[dream-a-little-bigger]

Название: Точка экстремума
Автор: Lesta-X
Фандом: Inception
Персонажи/Пейринг: Артур, Имс
Рейтинг: R за три матерных слова
Жанр: general
Размер: мини
Саммари: Первое дело Артура.
Дисклаймер: все права — правообладателям

До этого момента Артур никогда не держал в руках оружия. Вообще. Никакого. Револьвер в руке кажется слишком тяжелым и холодным на ощупь — в фильмах они все выглядят так, будто сделаны из пластмассы, а не из металла. Магазин неудобно ложится в ладонь. К тому же, у револьвера слишком тугой курок, хотя Артур точно не знает, сколько силы нужно приложить, чтобы выстрелить, да это не так уж и важно, на самом-то деле.

Рука дрожит, спина вспотела, и рубашка неприятно липнет к телу. Артур зажмуривается и сразу же резко открывает глаза, но перед ними все та же панорама: крыши домов, распростертые, кажется, до самого горизонта.

«Охренеть, — думает Артур. — Мне двадцать два, и я собираюсь выстрелить себе в лоб, стоя на крыше какого-то небоскреба. Выстрелить себе в лоб, чтобы проснуться. Просто охренеть»

Времени осталось совсем мало, и он это знает. Сейчас послышится топот армейских ботинок и сюда с грохотом вломится куча парней с пушками. Артур даже не подозревает, что они могут с ним сделать, но Кобб говорит — это больно. Гораздо больнее, чем пустить себе пулю самому.

Артур напрягает плечи, глубоко вдыхает и слышит почти долгожданные резкие звуки выстрелов, а затем дверь чердака, ведущего на крышу, слетает с петель.

— Чувак, ты просто ебанутый какой-то!

Он стремительно оборачивается и невольно издает истерический смешок — то ли от облегчения, то ли от неожиданности — потому что напротив него стоят не вооруженные до зубов проекции объекта, а всего лишь Имс — неприятный развязанный тип, который, как говорит Кобб, выполняет едва ли не самую сложную работу в их деле. Он тяжело дышит, и у него на рубашке кровь, — слишком много крови, чтобы посчитать ее чужой, — и волосы на лбу слиплись от пота, и он говорит Артуру — весело, мать вашу, и непринужденно: «Чувак, ты ебанутый!».

Артур чувствует, как уголок рта дергается вверх в нервной, болезненной усмешке, и тяжело сглатывает вязкую слюну. Во рту остается металлический привкус страха.

Имс вытирает рукавом пот со лба и смотрит на Артура, как на идиота.

— Их там штук десять! — кричит он: ветер заглушает его голос. — И все с пушками. Я не знаю, кто учил этого типа защищать сознание, но телохранителей он создал отменных: меня чуть не пришили!

Имс дико, немного сумасшедше улыбается и демонстрирует свою окровавленную рубашку с каким-то совершенно невероятным рисунком.

«Наверное, — думает Артур, пытаясь затолкать мысли о полном отсутствии вкуса у Имса поглубже в сознание, — он тяжело ранен, и ему очень больно»

Он так считает, потому что глаза Имса подернуты поволокой физической боли, а губы поминутно кривятся, и он подходит к Артуру почти вплотную, к самому краю крыши, и кладет руку ему на плечо. Смотрит на револьвер в его ладони и на побелевшие костяшки пальцев.

— Ты что, намеков не понимаешь, малыш? — слишком громко спрашивает он, и Артур против воли морщится. — Я говорю тебе: у нас обученный объект, и его шизанутые проекции не просто будут убивать — они тебя сперва помучают, а уже потом выпустят кишки. Или мозги — это как повезет.

Артур снова сглатывает, и Имс видит это — видит, что ему страшно, видит, что это его первое погружение в настоящем опасном деле, видит, что он до дрожи в коленях боится облажаться перед Коббом. Он кивает на пушку в его руке.

— Стреляй.

Небо слишком яркое. Не такое, какое должно быть в обычной урбанистической клоаке вроде этого безымянного города, — оно пронзительно-синее, чистое и ясное, без единого облака. Кобб говорит, что это верный признак того, что ты находишься во сне.

Артур повторяет про себя, как мантру: «Это сон. Просто сон». Поднести револьвер к виску и выстрелить — это не страшно и не больно, нужно всего лишь преодолеть себя, преодолеть этот гребаный инстинкт самосохранения, наступить ему на горло…

Снизу слышатся крики и топот тяжелых ботинок; в груди что-то болезненно сдавливает. Лицо Имса очень близко, и у него серьезные, тревожные серо-зеленые глаза.

— Не медли, — шепчет он, и Артур кивает. У него мелко дрожат пальцы и сердце заходится от страха.

— Можно в рот, — говорит Имс и усмехается — блядь, даже в такой момент он усмехается! — той самой усмешкой, которая взбесила Артура еще в самую первую их встречу, чуть меньше месяца назад. Она развязанная, похабная и слишком смущающая. Артур до сих пор не может понять, как такие люди, как Доминик и Мол, могут работать с Имсом. Но они работают. Тем временем Имс поясняет: — Это не так больно, как в голову. Ты ничего не почувствуешь.

Интуиция подсказывает Артуру, что сейчас, вот прямо сейчас, на крышу ворвутся плохие парни в черных костюмах и с большими пушками в руках, но он все никак не может заставить себя выстрелить.

В голове бьется глупая, непрофессиональная мысль: «Мне двадцать два, и я еще никогда не кончал жизнь самоубийством». Он почти жалеет, что ввязался во все это — сны, парадоксальная архитектура, извлечение идей и прочая чушь. Слишком… просто слишком.

Артур не вздрагивает от резкого окрика сзади, — проекции их все-таки настигли, — он просто смотрит на револьвер в своей руке. Оружие кажется чем-то инородным.

Имс хватает его за запястье. У него дикий, наполненный адреналином взгляд. Он улыбается. Кажется, ему нравятся такие моменты — моменты сейчас-наступит-пиздец, моменты за-секунду-до-смерти. Гребаный адреналиновый наркоман.

Имс говорит:

— Через пару секунд ты просто проснешься. Давай, малыш.

Артур ненавидит это его идиотское обращение, оно бесит просто до зубовного скрежета, — он ведь младше Имс всего-то на четыре года, — но все равно послушно зажмуривается и подносит револьвер к губам. Ему хочется сказать что-то вроде: «Мне так страшно», но он молчит, а Имс, кажется, понимает его и без слов. Он дергает уголком рта и подмигивает — а может, это просто нервный тик. Сквозь шум ветра и вопли головорезов Артур слышит веселое: «Ты еще научишься вешаться на собственном ремне, парень».

А потом он обхватывает губами дуло револьвера и смотрит, смотрит, смотрит на вмиг посерьезневшее лицо Имса, а еще — на это неправдоподобно синее небо. Они стоят на самом краю крыши небоскреба в городе, которого никогда не существовало, а в спину им целятся плохие парни — которых, к слову, тоже не существует.

Он крепко зажмуривается на пару мгновений, но потом все-таки резко распахивает глаза и стреляет.

Последнее, что видит Артур в свой самый первый момент за-секунду-до-смерти, — это Имс, раскинувший руки в свободном падении. Он улыбается. Ему-то точно не страшно.

fin