Боже. Теперь он Имсу еще и завидовал. Непонятно, почему именно сейчас, но жгучей завистью.
– А Имс всегда выбирает самое лучшее. Такой милый мальчик! И как одет. И какие глаза! Теперь понимаю, а то недоумевала – у него же всегда были женщины. Ну, в основном, ты же меня понимаешь. Кстати, меня зовут Франческа. Я архитектор. – Она усмехнулась. – Ну ты уже понял. И в жизни, и там, где я буду строить в этот раз для вас. Я проектирую в основном музеи. Иногда участвую в реставрации старинных церквей.
– Имс сказал, что Вы – очень опытный архитектор. И что у Вас… богатое воображение.
– Как у любой уважающей себя женщины, мой мальчик.
– Как я понимаю, Вы уже согласились с нами работать?
– Ну как я могла отказать Имсу? Мы с ним старые друзья.
Артур кивнул и немного ослабил галстук.
– Обожаю, когда молодые мужчины носят галстуки и жилетки так раскованно. К сожалению, теперь этого почти не встретишь.
Она внимательно его разглядывала – лицо, одежду. Артур сегодня был в светлых песочных брюках, кофейного цвета рубашке, коричневой жилетке с атласной светлой спиной и темно-синем галстуке. Ему хотелось закатать рукава рубашки, но он не стал этого делать сейчас.
– Вы меня смущаете, – улыбнулся он как можно очаровательнее. За очарованием крылось легкое раздражение.
– Не ври, ты просто ревнуешь. Совсем глупый, – сказала она, прикуривая от длинной спички. – Сколько тебе лет? Двадцать пять? Двадцать восемь?
Артур неопределенно повел плечами.
– Я думаю, нам стоит продолжить разговор в рабочем пространстве, – произнес он. – Я кое-что уже начертил. Вы могли бы посмотреть на мои планы сейчас?
– Я вполне готова. И все же, что тебе Имс сказал? Что ты недостаточно хорош? Не слушай. Он просто волнуется за тебя. Да и потом – ты ведь действительно не строил в реальности.
– Да. Он прав, – ровно сказал Артур, делая знак официанту, чтобы принес счет.
Франческа на минуту сняла очки и посмотрела на него. Глаза у нее были карие, только светлые, как янтарь.
– Я бы тоже волновалась.
Артур состроил легкую гримасу.
– Ладно. Пошли. Ты уже, наверное, и доску приготовил, и материалы для макетов. И пятьсот видов разных линеек.
– И даже цветные карандаши, – сказал Артур. – Здесь недалеко, пройдемся пешком.
– А музыка какая будет?
– Музыка?.. Для выброса?
– И для выброса тоже. Но я о другом. Я всегда строю под музыку. Она как математика, как геометрия. Как твои любимые парадоксы. Она совершенна и формирует нужное настроение. Я взяла с собой записи Alessandro Cicognini. Думаю, нам подойдет.
Артур остановился на секунду, посмотрел на ее роскошные открытые туфли, на ее руки – маленькие, изящные, лишь немного выдававшие возраст, со старинными кольцами, с французским маникюром – чуть искривил губы в задумчивости и кивнул. Его любимые парадоксы? Ну что ж.
Они пробирались в снятый Артуром дом через сотни свисающих с крыш расписных оранжево-красных знамен, символизирующих день рождения очередного святого — покровителя города. Артур недовольно потряс головой, отвода пятнадцатое по счету полотнище от лица.
– Артур, не стоит злиться на горожан за эту шалость – они же просто бредят христианством. Да и как им не бредить, ведь, по преданию, именно на Мальту высадился апостол Павел во время кораблекрушения в 60 году до нашей эры. Об этом говорится в Деяниях святых апостолов в Новом Завете: «Корабль схватило так, что он не мог противиться ветру, и мы носились, отдавшись волнам. Но Павел сказал: ободритесь, мужи! Ибо я верю Богу: нам должно быть выброшенными на какой-нибудь остров. В четырнадцатую ночь стали догадываться, что приближаемся к какой-нибудь земле. Все спаслись и узнали, что остров называется Мелит», – дыхание у Франчески оставалось ровным и голос – по-прежнему слегка ленивым и мелодичным, несмотря на начинающуюся жару и неровные плиты, по которым ей пришлось шагать на каблуках. – Кстати, тот корабль вез Павла в Рим на казнь, так что крушение оказалось очень кстати…
– Да, судя по всем, здесь все верят в чудеса, – пробормотал Артур. – В том числе в то, что можно написать точную копию Караваджо.
Она вдруг рассмеялась.
– А ты – нет? Тебе здесь не нравится?
Артур покачал головой, наконец добравшись до нужной улочки и вынимая из кармана жилетки ключ. Из стен его дома и всех окружающих стен цвета чая с молоком со страшной силой перли лепные ангелы, мальтийские кресты, мадонны, единороги и профили великих магистров.
– Мне нравится, что это первый город Европы, спроектированный по заранее подготовленным чертежам.
– Даа, – довольно промурлыкала Франческа. – И благодаря прямоугольной планировке в конце улиц всегда видно море.
– Но, честно говоря, иногда мальтийцы мне кажутся извращенцами в своей любви к известняку. Ангелов, мадонн и черепов могло бы быть и поменьше. Не люблю, когда здание напоминает пирожное.
– Но это же барокко, мой мальчик! И не пирожное, а кружево. А я обожаю Джироламо Кассара. Не забывай, что мы будем строить некоторые вещи в его стиле.
– Тогда я постараюсь полюбить пирожные, – дернул уголком рта Артур. – Если честно, больше всего здесь мне нравятся красные телефонные будки и почтовые ящики.
– Они не просто красные, Артур, они же алые, как огонь! Остались от англичан. Да ты просто полон сюрпризов! Имс счастливчик. И еще, я знаю, ты умеешь готовить. Это плюс, потому что я не умею совершенно. И, кстати, покажи мне мою спальню. И ванную. Жить я буду с вами, Имс сказал?
Имс, конечно, ничего не сказал, но Артур уже верил в то, что бомба действительно может упасть и не взорваться. Поэтому его бесстрастное лицо сделало бы честь даже Чингачгуку, когда он ответил:
– Да, разумеется.
Имс
Вилла казалась вымершей. Ставни из поперечных дощечек закрыты, на площадке, которой заканчивалась подъездная дорожка, пусто. Имс оставил мотоцикл неподалеку в кустах, оставшуюся часть пути шел через лес. Приятно было чувствовать, как просыпаются прежние навыки. За ним не оставалось ни одной сломанной ветки, ни одной смятой травинки, и он также полагал, что и лишних звуков от него не происходило. В общем, Имс не старался красться уж совсем бесшумно, в конце концов, цель его была – все-таки поговорить с Меризи, вытрясти из него хоть какую-то информацию.
Имс обошел виллу по периметру, не выходя из кустов. Дом Меризи располагался в маленькой деревне в нескольких километрах от Таормины, да и тут стоял на отшибе.
Имс присел на какую-то кочку, стал наблюдать. Куда же девался драгоценный профессор, думал Имс, терпеливо обустраиваясь на кочке, готовясь к ожиданию. Меризи мог, конечно, банально отправиться в Таормину за покупками, да хоть бы и на почту или в ресторан – мало ли какие дела могут быть у общительного пожилого ученого? Надо было подождать. Имс ощущал ленивое, вяловатое спокойствие.
Тишина стояла одуряющая, солнце палило нестерпимо. Имс переменил позу, нащупал под бедром револьвер, подумал, не навернуть ли глушитель. Ну просто на всякий случай, быстро и может оказаться полезно. Потом решил все же повременить – в ту единственную встречу Меризи не произвел на него впечатления тренированного человека. Конечно, оставался шанс, что Имс ошибался, но очень маленький – ну не просматривалось у Меризи той моторики, тех трудно уловимых, но много говорящих понимающему человеку движений, характеризующих бойца, пусть даже на пенсии. Но все же – нет, не было у искусствоведа определенного опыта. А если предположить, что Меризи притворялся – ну тогда Имс был бы готов снять шляпу и преклонить колени, потому что это бы значило, что Меризи был гениальным имитатором, а других гениев в этой области кроме себя самого Имс не знал. Ну вот разве что могла бы Маграт… Он привычно отмахнулся от ненужных и неуместных мыслей. При чем тут она? Женщина, пропавшая много лет тому назад, из другой, почти забытой, жизни. Женщина, которую на самом деле любил когда-то молоденький, почти забытый мальчик…
И все же Меризи показался Имсу непростым, ох каким непростым, не говоря уж о том, что в истории про Караваджо и художника-шизофреника вообще наблюдались гигантские стежки белых ниток, прямо таки взывавшие: ну давай, обрати на нас внимание!
Ставня на втором этаже шевельнулась. Конечно, она могла быть неплотно прикрыта, ее мог потревожить сквозняк, да мало ли от чего могла пошевелиться ставня!
Имс подобрался. Снял револьвер с предохранителя, и опустив его дулом вниз, расслабленно повесив правую руку вдоль бока, бесшумно двинулся в обход дома к задней веранде – к ней можно было подобраться ближе всего, не покидая такой уютной пятнистой тени кустов олеандра.
Дверь на веранду, еще полчаса назад плотно прикрытая, была распахнута настежь.
- Кофе, - предложил Меризи, делая жест в сторону маленького столика. На столике помещался серебряный кофейник и две малюсенькие чашечки, прозрачные как рисовая бумага. Глаза у Меризи были добрые-добрые, Санта-Клаус да и только. Или папа Карло, уж очень душевные.
Имс привычно вальяжно расположился в кресле напротив, рюкзак пристроил справа, у ноги. Внутренне он был напряжен, как перед прыжком, готовый рвануться в любой момент.
- Я вас ждал, - продолжал Меризи. – Только, простите, думал, что вы нагрянете гораздо раньше.
- Ну, раньше я был занят, мы работаем по заказу. Кстати, по вашему, - ответил Имс, разглядывая абсолютно спокойное лицо Меризи.
- Да-да, конечно, - закивал Меризи. – На какой стадии вы уже находитесь? – спросил равнодушно.
- На подготовительной, - не менее равнодушно ответил Имс.
- Значит, возникли какие-то вопросы? Мне говорили, что вы очень дотошный профессионал! – глаза у Меризи оставались все такими же добрыми. Излучали дружелюбие.
- Возникли, - согласился Имс. – Целых два. С какого угодно начать?
- Да с любого, - чуть сварливо откликнулся Меризи.
- Чудно! Тогда – о наших гонорарах.
- А что с ними не так? Аванс переведен, Артур подтвердил, что деньги пришли на счета. Вас не устраивает общая сумма?
- Меня не устраивает происхождение этих денег, - с наглой улыбкой сообщил Имс.
Лицо у Меризи стало совсем уж добрым. Еще пара минут, и он вынет из кармана конфетку и протянет ее мне, подумал Имс. Меризи отвечать не торопился, смаковал кофе, улыбался каким-то своим мыслям.
- Я рад, что не ошибся в вас, дорогой мистер Имс! Рекомендации…
- А рекомендации – это как раз мой второй вопрос, - перебил его Имс. – Вы так настойчиво упоминаете об этом, что я чувствую себя прямо-таки обязанным поинтересоваться. Тем более, что обычно именно с этого и начинается мой разговор с клиентами.
- Но в этот раз вы изменили привычной схеме, мистер Имс? Интересно, почему же?
- Ничего особенного: вы обратились к Артуру, видимо, и рекомендации были от других людей. Ну что же, синьор Меризи, мы так и будем ходить вокруг да около, или все-таки начнем более продуктивную беседу? – быстро отреагировал Имс, мысленно дав себе хорошего пинка за прокол.
- Ну хорошо, - с сожалением вздохнул Меризи. – Все-то вам, молодежи, нужно побыстрее! Современные люди совсем перестали ценить искусство беседы, к сожалению, а ведь это такое изысканное удовольствие.
Имс в это время размышлял о том, что изысканное удовольствие уже успело утомить его донельзя, и очень хотелось, ммм… ну, как-то придать ускорение процессу.
- В свое время мне довелось пожить некоторое время на вашей прекрасной родине, - начал Меризи так, будто собирался поведать Имсу волшебную сказку.
В планы Имса это не входило. В общем-то, у него уже сложились некие подозрения, еще тогда, когда он прочитал добытую Артуром биографию Меризи, а вот после этой фразы все окончательно сложилось в единую картину, объясняющую все: и откуда у искусствоведа на пенсии деньги на оплату крайне недешевых специалистов весьма специфического профиля, и откуда у него такие связи, что позволяют найти этих самых специалистов, и откуда у него такая бульдожья хватка при всей внешней мягкости и обходительности.
Меризи тем временем вещал о том, какое глубокое впечатление произвела на него Ирландия, какие необыкновенные там проживают люди, как счастлив был он свести близкое знакомство с некоторыми из них, как огорчает его то, что в столь изумительной стране до сих пор не решены проблемы самоопределения…
- Драгоценный синьор, давайте не будем углубляться в проблемы моей прекрасной родины, - задушевно отозвался Имс, выбираясь из кресла. – Вы могли назвать просто имя.
- Но… Куда же вы?- удивился Меризи.
- Вынужден вас покинуть, работа ждет.
- Что, больше ничего спросить не желаете? – насмешка Имсу не почудилась, но он решил не обращать внимания.
Уже на пороге, разглядывая протянувшиеся через всю площадку перед домом длинные тени, бросил через плечо, зная, что хозяину дома прекрасно слышны его слова:
- Я бы, конечно, еще спросил, зачем ордену Иисуса вдруг понадобились не самый знаменитый художник и обычный реставратор, но вряд ли стоит рассчитывать на внятный ответ.
Имс уже шагнул со ступеньки на гравий подъездной дорожки, когда ему вслед донесся голос Меризи, многозначительный и тихий:
- Ваше дело – определить, имеет место быть подделка или нет, не забывайте об этом. Не стоит выполнять что-то сверх того. Уж денег вы за это точно не получите. Осмелюсь дать вам совет, мистер Имс: берите пример со своего друга - выполняйте заказ, получайте гонорар и отправляйтесь по своим делам. И поверьте, у ордена Иисуса – очень обширные интересы. Послушайте старика, не стоит становиться одним из них.
Имс бодро зашагал по дороге. Предстояло добраться до упрятанного мотоцикла, долго ехать до порта, оставаться в Таормине ему категорически не хотелось.
Уж больно противный был старикашка.
Все утро, неважно переночевав прямо в гостинице для матросов в порту и сев на самый первый паром до Ла Валетты, Имс жалел, что не свернул ему шею. Зря. Ситуация располагала, никто бы и не стал его подозревать. Мало ли что может произойти в отдаленной вилле в горах? И не пришлось бы ковыряться дальше с этим заказом. А если Артуру так хочется порыться в голове у шизофреника, так Имс нашел бы ему какого-нибудь, ничейного. Шизофреник, которым интересуются иезуиты, представлялся Имсу неподходящим объектом.
Что бы сказал на все это Артур, Имс так и не смог себе вообразить. Тут ему пришло в голову, что он даже не знает, отказывался ли когда-нибудь Артур от заданий, уже дав свое согласие? Как Артур вообще реагировал бы на такие ситуации? Сам Имс не видел для себя тут проблемы – если ему казалось, что заказ слишком опасен, он мог бы бросить все на полпути, легко.
Проблема была в том, что раньше Имсу никакой заказ не казался опасным настолько, чтобы отказаться. С чего бы вдруг его голова была занята сейчас такими мыслями, он не понимал. Знал только, что если бы Артур позволил, он бы бросил все сей же час, собрал бы в охапку Артура и вредную Гвиневру, и свинтил бы куда подальше, а хоть бы и в Момбасу.
Африка, с бесконечно вспыхивающими войнами то там, то тут, представлялась ему сейчас гораздо более безопасным местом, чем вымытые до блеска курортные города Юга Европы.
По дороге от порта до дома у Имса чесалось между лопатками. Кто-то упорно шел за ним, и Имс бесился, потому что стряхнуть хвост долго не получалось, и не получалось определить, кто же его ведет – народу на улицах было слишком много, местные снова отмечали то ли рождение очередного святого, то ли наоборот, трагическую кончину.
Имс проплутал по городу два часа, прежде чем понял, что остался один и может, наконец, вернуться на базу. К Артуру.
Про то, что Артур не один, Имс благополучно забыл.
Артур
Как бы горячо ни было в груди от ревности, Артур всегда умел оценить настоящего профессионала. За это, в общем-то, короткое время – хотя Артур избегал теперь оценивать время с точки зрения длительности – Франческа даже успела научить его кое-чему. Правда, делала она это так, что Артур чувствовал себя неопытным мальчиком в постели зрелой любовницы, однако его уже трудно было чем-то смутить.
Ее музыка, кстати, понравилась Артуру, напомнив ему итальянские черно-белые фильмы 60-х, откуда, собственно, и была взята. Он вообще западал на ретро, хотя сейчас ему хотелось чего-то более живого, брутального, оглушающего. Более подходящего его чувствам, подумал он с усмешкой.
Сейчас Франческа плескалась в ванной перед ужином – она обещала сводить его в ресторан и заказать там фирменное мальтийское блюдо – тушеного кролика, а он задумчиво чертил мелом на доске, которую не поленился заказать по интернету и повесить в зале, служившем им офисом. Обычно все пользовались маркерами, но Артур не был бы Артуром, если не купил доску с двойной функцией – на одной стороне можно было рисовать маркером (она же была магнитной), а на другой – мелом. Процесс рисования напоминал ему Сорбонну, и он улыбался, вспоминая, каким самонадеянным и многообещающим студентом считался в альма-матер.
Отвлекло от процесса ощущение жжения между лопатками. Артур медленно положил мел.
– Когда ты так делаешь, я чувствую себя немного неуютно, – сказал он. – Ощущаю себя добычей.
– Надо поговорить, Арти.
– После ужина. Франческа хочет выйти в свет.
– Франческа, ч-черт! Я забыл совсем.
Артур выгнул бровь и бросил на Имса удивленный взгляд.
– Неужели информация, которую ты добыл, так содержательна?
– Не то слово, – проговорил Имс, опускаясь на стул и вытягивая ноги. – Как тебе Франческа?
– Аристократка, – кивнул Артур.
– М-да, я знал, что вы поладите. Ей всегда нравились такие вот рафинированные, интеллектуальные мальчики.
– Какие эпитеты, Имс… Так вот кем ты меня считаешь?
– А если эти мальчики еще и помешаны на шмотках… и умеют их носить…
– Имс. Я не помешан на шмотках.
– Ты с этим родился, это еще хуже, – ухмыльнулся имитатор. – Арти, расслабься. Ты какой-то напряженный.
– А мне кажется – ты.
– Ну постой, после ресторана я тебя расскажу, отчего я напряженный. И я уверен, что тоже напряжешься.
– Франческе не обязательно об этом знать.
– О чем ты! Конечно! Я буду игрив, как котенок! Франческа – одна из моих любимых старых подруг, я не хочу портить ей настроение!
– Вот это меня и пугает, – пробормотал под нос Артур, отворачиваясь.
Встреча двух старых друзей прошла слишком пылко, по мнению Артура. Слишком пылко для друзей. Однако он улыбался. Выходило почти ослепительно.
Он улыбался и тогда, когда Франческа, выглядевшая сногсшибательно в синем вечернем платье и баснословно дорогом жемчуге, гладила руку Имса и сжимала его пальцы в своих – впрочем, видимо, совершенно машинально, поскольку открыто смотрела на обоих своих собеседников и оживленно болтала, со всей своей итальянской экспрессией.
Артур улыбался – несмотря на то, что переживал все муки ада.
Ему хотелось Имса до кругов перед глазами, в узких брюках было болезненно тесно, у него стояло, блядь, даже на двухдневную щетину, которую Имс поленился сбрить – под нее уже невыносимо хотелось подставить шею. И на голос, на его хриплый, мягкий, щекочущий, певучий кошачий голос – в беседе с Франческой Имс прибавил акцентов и обертонов, видимо, тоже машинально, и вдруг оказалось, что он знает итальянский, и то, как этот язык звучал в его исполнении – тоже оказалось совершенно невыносимо. Имс был – как те волшебные пестрые восточные шкатулки с бесконечно множественным дном, как сон с уровнями, только уровней этих было бесчисленное количество, и Артур падал в новый каждый раз совершенно неожиданно, чувствуя, как заходится сердце.
Смотреть, как Франческа нагибается к уху имитатора и иногда даже, совершенно не стесняясь, быстро целует в щеку – о да, Артур понимал, что она должна соскучиться намного больше, чем он, за несколько лет… – и, о нет, Артур не назвал бы это невыносимым, он поторопился. Если вонзить себе ногти в ладони, было вполне сносно. Самое невыносимое в жизни – это то, что в жизни нет ничего невыносимого, вспомнил он Рембо. И только сейчас понял, как крепко влип. Как никогда. Мог ли он раньше хоть что-то в своей жизни соотнести со словом «невыносимый»?
– Мальчики, давайте как-нибудь съездим в Мдину, это совсем рядом! Можно обойти за день, да что там – за полдня, зато ей 4 000 лет!
– «Безмолвный город»? – оживился Имс.
Оживлялся он уже десятый раз за сегодняшний вечер, и эта активность, и беспечность, и лихорадочный блеск в глазах не нравились Артуру уже совершенно по другим причинам. Нет, конечно, Имс действительно мог быть игрив, как морской котик, тем более – Артур скрипнул зубами – перед такой роскошной женщиной, бывшей любовницей. Но что-то было не так. Артур чувствовал кожей. Хм, ладно. Посмотрим.
– О, да, ты ведь знаешь, что она построена еще в бронзовом веке?
– Знаю, – покивал Имс. – А потом финикийцы, а потом карфагеняне, римляне, сицилийцы, арабы, турки, французы, англичане…
Энциклопедист хренов.
– Мдина мне напоминает тебя, Имс, – глубоким голосом сказала Франческа, и это явно был комплимент. – Такая же разноголосая, противоречивая… вобравшая в себе все культуры мира, эхо цивилизаций всех времен. И гордая. – Она развернулась к Артуру и чуть наклонилась теперь к нему, обдав запахом своих дымных духов. – Когда на остров пришли мальтйские рыцари, мдинская знать согласилась признать новых правителей только при сохранении своей автономии. И если Великий магистр приезжал к местному епископу, то вынужден был ждать под воротами, пока их ему откроют. А открывать, понятное дело, не очень-то торопились…
Имс вдруг засмеялся. Артур посмотрел на него и улыбнулся тоже. Он представил, да – он отлично мог представить, что чувствовал магистр.
– Поедем, Артур? – спросил имитатор и впервые прямо на него посмотрел.
И за искрами веселья Артур увидел в его глазах одновременно жар и холод. Жар был желанием. А холод – тревогой.
– Мне тоже Мдина напоминает Имса. Там любят делать дверные молотки в виде золотых дельфинов. Хотя дельфинов в Мдине никогда не видели: не доплывают. Но мдинцам на это наплевать – их фантазии выше реальности, – медленно проговорил Артур.
– Да мы сегодня просто сыплем комплиментами, – ухмыльнулся Имс, потрогав языком зубы.
Артур на некоторое время отключился от разговора и огляделся по сторонам. Они сидели в ресторанчике, который хозяин сотворил из своего собственного дома. Огромные деревянные двери, лампы цветного стекла, шитые шелком скатерти, сувениры – все это казалось восточной лавкой древностей в сумерках. Расслабься, Артур. Все хорошо. Блядь, этот ужин вообще когда-нибудь закончится? Хуже кошмаров.
Франческа и Имс тем временем бурно обсуждали дефицит оливкового масла на острове.
Артур знал об этом: здесь все были без ума от масла, но секрет его изготовления на острове был утерян, да и олива – капризное дерево, которое первый урожай худо-бедно дает через 25 лет после посадки, – на скалистой сухой местности росла так себе. Поэтому островитяне вынуждены были масло покупать — на Сицилии и в Греции. О, господи, да при чем здесь масло?
– И ты представляешь, несмотря на это, здесь каждая уважающая себя хозяйка должна знать не менее трехсот рецептов пасты! – возбужденно говорила Франческа.
– О да, я помню, что пасту ты готовишь из рук вон плохо! – смеялся Имс. – Я готовлю лучше, определенно!
Кулинар хренов.
Артур не узнавал сам себя – что-то плавилось в его груди. От ревности, от похоти, от вина, от всего этого сюрреалистического вечера. Он словно плыл в жарком мареве.
И все же словно кто-то другой в нем, некий холодный наблюдатель, непрерывно смотрел на Имса, подмечая все неестественное. Тревога Имса передавалась ему, и это был похоже на гул барабанов, доносившийся издалека. Однако эти барабаны говорили о войне. Пока еще непонятной и неизвестной.
Пару раз он сам ловил на себе взгляд Имса, и тогда вскидывал глаза, и поднимал брови, безмолвно спрашивая Имса, пытаясь уловить, что это было: страсть, опасение, забота, любопытство? Но Имс прятал взгляд, убегал, и это тоже было серьезно.
Наконец они проводили Франческу, раскрасневшуюся от вина и общества двух мужчин, в одну из пяти спален, и остались наедине.
– Итак? – Артур сидел на краешке стола и выжидательно смотрел.
Имс потер лоб, сделал нервный круг по зале и упал в кресло. Закурил.
– Мой дорогой Артур. Я не хочу ни на что намекать, но сдается мне, что дело наше – совсем не то, чем оно кажется. Сдается мне, что это совершеннейшее дерьмо.
– Конкретнее, Имс.
– Наш милейший профессор истории искусств принадлежит к славному ордену иезуитов. Ну, по крайней мере, принадлежал. Помнишь, мне сразу стало интересно, откуда ему известно про меня? Про тебя понятно – у тебя семья искусствоведов…
– Искусствоведов, именно так, – усмехнулся Артур. – И?
– И вот приезжаю я в Таормину, наш уважаемый заказчик поит меня чаем, кормит шоколадом и попутно рассказывает, как ему однажды удалось побывать в моей прекрасной стране… И что у него там есть замечательные старые друзья. В определенных структурах. Очевидно, старичка все же накрывает маразм, потому что с его змеиных губ падает одно имя. И лучше бы это была жаба, как в той сказке про заколдованную королевну. Боюсь, мне придется долго тебе объяснять взаимосвязь, по которой я понял, что…
– Имс, я прекрасно знаю, что спецслужбы Ватикана поддерживают связи с Ирландской освободительной армией и даже поставляют ей оружие. В конце концов, их объединяют общие враги – протестанты. Так что лекции читать не придется.
Имс моргнул. Не смог сдержать себя.
– Я также знаю, что ты состоял в ИРА и «прославился» весьма опасными командировками. И вполне возможно, что у вас с Меризи могли оказаться общие знакомые. Это не так уж и удивительно.
– Артур? Так ты, мать твою за ногу, знал все это??? И все равно втянул меня в такое дело?! И ты думаешь, что после таких секретов я соглашусь дальше работать с тобой?
– Да ничего я не знал, Имс, – раздраженно буркнул Артур, опираясь руками на столешницу и бессознательно поднимая плечи, защищаясь. – Я только сейчас сопоставил информацию.
– У тебя что, на всех такие досье, как на меня?
– Имс, ты же понимаешь, что задал риторический вопрос?
Имс выругался и затянулся.
– Как видишь, не на всех. На Меризи я не сумел ничего раскопать. Да, честно говоря, и не раскапывал.
– Вот именно! Что, слишком сладкой была сумма, что ты бездумно всех решил втянуть в это дельце?
– А ты всегда так моментально соглашаешься, не анализируя ситуацию?
– Арти, да ты хоть когда-нибудь сталкивался с Ватиканом? Церковь – самая совершенная организация в мире. И самая опасная. Мы все – малыши по сравнению с ней.
– Кстати, меня всегда притягивала церковь. Именно этим.
Имс задумчиво его осмотрел, даже на секунду забыв о своем праведном гневе.
– А знаешь, Арти, ты прав. С твоим складом характера ты мог бы сделать там блестящую карьеру.
– Ну, тебе все же не терпится прочитать мне лекцию о папской разведке? Валяй, я слушаю.
Имс хмыкнул и откинулся в кресле.
– Как скажешь, малыш. Я расскажу тебе одну сказочку. Когда-то давным-давно, чтобы иметь доступ ко всему сокровенному в международной политике, римские папы создали широко разветвленную разведывательную организацию...
Артур кивнул.
– Многообещающее начало.
– Что мы имеем сейчас? Разведку Ватикана по-прежнему обслуживает вся католическая иерархия: дипломатические представители папы, всякие там архиепископы и епископы... Они, как пчелки, тащат в улей — то есть в Ватикан всю информацию от десятков тысяч подчиненных. Разведкой занимаются и монашеские ордена, и различные католические организации, которые объединены ассоциацией под названием «Католическое действие», а также политические партии католиков. «Католическое действие» нас с тобой особо интересует, поскольку ИРА в свое время плотно сотрудничала именно с ним. Думаю, Меризи тоже в нем состоял, параллельно с орденом Иисуса.
– Ты прекрасный рассказчик, Имс. Я прямо как в Сорбонне на уроке истории религии.
– Вся информацию собирает специальное ведомство Ватикана – Конгрегация священной канцелярии (вот это, кстати, узнал совсем недавно). Она когда-то заменила собой Великую римскую инквизицию. Как говорил один писатель: «День и ночь стекаются к святому престолу вести, дурные и хорошие, из самых отдаленных уголков мира». Впечатляет, а? На сем, хотя мне и приятно видеть твое жадное до просвещения лицо, я заканчиваю. Особенно хорош в разведке традиционно именно Орден Иисуса, а вот мечом инквизиции были доминиканцы. И не дай бог нам столкнуться с этим псами господними, даже сейчас количество членов этого ордена по миру – больше 10 тысяч человек, и они весьма серьезно настроены. А уж число членов ордена иезуитов… я боюсь даже называть цифры! В Пентагоне и ФБР они просто гнездятся! Кстати, шпионов Ватикан готовит в том числе через Конгрегацию семинарий, университетов и исследований, это я тоже узнал несколько часов назад. Сечешь, Арти? Ну и в заключение напомню тебе то, что тебе, конечно, известно: на гербе Ватикана изображены скрещенные ключи. Одним ключом католическая церковь как бы открывает доступ ко всему, что ее интересует, а другим – запирает все, что ей противоречит. И уже одно это говорит нам с тобой, Арти, совершенно ясно: НЕ СУЙТЕСЬ В ДЕЛА СВЯТОЙ ЦЕРКВИ, БЕРЕГИТЕ СВОИ ЗАДНИЦЫ!!!
Имс выдохнул.
– Конечно, перед разговором с тобой я просканировал некоторые закрытые файлы в Сети на эту тему. Расслабься.
Артур задумчиво пощипал переносицу.
– Знаешь, я, за время твоего отъезда, тоже покопался в некой информации и связался с парой экспертов. У меня тоже есть что тебе рассказать.
Имс изумленно на него воззрился и, не отрываясь взглядом, прикурил вторую сигарету.
– Да-да, сейчас мой выход, мистер Имс. Только вряд ли тебе это понравится.Артур задумчиво пощипал переносицу.
– Знаешь, я, за время твоего отъезда, тоже покопался в некой информации и связался с парой экспертов. У меня тоже есть что тебе рассказать.
Имс изумленно на него воззрился и, не отрываясь взглядом, прикурил вторую сигарету.
– Да-да, сейчас мой выход, мистер Имс. Только вряд ли тебе это понравится. Хотя что это я, некоторых фактов ты не можешь не знать! Например, то, что ИРА активно торгует на черном рынке подделками всего и вся, в том числе – полотен известных художников.
– Ч-черт! Какой же я кретин...
– А заказчик у нас действительно оказался удивительным. Помимо своей писательской и научной деятельности, он держит при себе небольшую, но довольно престижную школу искусств. Курирует, спонсирует. Читает лекции иногда. Студенты, юные художники и реставраторы, зрелые художники – преподаватели…
– Ох, Арти… только не говори мне того, что я думаю…
– Ты уже сам догадался, правда? Я думаю – вернее, сильно подозреваю, – что в этой школе создаются подделки. Потом отправляются в Европу и Америку. В Россию. Думаю, у ИРА он тоже перекупал подделки, а потом продавал их еще дороже. Как-никак специалист. Или махинации со страховками. Сложные и многоуровневые. И, кстати, пассаж к твоим рассуждениям о разведке Святого престола. Мы же на Мальте. Разведка работает и в структурах ордена госпитальеров. Например, здесь осуществляются контакты Ватикана с ЦРУ. Если все это принять близко к сердцу, мы уже давно должны были бы бежать в тишайшую провинцию какой-нибудь закрытой страны. Хотя такой нет на карте.
Артур остановился на полуслове, зацепившись за широчайшую ухмылку Имса. Тот кривил губы, не выпуская изо рта сигарету.
– Что?
– Из тебя куда более захватывающий лектор, Арти. В этом галстуке, с карандашом и блокнотом… Ты просто ученый ангел, пупсик. А что, неужели действительно есть шанс создать абсолютно точную подделку?
– Ты же сам этим занимался, Имс.
– Кхм, ты меня переоцениваешь. Я не скрою, что был завязан в этом деле, но сам – нет, я не мастер. Надеюсь, я не сильно упал в твоих глазах? Скорее ты здесь замарал свои изящные лапки.
Артур перевернул лист блокнота, покачав головой.
– Насчет «возможно или нет» я тоже порылся в источниках. И, знаешь, это вполне реально! Вот статья из обычного журнала, посвященного искусствам. Ты знаешь, что в 1996 году разоблаченный изготовитель подделок Эрик Хебборн опубликовал книгу «Учебник фальсификатора» – не что иное, как руководство по изготовлению подделок? Сам Хебборн за 40 лет работы создал тысячи рисунков, признанных экспертами в качестве ранее неизвестных произведений Брейгеля, Пиранези, Ван Дейка. Ранее неизвестных, ты понимаешь?
– Вот волшебный перец, а!
– Он выполнял их на бумаге, извлеченной из старинных книг той эпохи, грунтовку и краски изготовлял из тех же материалов, которые использовали настоящие авторы. Некоторые из работ купил музей Пола Гетти в Малибу.
– Почему мы до этого не додумались, Артур? Почему ты до этого не додумался?
– Кстати, после выхода книги Хебборн был найден с проломленным черепом на одной из улиц Рима.
– Ха-ха. Из-за фальшивок – или честного рассказа?
– Уж не знаю, Имс. Есть сведения еще об одном блестящем фальсификаторе. Ну, его имя ты точно слышал – это Хан Антониус Ван Меегерен, годы жизни 1889-1947. О нем обязательно упоминают в университетских лекциях. Он автор самой крупной подделки всех времен – «Христос в Эммаусе» Вермеера Дельфтского. Цитирую: «В начале века, когда весь мир сходил с ума от недавно вновь открытого Вермеера, Меегерен начал создавать картины в духе великого голландца. Специалисты не могли отличить их от подлинных полотен, музеи покупали их за огромные деньги и выставляли как крупнейшее приобретение века. Но в 1996 году в Роттердаме открыли уже выставку самого ван Мегерена, признав его оригинальнейшим мастером». Так, это мы пропустим… а, вот: «Большая часть подделок изготавливается в России, Польше, Словакии и Чехии. В Санкт-Петербурге сегодня существует «школа» художников-фальсификаторов, окончивших Академию художеств, которые поставляют на рынок подделки. Есть такие школы в Италии и в Испании. Художники пользуются современными компьютерными методами, а с помощью специальных лаков добиваются старения». Ну, это давно известно. Так что, мистер Имс, наш клиент вполне мог создать копию Караваджо, отличить которую от оригинала экспертам не под силу. Я просто заручился статьями, если ты мне не доверяешь.
Имс поаплодировал, зажав в зубах сигарету.
– И какого хрена, мой продуманный Артур, ты взялся за это дело? Скажи мне, а?
– Оно показалось мне интересным, – пожал плечами Артур. – И потом, Меризи сразу намекал на тебя. И я не смог отказаться.
Имс молчал, смотрел и только слишком уж часто подносил к губам сигарету.
Артур медленно поднял к шее руки и начал развязывать галстук.
– А сейчас я очень хочу трахаться. С тобой, Имс. Если ты не понял.
Галстук полетел на пол, и пальцы начали неторопливо расстегивать мелкие пуговицы рубашки.
Имс смотрел, как завороженный, забыв о сигарете.
– Но если ты не хочешь, или слишком зол, или тебя накрыли воспоминания о Франческе, то ползать в ногах я не буду. Удовлетворю себя сам. Как в эти два дня. Когда, блядь, я постоянно – постоянно – думал о тебе.
Рубашка полетела следом, и Артур посмотрел на Имса. Потом пожал плечами, развернулся и направился в спальню, по дороге расстегивая и вытягивая из брюк ремень. Его он бросил прямо на пороге.
Имс сидел еще несколько секунд, не шевелясь, пока окурок не начал жечь ему пальцы. Тогда он чертыхнулся, задавил окурок в первой попавшейся емкости, поднялся и двинулся за Артуром.
Кровати в этом доме были огромными и скромности никак не способствовали. И ничего развратнее, чем обычно бесстрастный Артур в позе наездника, в томном, медленном ритме покачивавшийся на его члене, Имс не припомнил. Ему вообще редко встречалось, чтобы мужчины выбирали эту позу и тем более чтобы так раскованно в ней двигались. Но Артур был исключением. Артур вообще – был исключением.
Имс смотрел на гибкое смуглое тело, на капли пота на гладкой груди, на длинную изогнутую шею, на опухшие губы, сжимал руки на узких бедрах и ловил затуманенные взгляды Артура из-под ресниц. Даже в таком положении этому мальчишке удавалось сохранять контроль – надо собой и над процессом.
– Охуеть, Арти, как это у тебя выходит? Я тебя трахаю, а у меня такое чувство, будто ты трахаешь меня…
Артура повело от этого жаркого шепота. Да, сегодня он хотел все сделать медленно, красиво, даже насмешливо и элегантно, если эти эпитеты вообще применимы к сексу. Но это было до того, как его коснулись руки Имса и он почувствовал его запах. После этого Артур, казалось, готов был терзать его зубами, только бы стать ближе.
Хотя, возможно, он действительно старался держать контроль. Из последних сил. Хотел быть низом, который всегда контролирует верх.
Возможно, он действительно не хотел скатиться в животный, похабный трах – он был убежден, что и в сексе должна быть своя эстетика. Но вот Имсу, кажется, было глубоко на это наплевать. Да поебать было на это Имсу совершенно! Артур видел, как дико блестят его глаза, как кривятся почти саркастически полные, сумасшедшие губы, и у него внутри все горело от этого.
– Ну уж нет, малыш… Сегодня у тебя не получится… Я знаю… знаю, что ты злишься на меня… но… ты уж извини…
Имс крепко взялся за его бедра и сам повел вверх-вниз по члену – медленно, просто невыносимо медленно, по всей длине, до самого основания и снова вверх. Артур почувствовал себя куклой в его руках, и его просто выломало, изогнуло от новых ощущений, как дерево от пожара. Он еще пытался сопротивляться, упершись в предплечья Имса, но тот проигнорировал его попытки и продолжил насаживать на член в своем ритме.
– Знаю, что злишься… – не переставал шептать Имс… – что ревнуешь… и, честно говоря, детка, меня это жутко заводит… А еще меня заводит то, что ты всегда стараешься держать лицо... быть идеальным… даже сейчас… Арти… и это пиздец просто… зачем… скажи мне… зачем со мной-то? Или.. как раз – потому что – со мной?..
Артура выгибало, лицо его расползалось в гримасе болезненного удовольствия, как маска, и он не мог ответить, даже если бы хотел. Он мог сейчас только выстанывать имя, и слава богу, что это имя было таким коротким. На один выдох.
Сейчас ему было уже все равно, что думает Имс, как все это выглядит со стороны, главное было – чтобы Имс не останавливался, нет… только не это… что за…
– Арти, – услышал он шепот у самого уха, – сегодня я не дам тебе ничего контролировать!
И одним грубым рывком имитатор перевернул Артура, поставив его на четвереньки. Артур чувствовал, как тяжелая рука легла ему на затылок и прижала лицом к кровати. Сердце готово было лопнуть от перевозбуждения, он даже не стонал, а только часто, хрипло дышал.
Ему вообще казалось: сил на стоны уже не осталось, но когда Имс коленом шире раздвинул ему ноги, открывая до предела, и засадил с маху по самые яйца, он взвыл на весь дом. Он пытался двинуться навстречу, но Имс натянул его на себя за бедра и пресек всякие попытки подстроиться, трахая так, как ему самому нравилось, быстро, резко, мощными толчками, и это выглядело – Артур словно видел со стороны – похабно, непристойно, по-животному. Воплощенная, чистая похоть… вот что такое Имс… отрывками думал Артур. Связно у него уже не получалось. Колени слабели и разъезжались, Артуру казалось, что в кулаках он сжимает не простыни, а пустоту, и что под ним – тоже пустота. Он слышал об этом чувстве полета, о падении в вакуум, когда теряешь контроль полностью, но с ним раньше никогда… не случалось, а это восхитительно… пустота и легкость… полная покорность… когда забываешь, кто этот человек, который тебя… и где ты… и кто ты сам…
Артур видел только темноту и огненные круги перед глазами и чувствовал горячие толчки внутри, и единственная мысль, пробивавшаяся вспышками через кайф, была – боже, хоть бы это не заканчивалось никогда, никогда… пусть он всегда… вот так… еще, и еще… но вдоль позвоночника уже начала разливаться жаркая, жаркая дрожь. Тела стали скользкими, руки Имса больно вцепились в кожу, на спину Артура капал пот имитатора, но ему казалось – это падает расплавленное олово.
– Иииимс… Иииимссс…. У меня… никогда… ни с кем… – судорожно вытолкнул слова Артур.
Ему казалось просто необходимо это сказать, очень важно, он сам не знал, почему.
– У меня тоже… малыш… я не могу, не могу больше…. бляяяяядь…
Артура скрутило от ощущения горячей спермы внутри, и он сжался в судороге. Он даже не понял, что кончил, настолько одурел от ощущений, ему все это время, пока Имс его трахал, показалось сплошным оргазмом.
Имс рухнул рядом и придвинул его к себе, под бок. Как обычно. Помолчал, выравнивая дыхание и лениво поглаживая горло Артура кончиками пальцев. Потом сказал:
– Извини, малыш… Я тоже был зол на тебя. Не смог по-другому. Надеюсь, ничего тебе не вывихнул?
Артур медленно приходил в себя. Ему казалось, его оглушили. У него едва хватило сил удивиться, и то – после очень длинной паузы. Говорить не хотелось, хотелось только прижиматься спиной к животу Имса, и чтобы он вот так гладил и зарывался в затылок.
– Ты – зол? – Артур еле двигал губами. – За то, что я втянул тебя в это дело?
– Нет, – хрипло засмеялся Имс и притиснул его к себе. – За то, что вообще – втянул.
Артур успел еще улыбнуться и отключился.
TBC.
-
-
30.05.2011 в 22:14-
-
30.05.2011 в 22:31-
-
30.05.2011 в 22:46